Рассказы

Гаральд Мюллер.
Рассказы
Тихая ночь
После шторма
Большой волк
Гаральд Мюллер.
Тихая ночь
Harald Mueller. Stille Nacht
© Suhrkamp Verlag, Frankfurt am Main, 1974
© Леонард Бухов, перевод с немецкого, 1985
Тел. (095) 257.69.41
E-mail: ls.buhov@mtu-net.ru
Первая постановка в России: МХАТ им. Горького, 1985 год.
Публикация перевода: ВААП-ИНФОРМ, 1989 г.
Действующие лица
МАТЬ, 68 лет
ВЕРНЕР, 45 лет
Комната для двух человек в доме для престарелых. Ее половины являются
зеркальным отражением друг друга. Посредине комнаты стол, умывальник и
шкаф-гардероб, предназначенные для совместного пользования. Одна половина
комнаты имеет нежилой вид. Там стоит кровать без постельных принадлежностей
с пружинным матрацем, рождественский венок из еловых веток.
Примечание:
Хор из 6-10 пожилых людей репетирует под аккомпанемент фисгармонии
рождественскую песню "Тихая ночь" (нем. "Stille Nacht", песня сочинена в
Австрии в 1818 г., музыка Франца Грубера, слова Йозефа Мора). Поющие не
видны. Пение доносится из большого помещения, - например, из столовой дома
для престарелых, - расположенного на достаточно большом расстоянии от
комнаты Матери. Режиссер может включать фонограмму чаще или реже, чем это
предлагает автор. Но это обязательно должна быть специально записанная
фонограмма с голосами неумело поющих пожилых людей, которые репетируют в
течение всего времени действия. Обрывки случайных разговоров во время
репетиции могут быть включены в фонограмму, но они не должны иметь отношения
к сюжету пьесу. Использование готовой пластинки с этой песней будет
противоречить замыслу автора.
Мать спит в одежде на голом матраце, укрывшись темным одеялом. Пение
стариков. Стук в дверь. Мать не реагирует. Стук повторяется. Никакой
реакции. В комнату входит Вернер, ставит на пол картонную коробку, садится и
наблюдает за спящей. Закуривает сигарету. От щелчка зажигалки Мать
шевелится. Тогда Вернер агрессивно щелкает зажигалкой несколько раз подряд.
Мать открывает глаза и смотрит на Вернера.
МАТЬ. Вернер...
ВЕРНЕР. Здравствуй мама.
МАТЬ. Что-нибудь случилось?
ВЕРНЕР. С чего ты взяла?
МАТЬ. Но ты приехал уже сегодня?
ВЕРНЕР. А почему нет?
МАТЬ. Но ведь обычно - за три дня до праздников. Обычно ты приезжаешь
за мной только за три дня до праздников.
ВЕРНЕР. Да, да, конечно... Все не так просто.
МАТЬ (садится, надевает домашние туфли и замечает картонную коробку).
Что это там, в коробке?
ВЕРНЕР. Рождественский подарок.
МАТЬ. Рождественский подарок?
ВЕРНЕР. Это сюрприз.
МАТЬ. Вернер, что случилось?
ВЕРНЕР. Ничего.
МАТЬ. Мальчик мой... (Целует его, подходит к зеркалу, поправляет одежду
и прическу.) Ты бы хоть позвонил. А теперь у меня совершенно ничего не
собрано. Блузка не поглажена, туфли не почищены... (Подходит к шкафу, на
котором лежат два чемодана.)
ВЕРНЕР. Мама, послушай...
МАТЬ. Мне большой взять или маленький? Ах да, сперва кровать Хельги. Ты
мне совсем заморочил голову. (Аккуратно расстилает темное одеяло поверх
матраца.) Здесь я сплю только днем. Так меньше возни. Сними пальто. Не то
помнется.

ВЕРНЕР. Не помнется.
МАТЬ. Ты все так же много куришь?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Вернер! Ты опять вырос. Боже, какой большой у меня сын.
ВЕРНЕР. В мои годы уже не растут.
МАТЬ. Да? Ну тогда я стала меньше ростом. (Смеется.)
ВЕРНЕР. В тебе погиб комик, мама.
Короткая пауза.
МАТЬ. Вернер, ты чем-то озабочен?
ВЕРНЕР. А где фрау Кох?
МАТЬ. Но я же вам написала. У нее отказало сердце. Еще на прошлой
неделе. Я же написала вам.
ВЕРНЕР. Возможно. У меня голова занята другим.
Пауза.
МАТЬ. Хельга Кох была моложе меня на пять лет.
ВЕРНЕР. Неужели?
МАТЬ. Да, я старше ее на целых пять лет. (Указывает на коробку.) Убери
это с дороги. Не то я споткнусь.
Вернер послушно выполняет ее просьбу.
Утром мы еще ели рогалики. В кафе "Лоренц", тут, напротив. Рогалики с
кофе. Как обычно. Ах, нет, она же не захотела рогаликов. Как странно. А
всегда брала рогалики. Только в то утро не захотела. Заказала
кофейно-сливочное пирожное. Должно быть, уже что-то предчувствовала и ей
захотелось еще раз попробовать вкус пирожного. В последний раз. Очень
странно. Да, такое бывает. А когда мы вернулись, она легла. Ей было как-то
не по себе. И через два часа умерла. Иногда это происходит как по
расписанию.
ВЕРНЕР. Жаль, она была милая женщина.
Пауза.
МАТЬ. Ты без шапки?
ВЕРНЕР. Моя шляпа в машине.
МАТЬ. На таком холоде.
Пауза. Мать выглядывает в окно.
Новый "мерседес"?
ВЕРНЕР. С иголочки. Хорош, да?
МАТЬ. Ты опять меня привяжешь?
ВЕРНЕР. Пристегиваться нужно обязательно. Здесь нет пепельницы?
МАТЬ. Нет. Разве только вот это...
Негромко - хор. Мать берет с подоконника подставку от цветочного
горшка, старательно моет, вытирает и ставит на стол. Вернер стряхивает пепел
и затягивается.
Я теперь иногда хожу на кладбище.
ВЕРНЕР. Из-за фрау Кох?
МАТЬ. Нет. Подышать воздухом.
Пауза.
ВЕРНЕР (тушит сигарету, раздраженно). Да кто это там все время поет?
МАТЬ. Это те, кто на Рождество остается здесь, сынок. Они в сочельник
смогут спеть для самих себя. Репетируют уже целых две недели. Постоянно одно
и то же. Ничего не могут запомнить. Склероз.
Оба прислушиваются.
ВЕРНЕР. Что ж... теперь у вас даже есть лифт...
МАТЬ. И что тут такого?
ВЕРНЕР. Ну... не нужно взбираться по лестнице. И центральное отопление,
ковры повсюду. Здесь стало совсем уютно.
МАТЬ. Уютно? Благодарю покорно.
ВЕРНЕР. Но почему? Некоторые даже не хотят уезжать.
МАТЬ. Какая ерунда. С чего ты взял?
ВЕРНЕР. Мне так показалось.
