Жанр: Фантастика
Хроники ехо 2. властелин морморы
...ь время и поболтать с соседями - для
начала. Предметы, равно как их способность воспроизводить события прошлого,
имевшие место в их присутствии, никуда не денутся. Дома ведьм, даже покойных,
грабители обходят стороной, а городские власти будут ждать еще несколько лет, не
объявятся ли наследники.
Соседи в один голос сообщили мне следующее: старушка мирно скончалась во сне,
еще в самом начале зимы. Никто не удивился: Манта, как я уже говорил, выглядела
дряхлой развалиной, а знать, что под этой личиной скрывается полное жизни
могущественное существо, никто не обязан. Кроме меня, разумеется.
Мне-то эта самая подозрительно мирная кончина во сне ужасно не нравилась. Но
разбираться с ней пока не было времени: солнце уже клонилось к закату, а значит
господа бургомистры скоро того гляди начнут на меня обижаться. Конечно, не в
моих привычках бросать дела ради светских обязанностей, но мне было любопытно на
них поглядеть. Если уж Зогги говорит, что на беднягах лица нет...
Поэтому я распрощался с соседями покойной леди Манты и отправился в
бургомистерский особняк, построенный в самом начале Пестрой Линии специально для
того, чтобы господа Валда Кунык и Зеби Хипелосис прекратили вечные споры на
тему, в чьем доме им следует принимать очередного высокого гостя. Ясно ведь, что
каждый хотел обстряпать хлопотное дело в апартаментах коллеги.
По дороге я послал зов своему юному другу Абилату. Убедился, что у него все в
полном порядке, тем и ограничился. Даже не стал делать вид, будто меня
интересуют результаты его трудов над полицейскими отчетами. Отмахнулся: "Потом
как-нибудь расскажешь на досуге". Я так рассудил: если мальчик почувствует себя
идиотом, которого засадили за никому не нужную работу - тем лучше. Он, пожалуй,
так обидится, что точно до моего прихода не заснет. А мне того и надо. Вернее,
ему. Нам обоим.
Зогги был прав: Зеби Хипелосис действительно заметно сдал. Вообще-то он из тех
редких людей, кому старость к лицу: в юности они обычно обладают заурядной
внешностью, зато с возрастом обретают некую особую живость черт и
пронзительность взгляда - проверенный рецепт обаяния. Но вот живость и
пронзительность Зеби как раз и подрастерял. Что до его коллеги Валды Куныка, на
мой взгляд, отощание пошло бургомистру на пользу. Когда я видел его на
Королевском приеме, он был слишком уж округлый. А теперь - в самый раз. Кислое
выражение лица и вялость жестов однако скверно сочетались с обретенной
стройностью. Я-то запомнил его лукавым весельчаком, на мой вкус, несколько
утомительным, но приятным.
Впрочем, я, разумеется, сделал вид, что все в полном порядке. Ну и бургомистры
не спешили доказывать мне обратное. В течение двух часов они кормили меня самыми
изысканными блюдами гажинской кухни и не самым изысканным враньем: наперебой
расписывали, как хорошо идут у них дела, как спокойно стало в Гажине, какая
прекрасная настала жизнь - даже удивительно, что господин Голех Облона позволил
себе трагически погибнуть нынче утром. С чего бы это он?
Да уж, действительно, с чего бы?..
Я жевал и слушал. Кивал флегматично, то и дело подносил к губам стакан с пряным
укумбийским бомборокки. Кому какое дело, что подпоить меня невозможно, если я
давным-давно выучился изображать все положенные стадии опьянения, включая
падение на пол якобы бесчувственного тела. Впрочем, тут мне этот трюк был без
надобности, вполне достаточно продемонстрировать щедрым хозяевам расслабленность
лицевых мышц. Все же не вечеринка с портовыми нищими, каких в моей жизни тоже
случалось немало.
Я сразу понял, что задавать вопросы на интересующую меня тему бесполезно. То
есть, спрашивать-то можно, а вот ждать, что бургомистры кинутся мне на шею и
начнут жаловаться на жизнь, не стоило. Они хорошие, надежные люди, но ясно, что
сейчас от их доброй воли мало что зависит. Следовало действовать иначе.
