Жанр: Энциклопедия
Энциклопедия мировых сенсаций XX века: том 1-2
... когда дети выходили на улицу, "супермены" подъехали
к зданию школы, где учился Бобби. В местном хозяйственном магазине
они заблаговременно купили стамеску, веревку и соляную кислоту, с помощью
которой убийцы намеревались изуродовать лицо подростка. Два заряженных
пистолета из отцовской коллекции делали злодейский набор достаточно
полным.
"Эй, Бобби, хочешь прокатиться?"- крикнул Леб, который сидел в глубине
машины, пряча стамеску с большой ручкой, обернутой липкой лентой, чтобы
было удобнее держать в руках орудие убийства. Ничего не подозревающий
мальчишка шмыгнул в кабину, удобно устраиваясь на переднем сиденье.
Леопольд направил машину на север, где движение транспорта было особенно
оживленным. Едва они выехали за город, как Леб ударил мальчика
стамеской по голове. Тот свалился с сиденья. Леопольд, по его собственному
признанию, страшно испугался, когда увидел, как брызнула кровь, и
воскликнул: "О Боже! Я не знал, что это так ужасно".
Леопольд вел машину, а Леб деловито заткнул рот Бобби тряпкой и завернул
остывающее тело в халат. Бобби медленно умирал, истекая кровью. В
нескольких милях от города преступники припарковали машину и спокойно
перекусили, дожидаясь темноты.
Когда сгустились сумерки, убийцы зашли в ресторан поужинать. Потом
они поехали на окраину города, где через осушенное болото проходят железнодорожные
пути. Леопольд натянул болотные сапоги и перенес труп через
грязь. Мальчик был раздет еще в машине, и Леопольд с трудом затолкал
обнаженное тело в водосточную трубу. Вспотев от напряжения, он снял
пальто.
Вглядываясь в темноту, убийцы были уверены, что следы преступления
надежно скрыты.
Но всего предусмотреть они не смогли: маленькая ступня убитого
мальчика виднелась из трубы.
Преступники оставили автомобиль около большого жилого дома вблизи
особняка Леопольда и приступили к реализации второй части плана - составлению
на пишущей машинке письма о выкупе. Оно начиналось словами:
"Ваш мальчик похищен". Далее выдвигалось требование поместить в коробку
из-под сигар десять тысяч "зеленых" в старых непомеченных купюрах достоинством
в двадцать и пятьдесят долларов. Коробка должна быть завернута в
белую бумагу и опечатана. Письмо подписали вымышленным именем: Джордж
Джонстон.
Отправив письмо по почте, преступники пересекли границу штата Индиана,
нашли уединенное место на фермерском поле, где и закопали одежду
Бобби. Незадолго до полуночи Леб приказал Леопольду позвонить родителям
Френкса. Леопольд сказал испуганной матери: "Ваш сын в безопасности, ему
ничто не угрожает. Если заявите в полицию, он будет убит немедленно.
Завтра получите письмо с инструкциями".
Труп в водосточной трубе
После этого телефонного звонка отец Бобби сразу же связался со своим
адвокатом. Необходимо было обеспечить соблюдение тайны, чтобы ничего не
просочилось в прессу. Он хотел выиграть время и выследить похитителей.
На следующий день убийцы смыли пятна крови с машины и отогнали ее к
заброшенной строительной площадке на краю города, где сожгли запачканный
кровью халат, в который заворачивали тело Бобби. Они были методичны и
последовательны в своих действиях. Пишущую машинку разбили на части,
шрифт и каретку разбросали по разным водоемам.
Вскоре преступники поняли, что шансы получить деньги от отчаявшихся
родителей мальчика равны нулю. Бригада путейных рабочих, делая обход железнодорожного
полотна, заметила выступающую из водосточной трубы ступню
ребенка.
Тем временем отец Бобби получил новое послание от похитителей сына:
"Уважаемый господин, немедленно отправляйтесь к последней платформе поезда
вдоль восточной стороны путей. Держите наготове ваш пакет. На крыше
фабрики, расположенной рядом с железной дорогой, находится водонапорная
башня с надписью "Чемпион". Пройдите к южной границе фабрики, досчитайте
быстро до пяти и сразу же бросайте пакет в восточном направлении как
можно дальше. Помните, что это ваш единственный шанс получить сына. С
уважением, Джордж Джонстон".
Это запоздалое письмо с требованием выкупа дошло до адресата почти
одновременно с сообщением о смерти сына. Двоюродный брат опознал тело
мальчика. Поиск похитителей превратился в полномасштабную полицейскую
операцию.