МАТЬ. Ему, видите ли, так показалось. На Рождество каждый хочет быть
дома. Знаешь почему? Потому что это праздник любви. (Достает сверток с
подарком.) Ну-ка, для кого это?.. Нет, пусть это пока останется тайной.
Вообще-то, ты не заслуживаешь подарка. Является - ни того, ни с сего - на
четыре дня раньше обычного, озорник.
ВЕРНЕР. Да, мама, видишь ли...
МАТЬ. Хватит об этом. Я уже не сержусь. Но ведь у меня... совсем ничего
не собрано. Блузка не поглажена, туфли не почищены...
ВЕРНЕР. Мама, если тебе хочется остаться здесь...
МАТЬ. Не беспокойся, я поеду. Несмотря на Ильзу и все прочее. Все мы
порой странно себя ведем. (Снимает домашние туфли и влезает на стул, чтобы
достать со шкафа чемоданы.)
ВЕРНЕР. Ты напрасно суетишься, мама. Выслушай меня сперва.
Чемоданы едва не падают на голову Матери.
МАТЬ. Неужели ты не можешь помочь своей старой матери?
Вернер снимает чемоданы. Мать садится.
Совсем голова закружилась. Нет, в Рождество Христово человек должен
быть в кругу своих самых любимых.

ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Ничего, мне уже лучше. (Кладет на стол меньший чемодан и
открывает его.)
ВЕРНЕР. У меня к тебе важный разговор.
Мать раскрывает все дверцы шкафа: половина, принадлежавшая покойной,
пуста.
МАТЬ. Посмотри, дитя мое, - это была Хельга Кох. Скоро и здесь будет
так же пусто. Знаешь, Вернер...
ВЕРНЕР. Мама!..
МАТЬ. Не перебивай меня, пожалуйста. У меня к тебе тоже важный
разговор. Да-да-да, очень важный... Прогнали... Выбросили, словно мусор...
Ты виноват. (Приносит к столу белье.) Ах да, вот что: ни за что не
соглашайся идти в приют, если уж до этого дойдет дело.
ВЕРНЕР. Но, мама!
МАТЬ. Это тебя убьет.
ВЕРНЕР. За такие-то деньги?!
МАТЬ (осторожно выглядывает в коридор, затем - негромко). А наш новый
управляющий?!
ВЕРНЕР. Он толковый человек. Столько усовершенствований. Для вас же
старается.
МАТЬ. Старается. Чтобы мы в половине одиннадцатого были в постели. Этот
Лемке настоящий тиран. Как Сталин. Постоянно изобретает что-нибудь
новенькое. В половине десятого - в постель. Что мы, дети? Мы уже достаточно
взрослые, чтобы смотреть телевизор. И еще пристает ко мне, этот фрукт.
ВЕРНЕР (мягко). В половине одиннадцатого, мама.
МАТЬ. Что?
ВЕРНЕР. Вам полагается быть в постели в половине одиннадцатого.
МАТЬ. То есть, как? В половине десятого. Что ты болтаешь? Разве я стала
бы говорить? Уже в двадцать один тридцать. Половина одиннадцатого - какая
ерунда. Это же двадцать два тридцать. (Пауза. Укладывает вещи.) Вы совсем не
читаете моих писем.
ВЕРНЕР. Ну мама, знаешь что...
МАТЬ. Да-да-да. У меня пальцы болят от писанины, а вы ни строчки не
читаете.
ВЕРНЕР. Разумеется, читаем. Но ты же сейчас сама сказала: половина
одиннадцатого.
МАТЬ. Это когда же.
ВЕРНЕР. Вот только что.
МАТЬ. Вздор. Только что я укладывала вещи, Вернер, я пока что в своем
уме. А в письме я написала - половина десятого. Черным по белому. Вот на
этом столе. Двадцать один тридцать. Именно в это время Лемке отправляет нас
в постель. В двадцать один тридцать. А теперь ответь: когда заканчиваются
телеспектакли? Я имею в виду длинные. Вот видишь. Именно поэтому. Именно
поэтому здесь все не выносят его. Мы его терпеть не можем. Ну что уж такого
можем мы натворить? Почти все - за семьдесят. Нет, на Рождество Христово
нужно буквально бежать отсюда прочь. Хоть в праздники ничего не видеть и не
слышать. И все эти безобразия из-за нового управляющего. Он опасный человек.
Позволяет себе в чем-то нас подозревать. Мы же старые люди. Просто смешно.
Да все уже давно и думать забыли о таком. Пусть сам отправляется на боковую
в половине десятого. Мы и без него знаем, что нам можно и чего нельзя.
Весенние настроения глубокой зимой! Пусть на себя посмотрит. А что касается
меня... Нельзя такому доверять дом для престарелых. Запретить по закону.
ВЕРНЕР. Мама, да не волнуйся ты.
МАТЬ. Что, разве неправда? Чистейшая правда. Постоянно придумывает
что-нибудь новенькое. И ни капли не стыдится, негодяй, и еще пристает ко
мне.
ВЕРНЕР. Что, что?
МАТЬ. Хватит об этом. Я не могу говорить с тобой о подобных вещах.
Пауза. Мать укладывает вещи. Вернер закуривает новую сигарету.
Я теперь хожу на кладбище.
Пауза.
А знаешь почему?
ВЕРНЕР. Знаю.
МАТЬ. Откуда?
Пауза.
Откуда ты знаешь?
Пауза.
Как поживают дети?
ВЕРНЕР. Спасибо, хорошо. У Ильзы много хлопот с ними.
МАТЬ. Много хлопот. Их же всего двое. А вас было пятеро. Но разве я
жаловалась?
ВЕРНЕР. Ильза тоже не жалуется
МАТЬ. Погоди, все еще впереди. А тремя детьми больше - это не шутка.
Продолжает укладывать вещи. Негромко - хор.
Как подвигается пристройка.

ВЕРНЕР. Пристройка?
МАТЬ. Пристройка с комнатами для гостей.
ВЕРНЕР. Ах, пристройка...
МАТЬ. Да. Уже готова?
ВЕРНЕР. Ну-у... почти.
МАТЬ. Вот и чудесно. Тогда я в этот раз...
ВЕРНЕР (перебивает). Ильза просто счастлива. Так надоела эта
бесконечная грязь...
МАТЬ. А что тогда говорить мне? Я пережила это трижды.
ВЕРНЕР. Где?
МАТЬ. Как где? На старой бойне. Тебя еще не было на свете. Когда мы
пристраивались в первый раз и во второй. Тогда ты еще не увидел свет мира.
Отцу вечно всего было мало. Постоянно что-то пилили и приколачивали. Да, я
пережила это трижды. Мы три раза пристраивались.
Пауза.
Значит, теперь у вас и для меня хватит места.
ВЕРНЕР. Вообще-то, да.
МАТЬ. Вообще-то?
ВЕРНЕР. Да, ты знаешь, мама...
МАТЬ (быстро). Вы ко мне давно не приезжали. В последний раз, кажется,
в середине августа.
ВЕРНЕР. Я был в сентябре. В конце сентября.
