Жанр: Фантастика
Железный воин, или новые приключения ильи муромца
...кого мастерства. Поэтому даже в дружине
русского князя АК всего несколько штук. Нашему музею удалось заполучить один
экземпляр действующей модели.
— Скажите, сударь, — спросил Петр, поглаживая арбалет, — чем действующая
модель отличается от боевого оружия?
— Хрупкостью деталей. Модели даже на один хороший бой не хватит. Но мы же
приобретали модель не для боя, а для демонстрации, — пояснил экскурсовод, бросая
взгляд то на Петра, то на Дукалниса. Вдруг он что-то увидел и неожиданно
зловеще, хотя и с улыбкой, бросил:
— Экскурсия завершена!
Дукалнис сзади услышал шорох и тихие шаги, он хотел повернутся, но не успел
— удар деревянной дубинкой по голове поверг сыщика на пол. Сильные руки схватили
Елену и Петра. Молодой человек попытался вырваться, но безуспешно. Тогда парень
ударил своего противника каблуком туфли по пальцам ног, а затем двинул головой в
подбородок. Держащий его мужчина заорал от боли и разжал руки. Петр толкнул
неизвестного противника в грудь, отскочил в сторону на пару шагов и... получил
сильнейший удар в челюсть.
Молодой человек рухнул на пол и попытался тут же встать, но еще один удар
опрокинул Петра. Из разбитого носа и губ потекла кровь, а неизвестный здоровяк
нанес парню еще один удар и собирался бить дальше.
— Не смей его бить, грязная мразь! — закричала Елена, тщетно пытаясь
вырваться из железной хватки сразу двух крепких мужиков.
— Достаточно, — остановил избивающего парня здоровяка Шевиньян. — Пока
достаточно. Наденьте на руки мальчишки и этого горе-телохранителя кандалы с
замком.
Приказание было исполнено. На запястьях Дукалниса, который только пришел в
себя после удара, и Петра щелкнули легкие, но прочные кандалы с замками.
Дукалниса ударами дубинки заставили подняться, отобрали меч и придерживали его
за руки, так как у него все еще кружилась голова.
— Что все это значит? — гневно спросила Елена, глядя в глаза смотрителю.
В зале было больше десятка мужчин, все в черных накидках, расшитых красными
нитями в виде каббалистических знаков. Судя по шуму, в коридоре тоже находилась
целая толпа заговорщиков.
— Немного терпения, сейчас все объясню, — сказал Бомар Шевиньян и обратился
к своим соучастникам. — Вы долго собирались, мне пришлось тянуть время и
выступать в роли гида этих болванов!
— Мы поспешили прийти, как только получили сообщение о сборе, —
оправдывался за всех один: тот самый здоровяк, который зверски избил Петра.
— Сам ты болван! — крикнула Елена. — Псих, разбойник!
Смотритель подошел к девушке и угрожающе зарычал:
— Ты дотявкаешься, девчонка! Я вырву тебе язык!
— Только попробуй, — прохрипел Дукалнис, — и я убью тебя!
— Закрой пасть! — крикнул один из бандитов и замахнулся на сыщика дубинкой.
— Все, господа, хватит ссориться, — распорядился Шевиньян. — Давайте мирно
поговорим, — почти вежливо сказал главарь, а затем внезапно заорал: — Вернее,
говорить буду я, а вы все заткнитесь!
И, успокоившись, продолжал:
— Мы долгое время были обыкновенной, тихой и незаметной сектой поклонников
сатаны. Втайне совершали свои обряды, прятались от преследований церкви и
городской стражи. Но когда в Европу пришла весть о Термидадоре, я понял — это
сам сатана либо его посланник! Теперь мы поклоняемся несокрушимому железному
воину. Мне удалось устроиться в музей старшим смотрителем и всех служащих музея
заменить своими людьми. А на днях трагически погиб директор этого заведения: ему
на голову совершенно случайно упали каменная плита, кирпич и ядро от баллисты.