Подозреваемый номер один
Эта облава была крупнейшей из всех, какие когда-либо видел Чикаго.
Полиция переворачивала вверх дном каждый склад, каждую фабрику. Опасаясь
за свой бизнес, "крестный отец" чикагской мафии Аль Каноне и другие боссы
организованной преступности предложили полиции свою помощь в поисках
убийцы.
Ричард Леб присоединился к разгневанным гражданам, которые откликнулись
на призыв полиции помочь обыскивать склады и строения. Один из полицейских
слышал, как Леб сказал: "Это мог сделать любой из нас". Другому
полицейскому он заметил: "Если бы мне нужно было выбрать кого-нибудь,
чтобы похитить или убить, я бы выбрал именно такого петушка".
В течение последующих дней "супермены" поняли, что безупречный, по их
мнению, план полностью рушится.
В одном из пригородных водоемов полиция обнаружила корпус пишущей машинки,
шрифт которой совпадал с отпечатком текста с требованием выкупа.
Кроме того, рядом с водосточной трубой была найдена окровавленная стамеска.
Было обнаружено еще одно вещественное доказательство преступления.
Около тела Бобби нашли очки - Леопольд потерял их, когда заталкивал убитого
мальчика в трубу. А таких очков чикагский оптик продал только три
пары. Одна пара принадлежала женщине, которая была в очках, когда к ней
в дверь постучалась полиция; другую приобрел богатый адвокат, находившийся
в данный момент в Европе. Таким образом, Натан Леопольд-младший
стал подозреваемым номер один.
Расследование
Леопольд встретил полицию, искусно имитируя оскорбленную невинность.
По его словам, неделю назад он был на прогулке и наблюдал за птицами.
Да, возможно, он потерял очки. Но разве это доказывает его причастность
к убийству? Контрдоводов у полиции пока не было: в последние дни шел
сильный дождь, и на очках не осталось никаких отпечатков. Однако,
встретившись взглядом с полицейскими, преступник вдруг занервничал и выпалил:
"Какой смысл был убивать его мне, которому не нужны деньги? Мой
отец богат. Если я нуждался в средствах, все что я должен был сделать, -
это обратиться к отцу". Леопольд добавил, что он и Леб в тот вечер
разъезжали на автомобиле с девушками, которые им известны как Эдна и Мэри.
Оба молодых человека были помещены в отдельные комнаты шикарной гостиницы
"Ла Сол" дня дальнейшего расследования. Так распорядился районный
прокурор. Хотя подозреваемые официально не находились под арестом, у
прокурора было предчувствие, что задержанные - именно те, кого разыскивает
полиция.
Леопольд сделал заявление местной газете, в котором он снисходительно
сетовал на свое затруднительное положение: "Я не обвиняю полицию, задержавшую
меня. Мне довелось побывать у водоема раньше, чем возле него были
найдены мои очки, и вполне возможно, что я потерял их. Мне жаль, что так
получилось, так как это приносит беспокойство моей семье. Но я, конечно,
буду рад сделать все, чтобы помочь полиции".
"Теперь мы их схватим!"
У полиции, в распоряжении которой оказалась пишущая машинка, не было
сомнений в том, что письмо с требованием выкупа было отпечатано на ней.
Наконец появилось самое веское доказательство причастности Леопольда и
Леба к убийству. Дотошные журналисты раздобыли письма, которые Леб печатал
на этой машинке, когда учился в университете. Независимые эксперты
подтвердили идентичность шрифтов. Прокурор, воодушевленный новыми уликами,
воскликнул: "Наконец-то мы их схватим!"
Леопольд назвал имя студента, который якобы дал ему машинку. Студента
разыскали быстро и признали невиновным.
Леопольд продолжал изворачиваться. Вызвали владельца гаража, откуда
была взята напрокат машина. Тот заявил, что автомобиль, на котором молодые
люди якобы катались с таинственными девушками, Той ночью не покидал
места своей стоянки.
Перед лицом многочисленных доказательств Леопольд "раскололся"
первым. Вскоре за ним сдался и Леб. Он потряс полицию своим признанием:
"Это была шутка, мы просто хотели осуществить идеальное убийство. Мы ничего
не имели против мальчика. Я сожалею, что это случилось".