МАТЬ. Ну да, из-за подписи. Когда ты продал Эрленбахский луг. Свалился
тогда, как снег на голову.
ВЕРНЕР. Как ты можешь, мама?
МАТЬ. Да-да-да. Застиг врасплох и уложил на обе лопатки.
ВЕРНЕР. Но ведь не только из-за подписи. Мне просто хотелось тебя
повидать.
МАТЬ. Неправда. Только из-за Эрленбахского луга. Который вообще-то по
закону принадлежит мне. Я ведь уже стара. Я могу быть откровенной. Мне уже
нечего терять. Ты приезжал только ради подписи. Заскочил на минутку. Дитя
мое. Да, здесь ты беззащитен, любой готов принести тебя в жертву.
ВЕРНЕР. Но ведь все было совсем не так, мама.
МАТЬ. Нет так. (Берет из стопки белья носовой платок и сморкается.)
ВЕРНЕР. Я выбросил на рынок кровяную колбасу.
МАТЬ. Ну и что?
МАТЬ. Ты же знаешь, что это значит.
МАТЬ. Не вижу ничего особенного.
Пауза.
ВЕРНЕР. Сверхкрупная баночная расфасовка для семейного стола. По
самоубийственной цене.
Пауза.
Господи, да я почти три месяца крутился, как белка в колесе.
Пауза.
Мама...
МАТЬ. Свиная или говяжья?
ВЕРНЕР. Комбинированная.
МАТЬ. С комбинированной возни много. (Достает из шкафа чистый носовой
платок и кладет его на стопку белья.) Я не хотела тебя упрекать, дитя мое.
ВЕРНЕР. Но так прозвучало.
МАТЬ. Ах, Верни...
Пауза. Хор.
А теперь? Что собирается мой сын выбросить на рынок теперь?
Вернер молчит.
Что ты теперь выбрасываешь на рынок, Вернер?
ВЕРНЕР. Почему ты спрашиваешь?
МАТЬ. Потому что ты не снимаешь пальто.
ВЕРНЕР (коротко). Зельц по-домашнему.
МАТЬ. Зельц по-домашнему - боже мой, вот уж с ним-то возни! Ни днем, ни
ночью покоя не будет. А я сижу здесь, сложа руки, и бездельничаю.
ВЕРНЕР. С зельцем по-домашнему можно пока не спешить. Рынок еще долго
будет в нем нуждаться.
МАТЬ. Почему же тогда не снимаешь пальто?
Вернер снимает пальто. Мать убирает со стола чемодан.
ВЕРНЕР. Я все прикидываю насчет Карла Бюттнера. Его рецепт и моя сеть
сбыта.
МАТЬ (в ужасе). Старший из Быков-Бюттнеров?
ВЕРНЕР (подражая рекламе). Зельц Бюттнера полезен и вкусен.
МАТЬ (иронически). Так уж?
ВЕРНЕР. Даже для язвенников. Даже для диетиков. Ты-то знаешь, что это
значит.
МАТЬ. Еще бы я не знала, что это значит. Тебе не нужно меня убеждать,
дитя мое. Такой постный зельц - редкость. Такая усвояемость...
ВЕРНЕР. Поначалу мне придется вколотить в это дело приличные деньги,
зато уж потом останется только сливки снимать. Без суеты. У нас будет
классная фирма зельца. Солидная немецкая фирма зельца. Суперфирма зельца в
Европе.

МАТЬ. Карл Бюттнер из Фридерикендорфа...
ВЕРНЕР. Карл нормальный мужик. У меня с ним будет полный порядок. Без
суеты. Он иногда пытается играть в наивность, но я все эти номера наизусть
знаю. Сам уже все перепробовал.
МАТЬ. Не верь этим людям из Фридерикендорфа, Вернер. Лучше бы тебе
поладить с нашими. А с теми не стоит иметь дело.
ВЕРНЕР. Все будет учтено в договоре. Все уже точно подсчитано.
Абсолютно без суеты. Никаких сюрпризов быть не может.
МАТЬ. Господи, знал бы отец...
Снимает со стены портрет отца в рамке.
В случае укрупнения: мужчина в костюме мясника, в руках пневматический
молот для забоя скота.
ВЕРНЕР. Отец...
МАТЬ. О чем ты?
ВЕРНЕР. Да нет, ничего.
Мать стелет на стол гладильное одеяло, затем резко распахивает дверь и
выглядывает в коридор.
Ну что там опять?
МАТЬ (достает спрятанный в ее постели утюг). Мне же хочется привести
себя в порядок для вас. А в комнате гладить запрещено. Экономят
электричество. Ты можешь оказать мне услугу?
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ Постереги в коридоре, Вернер. Вдруг этот тиран Лемке явится.
(Подходит к электрической розетке.) Ну? Иди же.
ВЕРНЕР. На таких, как он я быстро нахожу управу. Твоя личная жизнь - не
его дело. Мне, наверное, стоит повнимательнее перечитать правила. Тогда он
сразу перестанет совать нос.
МАТЬ. Но не проговорись, что это из-за меня. А то он мне устроит сущий
ад. И обязательно скажи насчет телевизора, ладно? Длинные телеспектакли
заканчиваются в начале одиннадцатого. И что он сам курит в туалете. Если он
вздумает говорить тебе дерзости.
ВЕРНЕР. Я скажу, мама. Все будет нормально.
МАТЬ. Господи, Вернер, что бы я без тебя делала... (Достает из шкафа
блузку, раскладывает ее на одеяле. Пауза. Хор.)
ВЕРНЕР. Но вообще-то ты неплохо здесь устроена.
МАТЬ. Неплохо устроена... Не надо себя убеждать. Я-то представляла
себе, что все это куда более прилично. (Идет к умывальнику и берет стакан.)
ВЕРНЕР. Теперь в твоем распоряжении вся комната, целиком. Хоть на
роликах катайся.
МАТЬ. Что еще за фантазии...
ВЕРНЕР. А счет мы будем оплачивать полностью. Договорились?
Пауза.
Даже если они снова повысят плату за содержание.
МАТЬ (держит стакан под краном, но вода течет мимо; испуганно
спрашивает). Они что, опять хотят... повысить плату?
ВЕРНЕР. Ну-у-у...
МАТЬ. Но почему вдруг?
ВЕРНЕР. Жизнь дорожает и у вас.
МАТЬ. Да-а... жизнь дорожает.
Замечает свою оплошность, набирает воду в стакан и несет к столу.
Вернер грозит ей насмешливо пальцем.
ВЕРНЕР. Может, у вас, старичков, к зиме аппетит разыгрывается?
МАТЬ. Да ну тебя, Вернер...
ВЕРНЕР. А вам никогда не приходит в голову тряхнуть стариной?
МАТЬ. Ну и юмор у тебя.
ВЕРНЕР. Но что бы ни случилось, наличность будет поступать в приют, как
всегда, бесперебойно. Необходимые затраты не подлежат дискуссии. Переводы
продолжают поступать. Без лишних разговоров. Даже, если Руди и Карли станут
по-прежнему жмотничать. Я буду переводить.