- Не нравится мне, как вы держите голову, Зеби, - сказал я, улучив момент, когда
старший из бургомистров начал понемногу клевать носом. - Застудили на сквозняке?
Зеби Хипелосис начал было уверять меня, что с шеей все в порядке, но я строго
покачал головой.
- Это вам сейчас так кажется, а вот завтра поутру - погляжу, что вы запоете. Но
до утра лучше не ждать. Вы же знаете, я опытный знахарь. Сейчас быстренько все
поправим.
Старик не стал сопротивляться. Во-первых, по собственному опыту знал, что я
действительно неплохо разбираюсь в болячках и могу поставить верный диагноз еще
до того, как болезнь станет причинять беспокойство. А во-вторых лечение
застуженной шеи - такой пустяк, что никому просто в голову не придет подозревать
знахаря в каком-то тайном умысле. Поэтому Зеби рассыпался в благодарностях, а я
вскочил с почетного места и взялся за дело.
Положив руки на основание шеи, можно не только вылечить простуду, но и, при
известной сноровке, определить, не связан ли пациент чужими заклинаниями. Ну и
выяснить, какими именно. Другое дело, что в наше время мало кто это умеет,
наука-то древняя, почти совсем забытая. Но у меня был очень хороший учитель.
Такой хороший, что до сих пор опомниться не могу от такого несказанного счастья.
Впрочем, ладно. Важно, что я тут же понял: на Зеби наложено отменное заклятие. В
смысле, чрезвычайно действенное. Одно из тех, которые не позволяют человеку
добровольно разгласить чужую тайну. И очень быстро и качественно уничтожают
беднягу, если кто-нибудь попытается разговорить его силой. Я не сомневался, что
с моим приятелем Голехом Облоной дело обстояло ровно так же. А мне-то и в голову
не приходило, что в Гажине околачивается колдун, достаточно могущественный,
чтобы все это провернуть. Такова плата за столичный снобизм, правда платить
пришлось не мне, а Голеху. Но так часто бывает, ничего не поделаешь.
К Валде Куныку я и соваться не стал с ухаживаниями: и так ясно, что оба
бургомистра влипли в одну и ту же беду. Чего время зря терять?
Планы мои на ночь окончательно оформились. Допрашивать бодрствующих бургомистров
бессмысленно, это ясно. Но есть в моем распоряжении один беспроигрышный фокус.
Стоит мне оказаться рядом со спящим человеком, и я без всяких заклинаний узнаю о
нем все, что меня интересует. Тоже азы Истинной магии, к слову сказать. Правда я
знаю ребят, которые над этими "азами" по тысяче лет бьются. Такая уж это
прекрасная наука: труднее всего даются именно азы, потом-то все уже как бы само
собой выходит.
Я распрощался с бургомистрами, ссылаясь на незавершенное расследование и общую
усталость. Они, разумеется, приложили некоторые усилия, чтобы подольше побыть в
моем обществе, но не больше, чем этого требует этикет. Так что я благополучно
встал из-за стола и отправился в Сизый Дом. Решил, что сперва попробую разделить
сон с горемычным сэром Абилатом, а потом, после полуночи, проникну Темным Путем
в бургомистерские спальни и узнаю, наконец, какое именно положение дел они
вынуждены описывать как идеальное.
Я только что руки не потирал на радостях: вот уж везет так везет! Далеко не
каждое расследование дает мне возможность заниматься исключительно любимыми
трюками, пренебрегая всякой рутинной скукотищей, вроде засад, погонь и драк.
Сэр Абилат ждал меня, приплясывая от нетерпения. То есть, он неподвижно сидел в
кресле, но в то же время было совершенно очевидно, что парень именно
приплясывает. А я-то думал, он станет обижаться, осознав, на какое бессмысленное
поручение угробил весь день.
- Вы были правы. Полицейские отчеты действительно совершенно неинтересные, -
сказал он, зевая. - А самые бессмысленные я сложил в отдельную стопку, чтобы вы
даже от скуки не вздумали их читать. Такая несусветная ерунда...