Безнаказанность
Леб заявил, что за рулем был он, а мальчика убил Леопольд. Он в деталях
описал извращенные сексуальные акты, которыми наслаждался Леопольд,
словно эти откровения могли смягчить его собственную вину.
Чикаго бушевал. Толпа требовала для убийц высшей меры наказания.
В тюрьме эти подонки, возомнившие себя суперменами, оказались на положении
прокаженных. Ни один адвокат не брался за их защиту: этого было
бы достаточно, чтобы разрушить даже самую выдающуюся карьеру. Леопольду-старшему
пришлось буквально стать на колени перед известным адвокатом,
специалистом по гражданским правам Кларенсом Дарроу и умолять его
взяться за это дело. Дарроу позже вспоминал: "Я знал, что не может быть
и речи об освобождении этих молодых людей. Но я хотел спасти их по крайней
мере от электрического стула. Это была неблагодарная работа".
Дарроу был одним из самых блестящих адвокатов своего времени. Но он
знал, что никакая юридическая технология, как бы хорошо отлажена она ни
была, не поможет убийцам. Самое большее, на что он мог надеяться, - это
доказать, что юноши были невменяемы, совершая жестокое и бессмысленное
преступление. Он выбрал суд без присяжных.
Борьба за жизнь убийц
Решение адвоката защищать убийц не нашло понимания в обществе. "Публике
казалось, что мы совершаем преступление, защищая этих людей. Но они
нуждались в защите не меньше, чем любые другие обвиняемые в суде, решающем
их судьбы. Бессмысленная и безосновательная критика обрушилась на
прокуроров, так как слушание дела затянулось.
Рассказ о процессе был вынесен на первые страницы газет. Без преувеличения,
за ним внимательно следили во всем мире. Я редко заходил в свой
офис в те трагические дни и редко читал письма, которые приходили кипами.
Они, как правило, были в высшей степени оскорбительными и жестокими".
Но Дарроу был неустрашим. Ни в коей мере не защищая и не стараясь
смягчить того, что совершили преступники, Дарроу продолжал отстаивать их
жизни. Убедительная просьба Дарроу о милосердии остается классической в
американской судебной практике: "Я молюсь о времени, когда ненависть и
жестокость перестанут отравлять сердца людей, когда мы сможем понять,
что даже преступник имеет право на жизнь и что сострадание является высшим
атрибутом как Божьего, так и людского суда".
Настойчивость Дарроу была вознаграждена. Он убедил суд в том, что
"начинающаяся паранойя" вызвала у обоих молодых людей временное
расстройство психики. После тридцати трех дней суда, за которыми последовал
трехнедельный перерыв до вынесения окончательного приговора, Дарроу
посетил Леба и Леопольда и сообщил им, что они будут приговорены к
пожизненному заключению за убийство и к 99 годам тюрьмы за похищение.
Ходили слухи, что Дарроу получил за защиту миллион долларов, но годы
спустя Дарроу ошеломил всех, поведав, что случилось, когда дело дошло до
расчета. В действительности он получил только тридцать тысяч долларов,
уплаченных с большой неохотой Натаном Леопольдом-старшим, который показал
такое же холодное высокомерие, как и его сын. Передавая чек, отец убийцы
сказал: "Мир полон выдающихся адвокатов, которые еще приплатили бы мне
за предоставленную им возможность продемонстрировать свое искусство в
таком выгодном деле".
В тюрьме Леб и Леопольд благодаря своим отцам, не чаявшим в них души,
ни в чем себе не отказывали. Осужденные вели роскошную жизнь за решеткой
на зависть остальным заключенным.
Они занимали смежные камеры, уставленные книгами, столами и бюро для
хранения документов. Через охрану их снабжали контрабандными спиртными
напитками, разрешали телефонные переговоры.
Леопольд выращивал овощи, а Леб погряз в разврате, склоняя осужденных
молодых мужчин к удовлетворению своих сексуальных наклонностей и подкупая
охранников, чтобы те не мешали его развлечениям.
Расплата
В 1936 году Леб "положил глаз" на осужденного Джеймса Дея. Как-то он
подошел к Дею в библиотеке и предложил: "Будь моим". Дей отказался, но
Леб преследовал его при каждой встрече. Однажды Леб вошел в душ с бритвой
и стал добиваться своего. Дей отказался, последовала схватка, в результате
которой оружие оказалось в руках жертвы. Обезумевший от злости
Дей буквально искромсал бритвой насильника, нанеся ему 56 ран, одна из
которых оказалась смертельной.
Сообщник Леба просидел в тюрьме 34 года и был помилован в 1958 году.