МАТЬ. Спасибо, дитя мое.
ВЕРНЕР. Не нужно меня благодарить, мама.
МАТЬ. Я лучше знаю.
Мать набирает в рот воды, брызгает немного на утюг, затем на блузку.
Вернер брезгливо отворачивается и, встав с места, мечется по комнате.
МАТЬ. Что с тобой?
ВЕРНЕР. Ничего.
МАТЬ. Ты меня нервируешь. Сядь на место.
Вернер садится, достает из кармана блокнот и начинает делать подсчеты.
Пауза. Хор.
О чем ты задумался, Вернер?
Пауза.
Ну как хочешь.
ВЕРНЕР. О том, что мои дела выглядят вовсе не радужно. Двойная салями
уже не идет, как раньше. И на деревенскую ливерную экстра спрос тоже падает.
Короткая пауза. Мать гладит.

МАТЬ. Ты ведь хочешь что-то этим сказать.
ВЕРНЕР. То, что я нуждаюсь в крепком денежном вливании.
МАТЬ. Так. И что дальше?
ВЕРНЕР. А что, если отказаться еще от чего-нибудь?.. От какой-нибудь
недвижимости...
МАТЬ. Я знаю, что ты имеешь в виду. Об этом не может быть и речи.
ВЕРНЕР. Я же не говорю о чем-то конкретном. Просто смешно слушать.
Пауза.
МАТЬ. А твой новый "Мерседес"?
ВЕРНЕР. Боже мой, я же должен выглядеть солидно.
МАТЬ. Каждые два года покупаешь новый.
ВЕРНЕР. А сколько мне приходится работать, мама.
МАТЬ. Отец этого не пережил бы, сынок.
ВЕРНЕР. Ты же знаешь, мне самому это противно. И мне "Фольксваген"
больше по душе.
Пауза. Мать гладит.
МАТЬ. Но то, что вы меня не устроили в Шенталь...
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Там такой чудесный приют. И гораздо ближе к вам.
ВЕРНЕР. Но зато там вид не такой живописный.
МАТЬ. Неправда. Намного живописнее.
ВЕРНЕР. Природа здесь богаче.
МАТЬ Много ли выхожу?
ВЕРНЕР. Но сознание того, что ты могла бы...
МАТЬ Такого сознания у меня больше нет.
Вернер выглядывает в окно. Пауза. Хор.
ВЕРНЕР. Господи, мама, пойми же и меня.
МАТЬ. Я тебя давно поняла. Здесь, не успеешь выбраться за город, уже
пора возвращаться. Так я уж лучше сразу иду в кафе "Лоренц". Есть рогалики.
Или на кладбище. Ведь от рогаликов поправляются... А в Шентале я была бы у
вас под боком. Только через поля пройти.
ВЕРНЕР. Через поля пройти...
МАТЬ. Ну... разумеется, в сухую погоду.
ВЕРНЕР. А что сказали бы люди?
МАТЬ. А-а-а, что уж там, мне все равно помирать скоро.
ВЕРНЕР. А обо мне ты подумала? Фабрика колбасных консервов - это тебе
не деревенская бойня.
Короткая пауза.
МАТЬ. И тогда сразу спустят в подвал...
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Здесь, когда человек умирает, его сразу спускают в подвал.
ВЕРНЕР. Мама.
Пауза.
МАТЬ. Ну тогда через Грюнер Егер. От Шенталя в сторону Гальгенберга и
влево, через Грюнер Егер. Я бы добиралась до вас меньше, чем за три часа.
ВЕРНЕР. Три часа лесом.
МАТЬ. А-а, кому я теперь нужна.
ВЕРНЕР. Я побывал в десяти приютах. По меньшей мере. Этот - просто
создан для тебя.
МАТЬ. Но тогда здесь не было Лемке.
Она снова прячет утюг и вешает блузку на плечики.
ВЕРНЕР. Лемке, Лемке, Лемке!
МАТЬ. Ильза говорила - три.
ВЕРНЕР. Что - три?
МАТЬ. Ты ездил только в три приюта.
ВЕРНЕР. В три? Как же так - в три? По меньшей мере в шесть.
Нервно прикуривает от окурка новую сигарету.
МАТЬ. В три, Вернер. Слух меня пока не подводит. Хоть это у меня
осталось. (Поглаживает его, при этом пошло и назойливо декламирует.)
Мой слух мне служит верно, да-да-да.
Я в тихом стуке твоего сердечка, -
Пускай уста не молвят ни словечка, -
Тишайший отзвук уловлю всегда.
ВЕРНЕР (со злостью). Ну хорошо, допустим, я был только в трех.
МАТЬ. И два из них оказались слишком дороги для тебя.
ВЕРНЕР. А я виноват, что вы с отцом отказались от пенсионной страховки?
МАТЬ. Господи, господи. (Ставит стакан на умывальник и при этом
замечает свои туалетные принадлежности. Бросает взгляд на чемодан.) Ну вот,
теперь придется брать большой. Забыла туалетные принадлежности. Впрочем, так
даже лучше. Тогда и подарки для вас поместятся.
Начинает перекладывать вещи. Пауза. Хор.
ВЕРНЕР. Ведь Руди тоже не умирает с голоду. Теперь он уже взялся за
подземное строительство. Представляю, как ты будешь хвастаться: мой
высотно-подземный строитель Руди.
МАТЬ. Руди способный мальчик.

ВЕРНЕР. Еще бы, он даже на дерьме способен зарабатывать.
МАТЬ. Почему ты так говоришь о своем брате?
ВЕРНЕР. Потому что для меня, как ты утверждаешь, два приюта оказались
слишком дороги.
МАТЬ. У Рудольфа очень доброе сердце.
ВЕРНЕР. Ну конечно. В особенности для его многочисленных симпатий.
МАТЬ. Для кого?
ВЕРНЕР. Для его баб. Сплошь расфуфыренные вертихвостки. Попробовала бы
Ильза показаться в таком виде. Они же все - шлюхи.
МАТЬ. Просто моего Руди всегда все любили. (Показывает маникюрный
прибор.) Это он мне прислал к Рождеству. Смотри - крокодиловая кожа. Дорогая
вещь. И двое ножничек. Для рук и для ног. Руди обо всем помнит. Пилочку я,
пожалуй, оставлю. Она уже раз чуть было не пропала. Дело в том, что Хельга
Кох...
ВЕРНЕР. Покажи-ка. (Она подает прибор.) Рекламный сувенир. От Бушке и
компании. Я получил для Ильзы точно такой же.
МАТЬ. Рекламный сувенир?..
ВЕРНЕР. Вот таков твой любимчик и его доброе сердце.
МАТЬ. Вообще-то, здесь курить запрещено.
ВЕРНЕР. Я могу выйти.
МАТЬ. А сам Лемке дымит, как труба. И на кухне, и в туалете. Но зато,
если поймает кого-нибудь из нас, лишает десерта. Целую неделю без компота.
Остается благодарить Бога, что не куришь.
Короткая пауза.
И все равно - Руди очень милый. (Начинает с отсутствующим видом
подпиливать ногти. Пауза. Хор.)