Теперь я стал главным в музее: очень удобное прикрытие для нашей секты. Мы
принялись распространять слухи о похищении и убийствах женщин по имени Елена.
Пусть Париж трепещет от страха! Нам это на руку. Когда появится Термидадор, все
упадут перед ним на колени!
— Не все, далеко не все! — воскликнула Елена. — Не все такие сумасшедшие и
трусливые, как ты! — И зачем-то добавила: — Чтобы тебя всю жизнь запоры мучили!
— Да заткнись ты, мерзкая девчонка! Они меня и так мучают. Слушай дальше...
Мы распространяли слухи, но пока еще не похитили ни одной Елены. Ты будешь
первой. Дочь русского посла — отличный подарок Термидадору. Мы не убьем тебя, а
подарим железному воину целой и невредимой. Пусть он делает с тобой все, что
захочет. Взамен я попрошу всего лишь об одном одолжении — быть его слугами. Ну,
еще Париж в придачу, для начала. Так что не такой уж я сумасшедший.
Восхищаясь своей персоной, смотритель рассмеялся. Вдруг он обратился к
одному из присутствующих:
— Благодарю тебя, Жако. Твои сведения оказались верными.
— Жако! Садовник Жако! — почти одновременно воскликнули Елена, Петр и
Дукалнис.
— Да, Жако, — подтвердил главарь секты, — садовник русского посольства и
член нашей организации. Благодаря ему мы узнали о ваших намерениях посетить
музей. Я сразу же отправил одного человека следить за вами и посыльного — за
остальными членами секты. А музей я закрыл два дня назад, чтобы посторонние
здесь не шлялись и не отвлекали меня от важных дел. Теперь вот что мы сделаем. —
Главарь секты обратился к своим подчиненным: — Девчонку отведите ко мне в
кабинет и заприте там. А этих двоих — в подвал.
И, глядя на Петра и Дукалниса, пояснил:
— Сегодня ночью вас засунут в мешки, отвезут к реке, хорошенько постучат
дубинками по вашим пустым головам и, когда вы отключитесь, вытащат из мешков и
утопят. Утром тела найдут, и все подумают, что все вы решили искупаться и
утонули. А виноватым будешь ты, — смотритель ткнул пальцем в Дукалниса, — что не
уберег молодежь. И пока напрасно будут искать в реке тело девчонки да строить
предположения, там и Термидадор пожалует. Как видите, я был с вами очень
откровенен.
— Грязный ублюдок! — крикнул Дукалнис.
— Мерзавец и трус! — крикнула Елена.
— Ты пожалеешь, — разбитыми губами прошептал Петр.
— Я вижу, вы со мной также откровенны. — Главарь секты усмехнулся. —
Уведите их.
Сколько времени она уже находилась в этой комнате, Елена не могла сказать.
Может быть, два часа, а может, и три. Ей не надели на запястья кандалы и не
стали связывать, но от этого не было легче.
Кабинет смотрителя, очевидно, загодя подготовили для содержания пленницы.
Окна не только закрыты решетками, но и ставнями, наглухо забитыми длинными
гвоздями. В комнате стояли только тяжелая кровать и большой стол. Ни одного
предмета, который мог бы послужить оружием, или с помощью которого можно было бы
взломать ставни и разбить окно.
Девушка еле сдерживалась, чтобы не зарыдать от отчаяния. Она ничего не
могла сделать! А ее друзьям еще хуже. Петр и Дукалнис заперты в подвале, их руки
скованы кандалами, и сегодня ночью они должны умереть. Если бы Дукалнис мог
выбраться из подвала... Но как?
Прежде всего надо избавиться от кандалов. Дукалнис рассказывал, что по роду
службы ему приходилось иметь дело с разбойниками всех мастей, и он узнал много
разных хитростей и кое-чему научился. Как, например, с помощью иголки открывать
замки: дверные, на сундуках, кандалах... Стоп! Ему нужна какая-нибудь острая и
тонкая железка. Но где она ее возьмет и как передаст узнику? Это невозможно!