Молодец, что тут скажешь.
- Ладно, - говорю, - так и быть, взгляну на твою "ерунду". Просто любопытно:
какая разновидность ерунды считается полной ерундой у вас в Гажине? Своего рода
исследование нравов и обычаев, это всегда интересно.
- Ну разве что, - согласился Абилат, сияя от удовольствия.
Все самопишущие таблички, собранные в отдельную стопку, содержали отчеты Мастера
Сопровождающего Мертвых, а проще говоря, полицейского знахаря, в чьи обязанности
входит констатировать и должным образом объяснить всякую смерть, попавшую в поле
зрения служителей закона. Беглого ознакомления с первой полудюжиной записей
хватило, чтобы понять: мой помощник собрал вместе все отчеты о случаях мирной,
ненасильственной смерти в собственной постели. Так часто бывает: одинокий
человек, вроде моей приятельницы Манты, умирает у себя дома, и его соседи
вызывают полицию, а та уже разбирается, что случилось.
- Все об одном и том же? - на всякий случай уточнил я.
- Ага. Говорю же: невероятная ерунда, а вы зачем-то читать стали...
- Резвиться потом будешь, ладно? Я уже все понял, - я пересчитал таблички. -
Шестьдесят восемь таких случаев с начала зимы, верно?.. Ничего так число, не
маленькое. И это, надо понимать, капля в море: к большинству покойников
родственники вызывали не полицию, а домашнего знахаря, и эти случаи в
полицейских отчетах не фигурируют. Так?
- Мне трудно говорить с вами о такой ерунде, - помолчав, сказал Абилат. - Правда
трудно. Но возражать вам я, в любом случае, не собирался.
- Ну и правильно. Что тут возразишь?.. Ясно мне все с твоей ерундой, сэр Абилат.
Знаешь, давай-ка я спать тебя уложу. Да не смотри ты на меня такими дикими
глазами. Я буду рядом. Больше того, я разделю твой сон. Знаешь, что это такое?
Читал об этом в своих книжках?
Он растерянно помотал головой.
- Это значит, что мы с тобой будем смотреть один сон на двоих. Причем будем
находиться там вместе, как вот в этой комнате. В случае чего, я и за руку тебя
взять смогу, и обидчикам твоим по морде дать сумею. Да-да, можешь не возражать,
я помню: нет никаких обидчиков. Сны жителей Гажина прекрасны и удивительны. Я же
просто так, для примера... Ну что, рискнешь поспать на таких условиях?
- Пожалуй, - решился Абилат. - И если хоть половина того, что о вас
рассказывают, правда, я ничем не рискую.
- Все, что обо мне рассказывают, это половина правды, - поправил его я. - Или
даже четверть. Можешь мне поверить.
Он, впрочем, и так мне верил, это было видно невооруженным глазом. Конечно, самто
я полагаю, что по большому счету, верить не стоит вообще никому. И не потому
что вокруг нас сплошь злодеи да мерзавцы, просто у каждого в любом деле свой
интерес, да и манера выражаться своя, уникальная, из-за этого тоже немало
путаницы бывает.
Но я решил, что это объясню Абилату как-нибудь попозже. Все хорошо в свое время.
- Только здесь, в Сизом Доме, негде спать, - вздохнул он. - Может, я просто
домой пойду? А вы со мной... То есть, я хотел сказать, будьте моим гостем, но в
данных обстоятельствах это как-то глупо звучит, да?
- Какая разница, как оно звучит? - отмахнулся я. - Конечно, пошли к тебе. Тем
более, у тебя тут Темный Путь проложен, время на дорогу терять не надо. Давай,
вперед. А я за тобой.
Легко мне было говорить: "вперед". Бедный мальчик чуть ли не полчаса топтался на
пороге Сизого Дома. Тоже мне, сэкономили время. Понятное дело, для него это был
все еще очень сложный фокус, а тут еще я болтаюсь, гляжу, оценку, небось, ему
выставляю: "сэр Абилат - никуда не годный колдун". Так он себе, надо думать, это
представлял, обычное дело. Поэтому нервничал, не мог сосредоточиться.