Как дела у Юргена?
ВЕРНЕР (сухо, все еще обиженно). Спасибо, хорошо.
МАТЬ. Он уже ходит в школу, правда?.. Твой Юрген уже ходит в школу.
ВЕРНЕР. Пошел в сентябре.
МАТЬ. И хорошо учится... Он учится хорошо?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Твой мальчик...
Пауза. Хор.
А Моника?.. Расскажи о ней. Почему ты замолчал?
ВЕРНЕР. Когда слышишь подобные упреки...
Пауза. Хор.
МАТЬ. А как учится Юрген?
ВЕРНЕР. Мама...
МАТЬ. Ну, как он учится?
ВЕРНЕР. Хорошо.
МАТЬ. А Моника? Наверное, тоже хорошо учится?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Что ж, значит, оба ребенка учатся хорошо. (Подпиливает ногти.) У
Моники, наверное, неплохо идет рукоделие.
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. Неужели?
ВЕРНЕР. Рукоделие ее совершенно не интересует.
МАТЬ. Но как же так?..
ВЕРНЕР. Только не переживай из-за этого.
МАТЬ. Господи, дети, дети... а если пойти через Кайзерштайн, можно
добраться еще быстрее.
ВЕРНЕР. Прошу тебя...
МАТЬ. Я как-то проверяла, вместе с отцом. Дело было зимой. Вот такой
глубокий снег, А косули, Вернер, если бы ты видел косуль. Зимой они стадами
собираются на склоне. И стоят там, прижавшись друг к другу, плотно-плотно.
ВЕРНЕР. В самом деле?
МАТЬ (сердито). Чтобы не замерзнуть.
ВЕРНЕР (так же сердито). Кайзерштайн давно забетонирован.
МАТЬ. Ты выдумываешь, сынок.
ВЕРНЕР. Там построили трансформаторную подстанцию.
МАТЬ. Тогда они перебрались в Грюнер Егер.
ВЕРНЕР. Ну конечно. Туда, где прокладывают линию электропередачи.
Пауза.
МАТЬ. Уже тогда ты искусал мне всю грудь. Вот таким маленьким.
ВЕРНЕР. Тогда мне, пожалуй, лучше уехать.
МАТЬ. Я всего лишь беспокоюсь о бедных животных.
ВЕРНЕР. Отец сам торговал дичью.
МАТЬ. Когда, хотела бы я знать.
ВЕРНЕР. Даже браконьерствовал. Когда начал пить.
Пауза.
МАТЬ. Как ты так можешь, - об отце?.. У него и ружья-то не было.
ВЕРНЕР. А он ловил этих твоих Бэмби капканом.
МАТЬ. Ты лжешь.
ВЕРНЕР. А потом - молотом между рогами.

МАТЬ. Все вранье!
ВЕРНЕР. Просто у тебя память сдает. В этом отношении.
Пауза. Хор.
Пристреленных хуже покупали.
Оба зло смеются.
МАТЬ. Почему ты постоянно стремишься меня обидеть?
Пауза. Хор. Оба прислушиваются.
ВЕРНЕР. И еще это пение... (Мать подпиливает ногти.) Прекрати.
Мать продолжает подпиливать. Вернер отбирает у нее пилку.
МАТЬ. Верни... Такого ты себе еще не позволял.
ВЕРНЕР. Ты сведешь меня с ума.
МАТЬ. А я купила вам такие чудесные подарки. (Раскладывает свертки
возле чемодана.) Юрген, наверное, скоро пойдет в школу.
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. Почему нет?
ВЕРНЕР. Потому что он уже в нее ходит.
МАТЬ. И никто мне не сказал?
Продолжительная пауза.
Как бежит время... А Юрген хорошо учится?
ВЕРНЕР (смотрит на Мать, стараясь сдержаться. Пауза. Затем мягко
произносит.) Да, он учится хорошо.
МАТЬ. А Моника, тоже?
ВЕРНЕР. Моника тоже.
МАТЬ. Ну, тогда они заслужили свои подарки.
Достает из-под кровати рельсы игрушечной железной дороги и укладывает
их в чемодан.
ВЕРНЕР. Электрическая железная дорога?
МАТЬ. Да. Носится, как бешеная. Я проверяла. Дед Пекарский сторожил в
коридоре. Да, мои внуки учатся хорошо... А Ильза все такая стройная?
ВЕРНЕР. Конечно. Она просила передать тебе поздравления.
МАТЬ. Разве Ильзы не будет на праздники?
ВЕРНЕР. Ильза дома...
МАТЬ. Но...
ВЕРНЕР. Мама, я ведь, собственно, приехал только для того...
МАТЬ. Да-да-да. Ты выпьешь кофе?
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. А чаю?
ВЕРНЕР. Спасибо, нет.
МАТЬ. Тогда, может, пива?
ВЕРНЕР. Пожалуй.
МАТЬ. Но от пива поправляются.
ВЕРНЕР. Так будет пиво или нет? Господи, боже мой!
МАТЬ. Ладно, ладно, сейчас принесу. Все мы, матери, такие. (Выходит.)
Вернер бессознательно насвистывает мелодию "Тихой ночи". Достает из
кармана журнал и читает. Мать возвращается с открытой бутылкой пива. Когда
открывается дверь, из коридора доносятся шаги и голоса.
Ну и суматоха там, в коридоре... Вилли уже открыл. Он просил передать
тебе привет... Кроме хора, почти все уже уехали. К самым своим дорогим. Как
и положено на Рождество. Пей скорее, я хочу видеть детей.
ВЕРНЕР. А стакан?
МАТЬ Твой отец всегда пил из бутылки.
ВЕРНЕР. А я всегда пью из стакана.
Мать берет с умывальника стакан и наливает. При этом она вплотную
подходит к Вернеру.
МАТЬ. Я только что наткнулась на Лемке. Он всегда так смотрит... Будто
ты мошенник...
Вернер отстраняется от нее, пьет и читает.
Вернер, что с тобой?
Пауза.
Я же тебя знаю.
Прикасается к нему.
ВЕРНЕР. Оставь меня.
Вернер смотрит в журнал. Заметно, что он не читает, Мать укладывает
вещи.
МАТЬ. В пятницу я пришла на кухню. Там валяются старые тряпки. Просто
так. Выброшенные. Они уже никому не нужны. Хотела взять тряпку для ночного
столика, на нем постоянно пылится стекло. А там стоит Лемке и вдруг как
заорет на меня: "Бабуля, оставь в покое эти тряпки!" Нет, он сказал: "Эту
тряпку для пыли". Про тряпку, которая вовсе не для пыли. Она скорее походила
на тряпку для окон. Но Лемке орет на меня как ненормальный, я так пугаюсь,
что у меня чуть сердце не останавливается, и кладу тряпку на место. Как же
так можно - нагонять страх на человека?! И как ты думаешь, что делает Лемке?