После освобождения Натан Леопольд устроил пресс-конференцию, на которой
заявил: "Я сломленный старый человек. Мне хотелось бы искупить свою вину,
помогая другим".
Он отправился в одно из островных государств Латинской Америки, где
работал техником в церковной лаборатории за десять долларов в неделю, и
написал книгу "Жизнь плюс 99 лет". Когда его спросили, думает ли он когда-нибудь
о несчастном Бобби Френксе, Леопольд ответил: "Эти мысли отравляют
все мое существование. Я не могу думать ни о чем другом".
30 августа 1971 года Леопольд скончался от сердечной недостаточности
на острове Пуэрто-Рико.
Преступление Леба и Леопольда вошло в историю американской криминалистики
как одно из так называемых немотивированных убийств, совершенных
на почве "суперменства". К несчастью, у возомнивших себя сверхчеловеками
юнцов из богатого гангстерскими традициями Чикаго нашлось немало последователей
по обе стороны Атлантики.
Особенно разрушительную работу проделали идеи Фридриха Ницше на его
родине, где плоды парадоксального мышления психически нездорового человека
легли в основу идеологии и практики нацизма. То, чего американская
Фемцда не могла простил" двум юным оболтусам, присвоившим себе Право
распоряжаться чужой жизнью, стало основой государственной политики в одной
из крупнейших стран Европы. Миллионами жертв оплатило человечество
людоедскую теорию "расового превосходства", которая обрекала на уничтожение
целые народы. Конец этому безумию, справедливо названному чумой XX
века, положила победа над германским нацизмом, 50-летае которой нынче
отметил весь мир.
Это послесловие логически завершает полузабытую историю о двух юнцах,
которым захотелось стать "суперменами"...
ПАРКЕР И ХАЛМ: Смертный грех
Полина Паркер и Джульетта Халм внешне ничем не отличались от обыкновенных
школьниц. Но именно они, несовершеннолетние лесбиянки, убили
мать Полины. Кем же они были? Убийцами или просто не совсем нормальными
девчонками?
Анализируя поведение сообщниц, криминалисты пришли к выводу, что порознь
девушки никогда не переступили бы последнюю черту. К преступлению
их подтолкнуло роковое партнерство.
Они вели себя так, словно какое-то безумие охватило этих двух легкомысленных
подружек, которые замкнулись в своем обособленном мирке извращенного
секса, сопряженного с убийством.
Когда Джульетта Халм и Полина Паркер предстали перед судом в новозеландском
городе Крайстчерче, этот скандальный процесс получил широкую
огласку из-за интимных подробностей, выявленных в ходе расследования.
Как и в деле Леба и Леопольда, психологи были бессильны в попытках
объяснить, как союз двух внешне нормальных молодых людей привел их к
преступлению. А именно это и произошло. Когда их мирку стало угрожать
вмешательство извне, Джульетта и Полина решились на убийство.
Жертвой оказалась мать Полины - Онора Мэри Паркер. Избив женщину до
смерти, эта парочка пыталась скрыть свое преступление, заявив, что с
женщиной произошел несчастный случай. Но в конце концов обычными полицейскими
методами было установлено, что девушки совершили убийство.
Полная картина их злодеяния была выявлена на суде, подобного которому
не знал провинциальный Крайстчерч.
...22 июня 1954 года две забрызганные кровью девушки влетели в зал
немноголюдного ресторанчика, прервав спокойствие полуденного чаепития.
"Мама поранилась, - выпалила Полина, - она не дышит и вся в крови". Они
умоляли хозяйку позвонить в полицию и залпом проглотили по чашке сладкого
чая, тщетно пытаясь прийти в себя. Несколько посетителей вместе с полицейскими
побежали на место трагедии - в ближайший парк. Миссис Паркер
лежала в луже крови с изуродованным лицом. Это было страшное зрелище.
Девушки заявили, что миссис Паркер поскользнулась и упала. "Она
сильно ударилась головой", - не очень убедительно повторяла Полина полицейским,
пытаясь объяснить происхождение 49 серьезных ран на голове матери.
Полицейские поняли, что имеют депо с чем-то более серьезным и подозрительным,
чем несчастный случай. Шестнадцатилетняя Полина и пятнадцатилетняя
Джульетта были арестованы.
Когда их уводили, настороженный полицейский заметил возле тропинки в
нескольких шагах от тела кирпич, завернутый в старый окровавленный чулок.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что к нему прилипли часпщы
волос миссис Паркер.