Но я терпеливо все это перенес, не стал предлагать свою помощь. Хотя, чего греха
таить, язык чесался.
Оценок я ему, понятно, выставлять не собирался. Но когда мы, наконец, очутились
в просторном холле огромного старинного дома, я не без удивления констатировал,
что худо-бедно, а ходить Темным Путем парень действительно научился. Не наврал.
Оглядевшись, я понял, что в доме скорее всего пусто, но на всякий случай
спросил:
- Тут кто-нибудь есть, кроме нас?
Абилат помотал головой.
- Я живу один. Раз в три дня приходят соседи, муж и жена. Наводят порядок,
чинят, если что-то сломалось, и уходят домой. Так дешевле, да и не мешает никто.
- Ясно. Ну и славно, значит не нужно никого предупреждать, что в доме гость. Ты
голоден, или сразу спать пойдешь?
- Если вы не возражаете, лучше спать, - честно сказал он. - Вас же наверное
кормили у бургомистров? А я думать ни о чем, кроме подушки не могу, хотя этот
ваш бальзам Кахара отличная вещь. Но он не очень долго действует. Наверное я
просто слишком давно спал.
- Наверное. Ну и пошли в твою спальню, чего мы стоим?
Когда я улегся рядом, Абилат изрядно удивился. Думал, наверное, что я буду
стоять у его ложа с каким-нибудь волшебным мечом наперевес. Ну или хоть некий
варварский танец под потолком исполню. А я под одеяло лезу, какое разочарование!
- Наши головы должны лежать на одной подушке, - объяснил я. - Желательно, чтобы
макушки соприкасались, так проще достичь нужного эффекта. Мы заснем одновременно
и увидим один и тот же сон. Обычно заранее трудно сказать, чей именно. Но я умею
управлять этим процессом.
- Ой, а нельзя просто посмотреть ваш сон? - с надеждой спросил Абилат. Помолчал
и неохотно прибавил: - Просто для разнообразия.
Я его отлично понимал. Любой на его месте ухватился бы за возможность поспать
без привычных кошмаров. Но мне надо было браться за расследование, а не усталых
детей баюкать, поэтому покоя бедняге Абилату не светило. По крайней мере, не в
ближайшее время.
Но вслух я сказал:
- Там видно будет. Может оба сна посмотрим, по очереди. Как пойдет. Давай,
закрывай глаза. И ничего не бойся.
- Я не боюсь, - вздохнул он. - Просто устал за последние дни. А так-то все в
порядке.
Ох уж это мне "все в порядке"...
Как я и обещал, мы заснули одновременно. И, как всегда происходит в таких
случаях, одновременно открыли глаза по ту сторону повседневной реальности, в
небольшой комнате с голубыми стенами и оконными занавесками самых что ни на есть
веселых расцветок. За окнами зеленел сад с аккуратно подстриженными лужайками,
на круглом столе стоял букет полевых цветов. Впрочем, не только на столе, букеты
были повсюду: на книжных полках, заставленных тонкими томиками стихов из
"Библиотеки Древней Поэзии", на подоконниках, даже в напольных вазах. Низкие
диваны пестрели шелковыми подушками, на ковре лежали большие мягкие игрушки, из
тех, что обычно покупают для подросших уже детей, малышам такую красоту портить
не дают. Словом, идеальная девичья горенка, да и только!
Я изумленно присвистнул: при всей простоте и обыденности обстановки сон Абилата
был соткан вовсе не из той материи, что обычные сны - хоть сладкие грезы, хоть
кошмары. Природа его сновидения была скорее сродни природе вот этого
пространства, где мы с вами сейчас сидим, хотя, конечно, есть великое множество
различий. Коротко говоря, это была достоверная реальность, в подобном месте и
пищей насытиться можно, и руку поранив, проснуться в крови, и умереть, честно
говоря, ничуть не сложнее, чем в обыденной жизни. Нормальным людям такие сны с
бухты-барахты не снятся; молодому гению, недавно начавшему изучать основы
Истинной магии по отцовским книжкам, тоже не должны бы. По крайней мере, без
посторонней помощи.