Он берет тряпку и отдает ее этой Келер. А почему? Потому что она всегда
ходит без чулок. Без чулок и с накрашенными губами. А ей уже далеко за
семьдесят. Такова уж эта Герта Келер. Таким как она Лемке не говорит -
бабуля. Ей он сказал: "Возьмите и вытрите пыль, фрау Келер". И это - тряпкой
для окон. Ему - лишь бы меня оскорбить. И вот Келер начинает все протирать -
и подоконник, и табуреты. Хотя там не было ни пылинки. И как ты думаешь, что
делает Лемке потом? Лемке выгоняет меня вон. Вот, что такое этот Лемке.

Никогда не знаешь, чего от него ждать. А на другой день он начинает ко мне
приставать. (Ожидает реакции. Вернер листает журнал.) На следующий день
Лемке начинает ко мне приставать!
ВЕРНЕР. Что, что, что?
Пауза. Они смотрят друг на друга.
МАТЬ. Я хочу, чтобы меня кремировали.
ВЕРНЕР. Ах, вот как...
МАТЬ. Это дешевле.
ВЕРНЕР. И что ты хочешь этим сказать?
МАТЬ. Разве я такая уж дряхлая? (Смотрится в зеркало.) Ленхен Гирнус
уже семьдесят три. Она целыми днями несет Бог знает что. Анна Бремер кормит
крыс. Я же еще не настолько выжила из ума, как они. (Разглядывает в зеркале
свои волосы.) И не такая еще седая... Почему ты меня не слушаешь, мальчик?
ВЕРНЕР. Господи, да мне нужно кое-что здесь посмотреть, мама.
МАТЬ. Тебя что-то заботит.
ВЕРНЕР. С чего ты взяла?
МАТЬ. Все время думаешь о чем-то другом.
ВЕРНЕР. Ты рассказывала мне о вашем Лемке. Ведь так?
Она доливает в стакан пиво.
МАТЬ. Да. К шести часам этот тип обычно уже пьян. Еще до телевизионного
дневника. Пьет беспробудно. А потом, как напьется, пристает ко мне. Ему уже
под шестьдесят, а распущен, как в восемнадцать. (Держит перед собой ночную
рубашку.) Как-то раз я уже разделась, стою вот так возле кровати, и вдруг он
прямо входит. Ему, видите ли, нужно было о чем-то спросить. Будто бы. Потому
что Хельга Кох только что умерла. И была уже в подвале. Взял и прямо вошел,
не постучавшись. Он просто кобель. Ну тут уж я ему все выложила, что о нем
думаю. Да твой отец еще в пятьдесят перестал мне с этим надоедать.
ВЕРНЕР. Вообще-то, он своего не упускал.
МАТЬ. Кто?
ВЕРНЕР. Отец.
МАТЬ. Вернер, как ты можешь такое... Меня тогда выручил Вилли
Пекарский. Он как раз пришел забрать меня на партию виста.
ВЕРНЕР. Тоже в ночной рубашке?
МАТЬ. И тебе не стыдно? Он так его отчитал. Лемке оставалось только
захлопнуть за собой дверь. (Снова обращает внимание на коробку.) Мы будем
куда-нибудь заезжать?
ВЕРНЕР. Нет, а что?
МАТЬ. Ну, из-за этого рождественского подарка.
Пауза. Она садится на кровать.
Мне нужно собираться... а я снова уселась...
ВЕРНЕР. Что с тобой?
МАТЬ. Голова немного кружится.
ВЕРНЕР. Голова кружится?
МАТЬ. Уже прошло. (Кладет в чемодан ночную рубашку.) Принести еще пива?
ВЕРНЕР. Спасибо, не надо.
МАТЬ. Тогда я переоденусь. (Заходит за открытую дверцу шкафа.) Когда
женщина переодевается, следует отвернуться.
ВЕРНЕР. Но, моя мать...
МАТЬ. Все равно. Ты не джентльмен.
Вернер садится к ней спиной. Мать снимает платье, гладит себя по бедрам
и рассматривает во внутреннем зеркале шкафа свою фигуру. Одновременно
говорит.
МАТЬ. Ильза плохая мать.
ВЕРНЕР. Да?
МАТЬ. Потому что ничего не ест. В сорок лет ради фигуры не голодают.
Она все еще думает о другом. Ты часто уезжаешь?
ВЕРНЕР. Ну знаешь что, прекрати.
МАТЬ. Ты еще вспомнишь мои слова. Когда меня уже не будет на свете. Не
такую жену ты заслужил. Смотри, она тебе еще и ребенка преподнесет.
ВЕРНЕР. Как ты можешь так говорить об Ильзе? Да я тебе запрещаю.
Мать надевает выглаженную блузку и костюм.
МАТЬ. Она пожелала от меня избавиться - ты разрешил. Ильза совсем тебя
околдовала. Да, да, мой мальчик, околдовала. И ее отец был такой же. Уйти на
пенсию в шестьдесят лет. Ему, видите ли, хочется еще насладиться жизнью.
Можно подумать, что мы когда-нибудь наслаждались жизнью. Это же надо - в
шестьдесят. А твой отец еще целых десять лет проторчал на бойне. Нет, даже
до семидесяти двух. Еще двенадцать лет. С молотом и топором. Пока с ним не
случился удар. До глубокой старости. С топором и молотом. Быков тогда еще
забивали молотом. Собственными руками, в лоб. Только в семьдесят три ему
стало уже трудно. Но телят он забивал до семидесяти двух, топором. А по
вторникам - вечно эта масса свиней. Ножом. И это - в семьдесят два. Или в
семьдесят три? Во всяком случае - далеко за семьдесят, без оглушения. С
одним ножом в руке. С голым ножом. Да, Лемке было бы не до смеха.
Пауза. Хор.
Сейчас я буду готова.

ВЕРНЕР. Мама, тебе совсем не нужно переодеваться.
МАТЬ. Позволь это решать мне. Я уже достаточно взрослая. (Закрывает
дверцу шкафа и становится в позу.) Ну как?
Вернер бросает взгляд и продолжает читать.
Что ты там читаешь?
ВЕРНЕР. Этот журнал издает наше объединение.
МАТЬ. И что там написано?
ВЕРНЕР. Ничего для тебя интересного.
МАТЬ. Я сорок лет простояла в лавке.
ВЕРНЕР. Вот именно - в лавке...
МАТЬ. Мои очки в чемодане. Прочти мне, пожалуйста, дитя мое.
ВЕРНЕР. Ну что тебе прочитать. Осенью на меня обрушится потоп свиней из
Дании, а в июле мой оборот будет зависеть от рыночной ситуации с голландской
говядиной.
МАТЬ. Да-да-да, рыночная ситуация с говядиной... (Поправляет костюм.)
Ведь я еще могу носить такие вещи? А? Недавно купила, вместе с подарками.
Все для вас стараюсь. Первый костюм в моей жизни. И совсем недорого. На
распродаже. Лемке меня просто не узнал. Угадай, как он меня назвал.
ВЕРНЕР. Ах, мама...
МАТЬ. Нет, ты угадай.
ВЕРНЕР. Откуда я могу знать?
МАТЬ. Милостивая государыня.