Теперь у полиции уже не оставалось никаких сомнений относительно того,
что послужило причиной смерти несчастной женщины.
Попав в тюрьму, перепуганная Полина призналась в убийстве. Она заявила,
что еще за несколько дней до этого события "приняла решение" убить
мать во время прогулки в парке, и Джульетта, которая пошла с ними, не
замешана в убийстве.
Она уверяла следователя: "Джульетта ничего не знала. Она верила тому,
что я ей говорила, хотя и могла кое о чем догадываться. Но я в этом сомневаюсь.
Вероятнее все же, что она ничего не знала".
Во время допроса, когда полицейский повернулся к ней спиной, она пыталась
уничтожил" клочок бумаги, на котором написала: "Я беру всю вину
на себя". Эта записка предназначалась подружке. Джульетта, узнав о неудачных
попытках сообщницы связаться с ней, немедленно изменила показания
и признала себя виновной.
Было ли это безумием?
"Я взяла камень, завернула в чулок, признавалась впоследствии Джульетта,
и ударила ее. Я была испугана. Я хотела помочь Полине. Это было ужасно
- мать Полины дергалась в конвульсиях. Мы обе держали ее. Наконец она
утихла, и тогда мы оставили ее. После первого удара я знала, что нам необходимо
убить ее".
В длительном судебном процессе, сопровождаемом газетной шумихой, не
было нужды, так как парочка признала себя виновной.
Но подружки - очевидно, не без помощи адвокатов - выбрали хитроумную
тактику, заявив, что совершили преступление в состоянии умопомрачения.
Эту версию суд, однако, не собирался принимать всерьез. Находясь в
тюрьме, они вполне могли осознать, что совершили, но обе даже не раскаивались
и хотели только одного - вернуться в свой прежний мирок изощренного
секса.
В своей жесткой речи обвинитель Энтони Браун заявил: "Я чувствую себя
обязанным сказать вам, что для следствия абсолютно ясно: обвиняемые, две
молодые девушки, вступили в заговор, чтобы убить мать одной из них, и
исполнили свой план самым жестоким образом. Это преступление было задумано
так, что могло быть осуществлено только совместными действиями сообщниц".
Браун попытался объяснить, как преступные наклонности развивались в
отношениях между двумя девушками. Поначалу они встречались просто как
школьные друзья, но их взаимные симпатии постепенно превратились во
что-то иное, чем обычная девичья дружба. Он отметил, что между подругами
сложились взаимоотношения, вполне естественные для людей противоположного
пола и более старшего возраста, но вряд ли возможные для школьниц.
Неудивительно, что миссис Паркер была потрясена, узнав об этих отношениях,
и делала все возможное, чтобы разорвать их. Мать боролась за
честь дочери изо всех сил до последней минуты...
В ходе следствия выяснилось, что она встречалась с отцом Джульетты,
ректором университетского колледжа в Крайстчерче доктором Халмом, пытаясь
сделать его своим союзником в этой борьбе. В начале года он ушел в
отставку с намерением получить новое назначение в Кейптауне. Отец согласился
взять с собой Джульетту, чтобы увезти ее от Полины. Отъезд был
назначен на 3 июля, и подружки поклялись убить миссис Паркер в наказание
за предстоящую разлуку.
За неделю до убийства, притворившись, что их больше не волнует разлука,
сообщницы уговорили миссис Паркер отправиться с ними на загородный
пикник. Джульетта захватила кирпич из сада у своего дома, и дело было
сделано.
Это нашло подтверждение в приобщенном к делу дневнике Полины Паркер и
в переписке между девушками, которая, как заявил суд, характеризует их
как закоренелых преступниц.
"Здесь, - продолжал Браун, размахивая дневником Полины перед членами
суда, обвиняемая признается, что они с подружкой не раз занимались магазинными
кражами и шантажом. В распоряжении суда имеются явные доказательства
того, что уже в феврале Полина страстно желала смерти матери и
в течение нескольких недель выбирала способ убийства".
Браун процитировал дневниковую запись за 14 февраля: "Почему, ну почему
мать не может умереть? Десятки, тысячи людей умирают каждый день.
Так почему же не мать или отец?" Позже, в апреле, по явятся такие слова:
"Ненависть к матери закипает во мне. Именно она является основным препятствием
на моем пути. Неожиданно я нашла средство обойти эти препятствие.