Когда слезы уже готовы были покатиться из глаз обреченной девушки, дверь
кабинета открылась и в сопровождении двух сектантов вошел Бомар Шевиньян.
— Что тебе надо, подлый убийца? — голос девушки дрожал от ярости и
бессилия.
— Ты — неблагодарная девчонка, — издевательским тоном ответил ей
похититель. — Тебе принесли ужин, а ты пытаешься меня оскорбить.
— Я не буду есть! — крикнула девушка в лицо смотрителю.
— Будешь, девочка, будешь. До прихода Термидадора ты нам нужна живой. Иначе
мы станем кормить тебя насильно. А твоего дружка, этого мальчишку, подвергнем
страшной пытке. Ты этого хочешь?
— Не смей его трогать! — Елена вновь готова была разрыдаться.
— Тогда не упрямься. Посмотри, какие вкусные блюда. И столовые приборы, как
в ресторане: ложка, вилка. Вещи раритетные: из коллекции музея. Не этого,
разумеется.
Шевиньян обернулся к сопровождающим, и те услужливо захихикали.
В самом деле, на подносе лежали ложка и вилка с четырьмя острыми зубчиками.
Решение созрело мгновенно.
— Ну, если раритетные... Хорошо, — спокойным тоном сказала девушка. — Я
буду есть.
— Хорошая девочка! — Смотритель был доволен.
— Но я требую, чтобы также накормили моих друзей! Пусть будет все, как у
меня, — блюда, столовые приборы.
— Им это ни к чему. Пусть немного похудеют, моим людям легче их до реки
тащить будет.
Стоящие рядом со своим главарем сектанты дико захохотали.
— Тогда я тоже есть не стану!
— Ну, опять все сначала!
— Пожалуйста, сэр! Что вам стоит? Если им суждено умереть сегодня ночью, то
пусть хотя бы поужинают последний раз по-человечески. Прошу вас!
— А-а... Будь по-твоему! Сегодня я добрый, удачный был день. Отнесите
заключенным ужин.
— И столовые приборы.
— Да, да. И столовые приборы. Приятно быть великодушным.
— Раритетные...
— Обойдутся и простыми!
— Перед смертью...
— Простые! Или ничего: ни обеда, ни приборов!
— Хорошо, но, сэр, простите, я хотела бы быть уверенной, что...
— Ладно, тебя отведут в подвал. Но не вздумай наделать глупостей, ты только
навредишь себе и своим друзьям, они умрут не быстро, а долго и мучительно...
Дукалнис сидел на полу камеры и думал, как он будет драться в последний
раз. Он сможет только бить ногами и кусаться. Вряд ли долго продержится, но
подонкам придется повозиться! Больнее всего то, что он позволил обвести себя,
опытного сыщика, вокруг пальца. Не смог защитить детей... Да, они совсем еще
дети!
Это я виноват, и эту ошибку даже ценой своей жизни невозможно исправить!
— мысленно казнил себя Дукалнис.
Щелкнул засов, дверь камеры открылась. Вошли трое сектантов, один из них
держал в руках поднос.
— Праздничный ужин для смертников! — громко сказал тот, кто держал поднос.
Тюремщики рассмеялись.
Дукалнис хотел было ударом ноги выбить поднос из рук негодяя, но заметил
Елену. Девушка кивнула Дукалнису и успела сказать:
— Пусть это поддержит вас. И поможет.
— Все, свидание окончено. Нам надо еще мальчишке занести еду.
Дверь закрылась. Дукалнис задержал взгляд на закрытой двери, будто
запоминая хрупкий образ девочки.
Она даже в плену, в смертельной опасности
думает о своих спутниках, а я...
Узник опустил голову, пытаясь справиться со
слезами. Его взгляд переместился на поднос: он увидел столовые приборы и все
понял. Она упросила тюремщиков принести пленникам хороший ужин, но не ради еды,
а ради одного-единственного предмета — вилки!