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Лемке сказал мне: "милостивая государыня". (Смеется.) Да, да,
Вернер, - милостивая государыня. Мы ездили на рождественскую экскурсию. Я
тогда надела его в первый раз. В субботу. До Швирсдорфа. Три часа езды
автобусом. И там опять - только кофе с пирожными. Я заказала рогалики. И еще
осмотр собора, так как раз заканчивалось венчание. Я потом всю обратную
дорогу думала об отце.
Пауза. Хор.
Да-а-а...
ВЕРНЕР. А ты, оказывается, еще весьма энергична.
МАТЬ. Еще бы. Я и в самом деле еще очень энергична. Мне, в сущности,
рано идти в приют. Вот только волосы меня старят. Ведь шестьдесят восемь -
не так уж много.
ВЕРНЕР. Шестьдесят восемь?
МАТЬ. Он не знает, сколько лет его матери.
ВЕРНЕР. Я думал, ты моложе.
МАТЬ. Моложе? (Подходит к окну, смотрит в него и плачет.)
ВЕРНЕР. Что с тобой?
МАТЬ. В твоей новой машине тоже есть радио?
ВЕРНЕР. Разумеется.
МАТЬ. Мы опять по дороге будем слушать музыку?
Вернер молчит, Мать начинает хихикать.
ВЕРНЕР. Что такое?
МАТЬ. Не пугайся, я не помешалась. Клянусь, я пока что в своем уме. Там
идет Кэте Гебель. В шубе фрау Нойман. Изображает из себя невесть что. Чтобы
такая и напяливала норку. У нее же нет никого, кто бы хоть немного ей
подбрасывал. Да, да, ради этого я посвятила вам всю свою жизнь... И как ты
думаешь, Вернер, куда она сейчас идет? К трамваю. В норке фрау Нойман. И
поедет на восьмом до конца. А на следующем отправится обратно. И так -
целыми днями. Чтобы на нее поглазели. В чужой норке. В той, что она берет у
фрау Нойман. Которая была замужем за кем-то приличным. Он, кажется, был в
правительстве. Или в городском управлении водоснабжения. Надо же - кататься
на трамвае в норке фрау Нойман. Да, вот тебе - Кэте Гебель. Во всей красе.
Уж она-то действительно свихнулась. Да-да, Кэте Гебель совсем выжила из ума.
Окончательно спятила. (Хихикает.)
Вернер незаметно подходит к окну.
Однажды он ее с кем-то спутал. Сказал ей - милостивая государыня. Так
она целый вечер не могла успокоиться. Всю ночь глаз не сомкнула. Да, Кэте
Гебель стареет. Вот так берет и просто удирает, а Лемке ничего не может
поделать.
ВЕРНЕР. Мама, там же никого нет.
МАТЬ. Ой, как ты меня напугал. Что ты сказал, Вернер?
ВЕРНЕР. Там никого нет.
МАТЬ. Уже ушла... Да, мой мальчик, так мы здесь и живем.
Смотрят друг на друга.
Дети уже нарядили елку?
Вернер хватается за сердце и массирует его.
Тебе нехорошо?
ВЕРНЕР. Ты, мама, любого можешь вывести из себя.
МАТЬ. Это все сигареты. Приляг ненадолго на кровать Хельги. Постой.
(Снимает с него пиджак.) Не то помнется.
ВЕРНЕР. Я не хочу там лежать.
МАТЬ. Тогда на мою.

ВЕРНЕР. Я вообще не хочу ложиться.
МАТЬ. Но тебе это необходимо. Приляг, отдохни, не спорь!
Она подталкивает его к кровати покойной, он падает на кровать, она
падает на него. Оба неподвижно лежат. Пауза. Хор.
Почему ты перестал слушаться свою мать?
ВЕРНЕР. Встань.
МАТЬ (садится на край кровати. Тоном светской болтовни). Много
приходится работать?
ВЕРНЕР. Да, все больше и больше.
МАТЬ. Бедное дитя.
Пауза. Хор.
И над чем?
ВЕРНЕР. Кровяная колбаса.
МАТЬ. Свиная или говяжья?
ВЕРНЕР. Комбинированная. По самоубийственной цене.
МАТЬ. По самоубийственной цене...
Пауза. Она укрывает его темным одеялом.
Как же часто ты болел. Никто из детей не требовал столько заботы.
ВЕРНЕР (раздраженно). Весьма сожалею.
МАТЬ. Да, да, да...
Пауза.
А как тебе живется?
ВЕРНЕР. А тебе как живется?
МАТЬ. Да, да...
Пауза.
ВЕРНЕР. Да, вот так-то...
МАТЬ. Да-а-а...
Пауза.
ВЕРНЕР. Вам по-прежнему дают... молоко на завтрак?
МАТЬ. Молоко?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Нам никогда не давали молоко.
ВЕРНЕР. Мне так казалось.
Пауза.
МАТЬ. Как бежит время...
Пауза.
Теперь нам всегда дают кофе без кофеина. С цельным молоком. Ты,
наверное, это имел в виду.
ВЕРНЕР. Нет.
Мать плачет. Пауза.
Мама... а почему без кофеина?
МАТЬ. Из-за сосудов. Для тебя тоже было-бы полезно. (Со злостью.) Тебе
ведь уже скоро сорок пять. (Подтягивает вверх штанину его брюк.)
ВЕРНЕР. Что такое?
МАТЬ. Просто хочу проверить как следит за тобой Ильза.
ВЕРНЕР. Перестань же.
МАТЬ. Нет, я хочу знать... Ну конечно, без кальсон.
ВЕРНЕР. Мама, я сижу в теплом кабинете, машина тоже отапливается.
МАТЬ. Все равно. Зимой это просто необходимо. Иначе семья может
остаться без кормильца. Отец всегда носил кальсоны. Шерстяные. До середины
мая. Уж я-то всегда за этим следила. Не понимаю, о чем думают эти молодые
жены. Она же из приличной семьи. Ее отец был главным... как его там... ну,
главным этим самым, в суде. Я каждый год на Рождество дарила отцу две пары
шерстяных кальсон, чтобы не простуживался на бойне. У него была большая
семья. А ведь именно оттуда, снизу, все и начинается. Именно там, внизу
легче всего подхватить простуду. (Короткая пауза.) Пятерых детей произвела я
на свет. В страшных муках, дитя мое. На старой бойне. Да-да...
Вернер закуривает сигарету. С улицы доносится высокий, слабый свист.
Анна Бремер.
ВЕРНЕР. Что, что?
МАТЬ. Та, что помешалась на крысах. Пошла их кормить. Дед Пекарский
говорит: "Старческие мозговые явления".
ВЕРНЕР. Да, да, старческие мозговые явления, разумеется...
Мать выглядывает в окно.
МАТЬ. Хорошие времена для нее уже в прошлом. В большой лотерее фирмы
"Сименс" ей достался главный выигрыш. На три дня в Рим, самолетом, туда и
обратно. На всем готовом. Не только завтрак. На площади святого Петра она
кормила голубей... Мне тоже хочется полететь. Хоть один-единственный разок.
ВЕРНЕР. Смотри, как ты активна.