Понятно, что эта самая посторонняя помощь имела место. В том-то и беда, что без
нее не обошлось.
Пока я удивлялся, Абилат тоже смотрел по сторонам круглыми от недоумения
глазами.
- Все-таки мы видим ваш сон? - наконец спросил он.
- Нет. Твой. А что, все не как обычно?
- Это, - выразительно сказал Абилат, - вот именно то самое место, которое снится
мне каждую ночь. И выглядит оно в точности так же, как всегда. Ну просто ни
малейшего отличия. Ни малейшего!
Так мило с его стороны и во сне помнить наш давешний уговор насчет вранья! Нет,
правда, молодец.
Я сунулся к окну, и парня потянул за собой. Решил, что надо обследовать
пространство этого сновидения. В комнате сидеть, букеты нюхать - дело, конечно,
хорошее. Но быстро надоест, уж я-то себя знаю.
Окно не открывалось. Я решил не своевольничать в чужом сне без особой нужды и
некоторое время просто разглядывал сад. Он показался мне совершенно безвкусным,
лишенным даже того скромного обаяния, которым щеголяют запущенные сады небогатых
и ленивых, но душевных обывателей пригородов все того же Гажина. Словно бы садом
занималась даже не гипотетическая хозяйка девичьей комнаты, а, скажем, ее
пожилой ухажер, книжный червь, которому лишь теоретически известно, что юные
девицы любят аккуратно подстриженную травку (а не нормальную буйнорастущую
траву), фруктики(садовые деревья плодоносили с отчаянием обреченных на скорую
гибель, непонятно, как ветви выдерживали такую тяжесть), цветочки(их в саду,
мягко говоря, хватало) и птичек(причудливые разноцветные вариации на тему
воробья в огромном количестве сидели на ветках деревьев, но вели себя как-то
вяло, даже крыльями махать не пытались).
Трудно в нескольких словах объяснять такие тонкости, но этот сад действительно
казался состряпанным на скорую руку, в надежде угодить чужому вкусу и с
потаенным желанием как можно скорей покончить с неприятной работой. Объяснить-то
трудно, а вот не заметить - невозможно, такие вещи и во сне - даже в чужом
сне! - бросаются в глаза.
- Ерунда какая-то, - вздохнул Абилат.
Впрочем, он выглядел вполне довольным. Очевидно текущее сновидение выгодно
отличалось от обычного положения дел.
Окончательно убедившись, что окно проще уничтожить, чем распахнуть, я направился
к двери. Любопытная деталь: когда я только отвернулся от окна, никакой двери в
помещении не было, готов поклясться. Уж рассеянностью и невниманием к деталям я
и в худшие свои дни не страдал. Но миг спустя дверь все-таки появилась в дальнем
конце комнаты. Аккуратная такая небольшая дверца, выкрашенная в яркий синий
цвет. Мне, пожалуй, пришлось бы пригнуться, чтобы ею воспользоваться, но
человек, который открыл дверь и вошел в комнату, мог не беспокоиться о своей
макушке: он был не слишком высок.
- Ну вот, наконец-то мы опять встретились! - взволнованно сказал он. - Я страшно
нервничал, поджидая тебя, Джуффин... вас, сэр. Как мальчишка. Впрочем, ученик
всегда остается учеником, а учитель учителем, правда?
Ну да. Это был Лаздей Махикала, собственной персоной. Нельзя сказать, что я
сильно удивился, хотя когда мы расстались, он вряд ли мог вот так запросто
объявиться в чужом сне, да еще и в качестве гостеприимного хозяина. Но - мало
ли, что было раньше...
И вот еще странность. За те годы, что мы не виделись, его манеры разительным
образом переменились. Прежде Лаздей в лучшем случае буркнул бы: "Ну что?" - и,
надо сказать, как раз это его качество я числил скорее достоинством. Все лучше,
чем вымученно улыбаться без крайней нужды - вот как сейчас.
Чтобы хоть отчасти уравновесить неожиданно проявившийся в парне дар салонной
дипломатии, я решил сразу брать быка за рога.