То, о чем он совсем недавно мечтал — освободить руки — становилось
реальностью. А там еще видно будет!
Не теряя ни секунды, пленник принялся ломать замок на кандалах. Для этого
он отогнул один из зубчиков вилки и принялся орудовать вилкой, как отмычкой.
Давно не тренировался, — с досадой подумал сыщик. — Откуда же было знать,
что на сыщика внутренней стражи кто-то наденет кандалы
.
Наконец, через несколько томительных минут замок поддался. Но Дукалнис не
стал снимать кандалы, пока они висели на запястьях, создавая впечатление, что
узник по-прежнему закован. Из ложки, отломив черенок, сыщик сделал, пусть и
примитивное, но оружие. Всё не с пустыми руками.
Вскоре в камеру вошли тюремщики. Их было двое. Первый пришел с подносом,
забрать пустую посуду, второй встал у порога камеры, держа руку на рукоятке
меча. У первого тоже на поясе в ножнах висел меч. Это был меч Дукалниса.
Тюремщик перехватил взгляд пленника.
— Да, это твой меч. Я взял его поносить. Можно, да? Ха-ха! Что-то ты совсем
не ел: нет аппетита?
И оба заржали, поражаясь своему остроумию.
— Ну, дело твое. — Тюремщик наклонился за посудой. — Эй, а зачем ты ложку
сломал?
— Надо было, — спокойно ответил Дукалнис и всадил черенок в горло врагу.
Тот упал на колени и, издав предсмертный хрип, свалился на бок. Дукалнис вскочил
на ноги, но не стал сбрасывать кандалы и забирать свой меч. Так, безоружным, он
стоял и с вызовом смотрел на второго тюремщика.
— Ну что, трус: слабо с безоружным справиться?
Сектант обнажил меч и рванул к пленнику. Этого Дукалнис и добивался, уловка
удалась. Тюремщик был уверен, что пленник закован и беззащитен. Но сектанта ждал
неприятный сюрприз — пленник мгновенно сбросил кандалы, выхватил меч, парировал
удар и перешел в атаку. Позвать на помощь или убежать тюремщик не успел, сталь
меча пропорола тюремщику грудь, и он беззвучно рухнул на пол.
Дукалнис пристегнул ножны, вложил меч.
Теперь они не застанут меня
врасплох. Теперь я делаю свой ход!
Дукалнис вышел из камеры и принялся за поиски Петра. В этом крыле подвала
было шесть камер, три из них открыты настежь, еще в одной был заточен сам
Дукалнис. Оставалось проверить две. Сыщик, стараясь не шуметь, отодвинул засов,
открыл дверь камеры, но она была пуста. Петр был заперт в самой дальней.
— Как дела, малыш?
Парень не поверил своим глазам.
— Дукалнис! Как вам удалось выбраться из камеры?
— Я уговорил надзирателей. Правда, они возражали, но у меня были железные
аргументы, — ответил сыщик, открывая ключом, взятым у убитого тюремщика, замок
кандалов.
Теперь и Петр был свободен. Дукалнис протянул парню меч второго
надзирателя:
— Держи. Тяжеловатый для тебя, но все лучше, чем безоружному быть.
Дукалнис рассчитывал, что Петр выйдет незаметно из музея и побежит за
помощью, а он пока попытается отбить у сектантов Елену. Но у дверей музея уже
расположилась охрана. Четверо сектантов, вооруженных мечами, удобно
расположились в креслах и что-то громко обсуждали.
— Так, выйти тебе из музея не получится, — шепотом рассуждал Дукалнис. — Я
один против четверых... шансы не очень хорошие. А шум поднимется большой, все
заговорщики сюда сбегутся.
— Я тоже буду драться, — также шепотом сказал Петр.
— Не вздумай! Я тебе меч на крайний случай дал. Тебя когда-нибудь учили
биться на мечах?
— В школе немного...
— В школе... Здесь, малыш, не урок по фехтованию. Голову снесут, и не
заметишь. Так и будешь непричесанным ходить. Давай лучше тихонько поднимемся на
второй этаж, а там будем действовать по обстановке.