Я пытаюсь обдумать некоторые детали. Я хочу, чтобы это выглядело
либо естественной смертью, либо смертью от несчастного случая".
В июне в дневнике продолжается та же тема: "Мы обсуждали план избавления
от матери и сделали его более четким. Довольно странно, но у меня
не было угрызений совести". 22 июня, в день преступления, Полина записала:
"Я пишу рано утром перед событием. Прошлой ночью я была очень взволнованна,
совсем как накануне Рождества. Хотя приятных снов у меня не было".
Эти откровения преступницы, оглашенные в судебном заседании, произвели
на всех ошеломляющее впечатление. Но подружки взирали на судебное
действо с любопытством обыкновенных школьниц, в то время как приводились
все новые и новые свидетельства, доказывающие их лживость и лицемерие,
патологическую тягу к извращенным наслаждениям, рисующие их убогий, ограниченный
мир.
Странные Дебора и Ланселот
Большинство свидетельств суд получил от матери Джульетты. Миссис Халм
рассказала, что девушки собирались написать роман и практиковались в сочинении
странных писем друг другу, используя исторические псевдонимы.
Джульетта взяла имя короля Чарльза II, потом стала Деборой. Полина Паркер
с начала этой странной переписки называла себя благородным рыцарем
Ланселотом.
Все это были персонажи известной средневековой драмы.
Поначалу письма были полны романтических эпизодов, сплетавшихся в
фантастический мир, в который постепенно погружались героини этого
действа. Вскоре тон писем стал более мрачным. В них появились описания
невероятных садистских сцен с изнасилованием девиц и пытками рыцарей. В
то же время усилилось взаимное влечение девушек. Вскоре они стали спать
вместе. Одна из них впоследствии признавалась: "Мы представляли себя
святыми, занимающимися любовью в постели. Мы занимались этим, не
чувствуя усталости. Как прекрасно чувствовать себя удовлетворенными!"
Подруги часто сбегали с уроков и уединялись в сельском амбаре, где
предавались любовным утехам, заканчивая свой день обливанием друг друга
в ручье. Они мечтали о том, что уедут в Америку, сказочно разбогатеют и
вместе купят хороший дом, в котором прислуживать им будут евнухи.
Джульетта признавалась, что чувствовала себя "в безопасности" рядом с
Полиной. Оказывается, еще ребенком ее привезли в Лондон во время войны,
и эта обстановка глубоко травмировала ее. Одна из их игр была на "военную"
тему: Полина обнимала Джульетту, а та в это время издавала воющий
звук падающих авиабомб.
Это был, как писала Джульетта Полине, только их потаенный мир, в который
никто другой не допускался.
Миссис Халм прибыла в Новую Зеландию с мужем и дочерью, когда той было
пять лет. Поначалу она приветствовала дружбу Джульетты с Полиной. Матери
казалось, что это поможет малышке быстрее освоиться на новом месте.
"Знала бы я, к чему это приведет, я бы сама убила это бесчувственное существо!"
- всхлипывала несчастная женщина, отвечая на вопросы судьи.
Вот еще одна выдержка из дневника Полины. "Проституция - неплохое занятие,
чтобы делать деньги, а какое удовольствие вы получаете, занимаясь
этим! Мы открыли в себе блестящие способности в сексе. Вероятно, не осталось
ничего такого в этой области, чего мы не умеем".
Эти слова вряд ли заставят кого-либо усомниться в том, что подружки
прекрасно знали, что творили. Позже, когда Полину вызвали для дачи показаний,
ее высокомерие свело на нет все аргументы защиты. Когда ее спросили,
знала ли она, что убийство - преступление, Полина с усмешкой ответила:
"Я знала, что убивать грешно. Я знала это, когда убивала. Только
абсолютный идиот не понимает, что это порочно".
Адвокаты заявили, что не сомневаются в виновности своих подзащитных,
но не уверены в их нормальном психическом состоянии.
Медицинский эксперт доктор Медликат утверждал, что каждая из обвиняемых
"хрупка, как ребенок, который только начинает ходить", что предки
обеих девушек были предрасположены к болезням и это привело к неуравновешенности,
а затем и к расстройству психики юных преступниц.
Доктор передал заявление одной из девушек во время медицинской экспертизы:
"Я верю, что мы гении. Я не хочу ставить себя выше закона - я
просто вне его". "С моей точки зрения, - заключил эксперт, - они агрессивны,
социально опасны и могут быть признаны невменяемыми".
Это мнение не разделял другой
...Закладка в соц.сетях