- Серая дрянь на Темной Стороне Гажина - твоя работа? То-то я смотрю сны у
местных жителей стали такие плотные и упругие - хоть криком кричи.
- Правда здорово вышло? - Лаздей спросил это с плохо скрываемым самодовольством.
Тут же понял, что перегнул палку, и пустился в объяснения: - Это не дрянь,
поверьте. Мало ли, как она выглядит... Я тут большое дело затеял, и пока все
очень хорошо получается. Я не для себя стараюсь. Просто мне, пока я сидел в
Холоми, вот что пришло в голову: ну не будет теперь в Соединенном Королевстве
Очевидной магии. Или почти не будет... Да вы садитесь, сэр Джуффин, и вы,
господин... простите, не знаю вашего имени, но вы все равно садитесь, что же мы
стоя разговариваем?
Я остался стоять, но Абилат тут же поспешно уселся на диван. Вид у него при этом
был тот еще. Мой юный друг безусловно видел Лаздея не впервые. И столь же
безусловно был огорошен его поведением. Явно ожидал чего-то другого. Я решил,
что надо будет потом его расспросить, когда проснемся. Пусть соврет что-нибудь
так, чтобы мне все стало понятно, у него это лихо получается.
- Продолжай, Лаздей, - попросил я. - Мне, видишь ли, снится, что я стою, а не
сижу, и я пока не хочу ничего менять. Но не думаю, что это должно помешать
разговору. Ты остановился на том, что в Соединенном Королевстве больше нет
Очевидной магии. Не самая свежая новость, но не беда. Я готов слушать дальше.
Лаздей адресовал мне укоризненный взгляд, но тут же понял, что это вполне
бессмысленно, и торопливо продолжил.
- Я подумал, что это очень скверно: людям нельзя жить совсем без магии. Нет, я
понимаю, что Кодекс Хрембера - необходимость, вы мне с самого начала очень
убедительно объяснили, что Мир может рухнуть. Но ведь кроме Очевидной магии есть
Истинная, она любому Миру только на пользу, не только нашему, вы сами
говорили...
- Говорил. И это чистая правда.
- Ну вот. Беда в том, что мало кто из людей имеет способности к Истинной магии,
так? А то все бы с утра до ночи ею занимались и были счастливы, верно?
- Насчет счастья не уверен. Но всякое случается.
- И тогда я подумал, что если помочь людям сделать первый шаг... Ну, чуть-чуть
подтолкнуть их в этом направлении, пусть даже насильно... Потом ведь может
оказаться, что дальше они пойдут сами? Вы же мне объясняли, с Истинной магией
обстоит так, что главное - начать, а потом само пойдет, и я убедился, так оно и
есть.
- Ну-ну, - вздохнул я. - Хочешь сказать, ты вернулся из изгнания, чтобы обучать
граждан Соединенного Королевства Истинной магии? Великая миссия, вот уж
действительно... Честно говоря, не надеялся когда-нибудь услышать от тебя столь
возвышенную херню. Кстати, тебе не приходило в голову, что если бы такое было
возможно, в этом Мире нашлось бы немало куда более опытных и умелых учителей,
чем ты?
- Ну, вы же не очень интересуетесь другими людьми, - скромно пожал плечами
Лаздей. - А я ими всегда интересовался.
- О да! - обрадовался я. - Еще бы! Отлично помню твой искренний интерес к людям.
Вот, к примеру, с сокамерниками твоими на Муримахе тебе было так интересно,
дальше некуда! А уж им-то с тобой...
- Я знаю, что вы все это обо мне помните, - Лаздей покаянно опустил голову. -
Хвастаться нечем, в ту пору, когда вы меня знали, я был абсолютно безумен. Но с
тех пор я очень изменился. Истинная магия действительно меняет людей, просто со
мной это почему-то происходило очень медленно. Вернее, сперва не происходило
вовсе, а потом вдруг - раз, и все! Проснулся другим человеком - после одного
сна, подобного этому, кстати. Вы же понимаете, о чем я говорю, правда?