Охранники сидели кто спиной, кто боком к лестнице, к тому же часть лестницы
закрывала большая колонна. Под ее прикрытием Петр и Дукалнис на цыпочках и не
дыша поднялись на второй этаж.
— Может быть, не стоит так беспокоиться? Сейчас только седьмой час. Вдруг
они уже вернулись?
Начальник внутренней стражи Парижа Огюст Рошер старался успокоить русского
посла. Они были хорошо знакомы, и начальник стражи принял Митрофана как старого
друга. Посол Руси блестяще владел несколькими европейскими языками и не нуждался
в лингвистических орешках. Пару минут назад Митрофан в сопровождении двух
охранников посольства примчался к Рошеру.
— Поймите, Огюст, — взволнованно отвечал Митрофан. — Я никогда не позволял
себе кричать на дочь, никогда не посмел бы ударить ее. Но, тем не менее,
воспитывал в строгости. И если ей сказано быть дома в пять, то только
чрезвычайное происшествие может помешать Елене быть вовремя. Тем более что с
ними отправился начальник посольской охраны. Уж он-то человек военный,
ответственный...
— Вот видите: с молодыми людьми надежная охрана. Вам не о чем беспокоиться!
Париж очень красивый город, особенно в это время. Многие мечтают побывать в
Париже в середине лета. Кстати, куда они собирались пойти?
— Петр хотел пойти в музей оружия. Думаю, туда они обязательно зайдут.
— Наверное, им пришлось изменить маршрут.
— Почему?
— Потому что он закрыт. Позавчера я с тремя взводами стражников отправился
на экскурсию. Считаю, что мои воины должны знать об оружии все, им это интересно
и полезно. Признаться, я сам люблю бывать в этом музее. Но нас встретили
закрытые двери. На стук вышел старший смотритель и сообщил, что с утра музей
закрыт на ремонт, только объявление забыли повесить. Пришлось нам
возвращаться... Да, и видел в музее вашего садовника, как его...
— Жако.
— Да, Жако. Еще удивился: что он там делает, в закрытом музее? Но садовник
сказал, что смотритель — его приятель, и он часто сюда наведывается.
— Странно. Когда мы в саду обсуждали маршрут экскурсии, Жако крутился рядом
и, наверняка, все слышал. Неужели он не мог сказать, что музей закрыт?
— А вот вы его об этом и спросите.
— Но его нет в посольстве!
— Как нет? — Благодушное настроение начало сползать с лица начальника
стражи.
— Вскоре после того как молодые люди и Дукалнис ушли, Жако подошел ко мне и
попросил, чтобы я его отпустил на несколько дней. Сказал, что его мать тяжело
больна и нуждается в уходе.
Огюст Рошер побледнел и вскочил с кресла.
— Его мать была найдена мертвой пять лет тому назад в одном из городских
притонов. Она скончалась от чрезмерного употребления дурман-травы.
— Так почему же мы до сих пор здесь? — закричал Митрофан. — Скорее в музей
оружия!
Посол, его охранник и начальник городской стражи стрелой вылетели из
кабинета. Огюст Рошер на бегу крикнул дежурному:
— Сержант! Поднимай два взвода конной стражи в полном вооружении! И
фельдшера... на всякий случай.
— Давай-ка сначала заглянем в эту комнату, — чуть слышно сказал Дукалнис,
кивая головой в сторону зала вооружений самураев и ниндзя.
Парень и сыщик зашли в комнату.
— Ух ты! — шепотом восторгался Петр. — Смотрите, здесь столько разных
метательных железных звездочек, дисков, уголков...
— Чтобы хорошо метать эти звездочки, надо долго тренироваться, — сказал
Дукалнис. — Я лучше возьму эти маленькие кинжалы. Всё как-то привычнее.
Кинжалы действительно были очень маленькими: умещались на ладони. При этом
все клинки были в ножнах; их лезвие было настолько острым, что случайно
дотронься — и лишишься пальцев.