- Ну, понимаю. И что с того? - сказал я, прикидывая, как бы мне сграбастать
этого беглеца, чтобы проснуться в спальне Абилата не вдвоем, а втроем. И был
вынужден признать, что это дохлый номер. Если бы это был мой сон - нет проблем.
Но, к сожалению, это был сон Абилата, и моя инициатива была ограничена его
представлениями о возможном. А молодой человек почему-то считал Лаздея очень
могущественным колдуном. Куда более грозным, чем я. И даже заискивающий тон
моего бывшего ученика ничего не менял, вот что удивительно!
Эх, знать бы заранее, кого мы тут встретим, и как дело обернется, уж я бы
позаботился о репутации Лаздея. Рассказал бы Абилату пару-тройку забавных
историй, глядишь, и руки сейчас были бы развязаны.
"Ладно, ничего, - оптимистически подумал я, - сейчас проснемся, я ему все
быстренько объясню и усыплю снова. Никуда Лаздей от нас не денется. Если уж эта
реальность его рук дело - а ведь похоже на то! - он сидит тут, как паук в
паутине, отлучиться не может. Знаю я, как это бывает."
- Я действительно вернулся из изгнания, не получив на это соответствующего
разрешения, - повинился Лаздей. - Но я сознательно пошел на такой риск. Решил,
что должен хотя бы попытаться что-то сделать. На Уандуке мне удалось кое-чему
научиться. Некоторым вещам, о которых я от вас даже не слышал. Предки нынешних
жителей Уандука любили жить во сне куда больше, чем наяву. Они только и делали,
что ткали сновидения - для себя, для друзей и соседей. Дарили их друг другу,
обменивались и даже торговали. Но не обычные иллюзии, которые можно получить в
лавке нашего Мастера Совершенных Снов, а что-то вроде этого...
- Да-да, я понимаю, о чем речь, - сухо сказал я. - Не отвлекайся. Рассказывай
лучше, что ты затеял и зачем. Хочешь врать - можешь врать. Но сперва вспомни,
было ли такое, чтобы я не смог тебя раскусить.
- Зачем мне вас обманывать? - парень упорно гнул свое. - Я пошел на огромный
риск, чтобы подарить людям возможность видеть чудесные сны вместо обыкновенных.
И сами поглядите, у меня все получилось. Надеюсь, некоторым это пойдет на
пользу, и они смогут что-то сделать сами - потом, со временем. А пока - что ж,
пусть просто наслаждаются недоступными прежде чудесами. Все лучше, чем ничего!
Я только головой качал. Все это была не просто чушь, а какая-то удивительная,
нечеловеческая ахинея. Самое странное, что Лаздей, кажется, искренне полагал,
что я скушаю его объяснения и останусь доволен. И ведь вроде бы не один год меня
знал...
- Ладно, - говорю. - Значит, жители Гажина наслаждаются чудесами. То-то на моих
знакомых лица нет. И горожане мрут как мухи - во сне, между прочим. От
невыносимого счастья, надо полагать. Ну-ну.
- Без жертв обучение не обходится, вы же знаете, - вздохнул Лаздей. - Если ктото
умер во сне... Ну, наверное они были не очень осторожны. Возможно, от всего
сердца пожелали остаться здесь навсегда. Вы же знаете, чем бывают чреваты
страстные желания.
- Чушь, - отрезал я. - От нежелания просыпаться не умирают. Кому ты голову
морочишь?
- Ну, я только пытаюсь найти объяснение. Я же вынужден действовать наощупь, как
всякий, кто берется за великое дело. И потом, я не могу контролировать всех, кто
видит этот сон. Но я стараюсь!..
Он искоса поглядел на меня и, как я понимаю, окончательно убедился, что я ему не
верю, следовательно, разговор принимает нежелательный оборот. И вместо того,
чтобы снова пускаться в бессмысленные объяснения, вдруг рявкнул на Абилата:
"Просыпайся!"
И мы проснулись. Оба, ясное дело. Остаться в чужом сне после того, как сновидец
проснулся, невозможно. Сколько раз пробовал - нет, не выходит. По крайней мере,
пока.
На Абилата было жалко см
...Закладка в соц.сетях