— Дротик тоже пригодится.
Оружие, которое сыщик назвал дротиком, представляло из себя длинное лезвие
с глубокими зазубринами и деревянной ручкой. Этим оружием можно сражаться и в
ближнем бою, и метать как короткое копье.
— Держись за мной и не лезь на рожон, — приказал Дукалнис парню.
Пока им везло. Они прошли просторный коридор и не встретили ни одного
сектанта. В конце коридора Дукалнис очень осторожно заглянул за угол. И тут же
отпрянул назад.
— Ну, что там? — спросил Петр.
— Значит, так. Ближе сюда — кабинет смотрителя. Наверняка девушку держат
там. Возле дверей кабинета — два вооруженных мечами охранника. На дверях вместо
замка — деревянная дубинка, вставленная между ручками дверей. Дальше, в
пятнадцати шагах, — еще одна комната. Там двери открыты настежь. Я слышал
голоса, похоже, они все собрались в той комнате. То ли обсуждают что-то, то ли
молятся своему железному болвану. Плохо, что возле второй комнаты тоже стоит
вооруженный охранник. Я его узнал! Это он ходил за нами, когда мы гуляли по
городу. Только на нем не было этой накидки с сатанинскими знаками.
— Еще бы он ее надел. Тогда бы его сразу под стражу взяли.
— А теперь они все здесь в этих накидках.
— Что будем делать? — спросил Петр.
— Внизу — еще четверо, — продолжал оценивать обстановку Дукалнис. — Сделаем
вот что. Слушай внимательно, от тебя будет очень многое зависеть. Я беру на себя
всех троих охранников и встречу тех, кто выскочит из второй комнаты. Ты со всех
ног летишь к кабинету, где держат Елену, вытаскиваешь дубинку, открываешь дверь,
выводишь девушку, и, не дожидаясь меня, бегите в зал оружейных новинок. Дубинку
обязательно возьми с собой, закроешься ею изнутри. Разбивайте окно и зовите на
помощь. Кто-то обязательно услышит, позовет стражу. А может, и патруль будет
мимо проходить, их сейчас много на улицах города. Все понял?
— Я понял, но не могу бросить вас в неравном бою!
— Главное, малыш, — спасти Елену! Ты должен мне пообещать, что сделаешь
все, как я сказал. А я обещаю тебе постараться бежать вместе с вами, если будет
возможность.
— Я сделаю все так, как ты сказал.
— Тогда я пошел.
Сектанты, сторожившие кабинет с пленницей, остолбенели, когда из-за угла
выпрыгнул Дукалнис и метнул свой страшный дротик с зазубринами. Охранник пришел
в себя лишь после того, как его напарник без единого звука рухнул на пол,
пронзенный дротиком насквозь. Сектант выхватил меч, но посланный рукой сыщика
кинжал свалил наповал и его.
— Тревога! — успел заорать охранник второй комнаты, прежде чем лезвие
кинжала пробило ему грудь.
Петр был уже возле двери, изо всех сил рванул дубинку, и она выскользнула
из тяжелых, бронзовых ручек. Дверь открыта!
— Елена, быстрее сюда! — позвал Петр.
Девушка не заставила себя долго ждать и со всех ног бросилась из кабинета.
Дукалнис, прикрывая собой Елену и Петра, метал кинжалы один за другим, разя
сектантов, которые выбегали из комнаты с мечами в руках.
— Дукалнис, бежим! — крикнула Елена и вслед за Петром побежала в
спасительный зал оружейных новинок.
Дукалнис, видя, что молодые люди уже на пути к залу, швырнул последний
кинжал и тоже бросился убегать. Почти одновременно они втроем влетели в зал,
закрыли дверь, и сыщик помог Петру запереть дверь дубинкой.
— Я тоже успел, и это радует, — сказал Дукалнис и вдруг замер в отчаянии.
Они не могут разбить окна и позвать на помощь! Все три окна зала были изнутри
забраны крепкой стальной решеткой, даже не решеткой, а очень прочной железной
сеткой и железными ставнями. Очевидно, все это было установлено давно, еще когда
в этом здании обустраивали музей. Только теперь надежная защита от воров
обернулась для Петра, Елены и Дукалниса ловушкой.
Сыщик нещадно ругал себя, что не обратил внимания на окна, когда был здесь
первый раз:
Сразу все внимание — на экспонаты, интересно было, прямо как
маленький ребенок!
Снаружи на дверь обрушились удары.
— Горизонтальную катапульту — к бою! Разворачивай к дверям! Навались! —
отдавал команды Дукалнис. — Сейчас мы их встретим. Снаряды сюда!
Тридцать острых металлических цилиндров быстро были уложены в мешок
катапульты, канаты натянуты, пружины сжаты.
— Не спешите стрелять, слушайте мою команду, — распоряжался Дукалнис, уже
держа в руках арбалет Калашникова. Щелкнул затвор, металлическая игла с
оперением легла на лафет арбалета, натянулась тетива. АК тоже был готов к бою.
Двери трещали.
— Спокойно, Петр. Из катапульты выстрелишь ты, потом я начну арбалетом
работать. Спасибо смотрителю за содержательную экскурсию, сейчас благодарить
будем — за все.
Двери и дубинка сломались одновременно. В зал ввалилась толпа обезумевших
от ярости и фанатизма сектантов.
— Пли!
Раздался громкий хлопок, будто огромным кожаным ремнем хлестанули по
железной плите. Остроконечные снаряды в упор ударили по наступающим, пронзили их
тела насквозь и улетели дальше, в коридор. Два десятка врагов рухнули замертво
почти одновременно. Среди убитых был и Жако.
Дукалнис перешел в контратаку. Он двинулся навстречу врагу, всаживая стрелы
во всех, кто появлялся в дверном проеме. Третий, четвертый, пятый... Дукалнис
вышел из зала и продолжал расстреливать врагов, которые упрямо бросались на него
с мечами в руках. Девятый, десятый... Что-то хрустнуло, арбалет заело. Да,
действующая модель не выдержала даже одного боя.
Дукалнис бросил арбалет и выхватил меч. Первого сектанта он уложил таким
яростным ударом, что тело врага оказалось разрубленным вдоль почти пополам. Но
это ужасное зрелище не остановило остальных. В живых сектантов осталось четверо,
это были те, кто охранял вход в музей. Они с криками проклятий обрушились на
одинокого воина. Сыщик успел поразить клинком в сердце ближайшего противника, но
сам получил удар лезвия под ребро. Нестерпимая боль обожгла тело воина, кровь
хлестала из раны, и он из последних сил отражал удары врагов.
— Все, я пошел, — решительно сказал Петр, весь бледный как мел.
— Господи, помоги нам, умоляю! — со слезами в голосе сказала Елена.
Петр поднял меч и закричал во всю мощь своих молодых легких. И так, с
поднятым мечом, бросился на врага. Это было безумием! Истекающий кровью мужчина
и с трудом удерживающий тяжелый меч, измученный заточением и зрелищем кровавого
боя мальчишка — против троих бешеных фанатиков!
Двое сектантов оставили Дукалниса в покое и приготовились убить парня. Петр
сделал свое дело, он отвлек врагов от Дукалниса, и тот этим воспользовался.
Откуда в такие моменты берутся силы — кто знает, но начальник охраны русского
посольства одним ударом снес голову своему противнику, пропорол мечом сзади
второго, выбил оружие из рук и прикончил третьего. Петр замер в одном шаге от
места кровавой рубки, устало опустил меч и, прерывисто дыша, смотрел то на
Дукалниса, то на тела поверженных врагов.
— Дукалнис, сзади! — крикнула Елена.
— Умрите, твари! — орал главарь секты, Бомар Шевиньян. Он несся на них с
выставленным перед собой мечом.
Дукалнис сразу понял, что предводитель секта
...Закладка в соц.сетях