МАТЬ. Анне Бремер было тогда уже шестьдесят пять.
Свист повторяется. Мать говорит злорадно.
Но теперь-то она здорово сдала.
ВЕРНЕР. Мама, там наверняка опять никого нет.
МАТЬ. Да? А кто свистит? Господь Бог?
Вернер идет к окну.

Ну?.. Я ее как-то раз за этим поймала. Она всегда что-нибудь
прихватывает от обеда. С общего стола. Таскает украдкой. Я уже несколько раз
замечала. Постоянно что-то заворачивает в салфетку. Иногда уже во время
молитвы. Чтобы никто не увидел. А я однажды не закрыла глаза. Потому что мне
все это показалось подозрительным. А как она ходит... Будто ее в мешок
засунули. И всегда жульничает в вист. Вот она, подошла к развалинам. Там
буквально кишит от этих тварей. Я все-таки заявлю на нее. Вот! Видел? А
теперь остановилась и свистит. (Свист. Мать распахивает окно кричит, быстро
и зло.) Анна Бремер, ты кормишь крыс! (Захлопывает окно и прячется за
шторой.) Совсем, как в Риме, на площади святого Петра. Ты видел? Свистит, а
они сбегаются. И каждая получает свою порцию.
ВЕРНЕР. Но, мама...
МАТЬ. А вчера она обжулила меня на марку тридцать. На марку и тридцать
пфеннигов, Вернер.
ВЕРНЕР. Она только подошла к мусорным контейнерам и что-то в них
бросила.
МАТЬ. А зачем она все время свистит?
ВЕРНЕР. Там крутится собака.
МАТЬ. Здесь запрещается держать собак и кошек.
Вернер читает, Мать чистит щеткой свое пальто.
Тебе много приходится ездить?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Куда же ты ездишь?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Ты скажешь мне, куда ты ездишь?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Почему ты не хочешь мне сказать, куда ты ездишь?
ВЕРНЕР. Да.
Короткая пауза.
МАТЬ. Ты больше не любишь меня.
ВЕРНЕР. Еще до Нового года я поеду в Гаагу. Ты довольна?
МАТЬ. Разве у тебя уже отпуск?
ВЕРНЕР. Нет, мама, конференция. Будет решаться вопрос о розничных
ценах. В рамках Общего рынка.
МАТЬ. Да-да-да, все постоянно дорожает.
Пауза. Хор.
А рынок во Фридерикендорфе... Он все еще по средам? До двадцать пятого
года он даже был два раза в неделю. По средам и пятницам. Когда тебя еще не
было на свете. Да, ты тогда еще не родился... Если вам захочется морской
рыбы, помни, самая лучшая у Гинца. У Гинца рыба всегда свежая. Спереди,
возле кирхи, во втором ряду. Или, если считать от аптеки, - в четвертом. Или
пятом?.. Ах ты, господи! Во всяком случае, его зовут Гинц.
ВЕРНЕР. Рынок во Фридерикендорфе больше не существует.
МАТЬ (замирает, затем делает вид, что не услышала). Тебе лучше всего
записать фамилию - Гинц! У него всегда лучшая рыба. И скажи Ильзе. Он из тех
Гинцев, что живут в Ветценхаузене. Там у них большая усадьба. Запиши
фамилию, Вернер. (Достает из сумочки ручку.) Пусть Ильза всегда ходит только
к Гинцу. Если ей захочется свежей рыбы. На, пиши...
ВЕРНЕР. Мама, рынок во Фридерикендорфе ликвидирован. Уже пять лет.
Рынка во Фридерикендорфе больше нет.
МАТЬ. А почему? Почему там нет больше рынка?
ВЕРНЕР. Его поглотил мелкооптовый супермаркет.
МАТЬ. Его поглотил супермаркет? И вы ни разу не сказали мне ни слова.
Пауза. Хор.
ВЕРНЕР. Ты опять ревешь?
МАТЬ. Вы мне ни о чем никогда не рассказываете.
ВЕРНЕР. Морская рыба есть теперь и у нас. Открыли рыбный магазин.
МАТЬ. Ну, тогда другое дело. (Собирается чистить туфли, но
спохватывается.) Господи, а я уже надела блузку... (Снимает блузку и
надевает халат.) Значит, у вас все благополучно...
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. И ты ездил в Гаген?
ВЕРНЕР. Нет, поеду сразу после Рождества. Но, правда, в Гаагу.
МАТЬ. Будь осторожен в поезде, если захочешь снять пиджак. И когда тебе
нужно будет выйти, захвати бумажник с собой. А лучше всего - опять надеть
пиджак. Не то люди Бог знает что подумают.
ВЕРНЕР. Мама, да перестань же.
МАТЬ. Вот, вот, вы никогда ничего не слушаете. А людей так легко
обидеть. Очень легко, Вернер. Ведь если ты станешь доставать бумажник, для
твоих попутчиков это будет как пощечина. Поверь, я хорошо знаю людей. У дяди
Густава как-то раз, когда он ехал поездом из Шенталя до... Куда же постоянно
ездил Густав, когда он, слава Богу, наконец обручился? Их малышу тогда было
уже полтора года. Просто срам. Но куда же он все время ездил? Во всяком
случае, у него все стащили. Пятьдесят марок, всю мелочь и все документы. Но
как же я могла забыть, куда он ездил? Густав тогда еще учился. Да, ему
нелегко приходилось. Пока он не перешел на городские бойни. Но куда же он
ездил тогда? Как бы то ни было, я была счастлива, что он в тот раз его не
поймал. При его-то вспыльчивости. Собственно, из-за этого отец никогда с ним
не ладил. Потому что Густав всегда сразу взрывался. Ярко выраженный
необузданный характер. Но куда же он тогда ехал? И вышел-то он из купе
только, чтобы сделать по-маленькому. Да-да-да, он пошел только пописать. Вот
таким был твой дядя Густав. Ну, скажи мне, куда он постоянно ездил.

ВЕРНЕР. Не скажу.
МАТЬ. Ты и сам не знаешь.
ВЕРНЕР. Я не скажу тебе.
МАТЬ. Он ездил в Альберсдорф.
ВЕРНЕР. Твоя память оставляет желать лучшего. Весьма...
МАТЬ. Конечно же, он ездил в Альберсдорф.
ВЕРНЕР. Дядя Густав ездил в Альберсдорф, а его невеста сидела и ждала в
Кляйнмюленфельде.
МАТЬ. Я всю свою жизнь на вас положила, и вот благодарность.
Пауза.
Но все равно, Вернер, будь в поезде осторожен, если тебе захочется
пипи.
ВЕРНЕР. Мама, я езжу на машине. Мне нужна маневренность.
МАТЬ. Но то, что она жила тогда в Кляйнмюленфельде...
Чистит туфли. Пауза. Хор.
Детей вы берете с собой?
ВЕРНЕР. Детей?
МАТЬ. Некоторые ездят теперь в отпуск без детей. Вот до чего мы
докатились.
ВЕРНЕР. Я еду в Гаагу по делам.
МАТЬ. По делам... А где это - Гаген?
ВЕРНЕР. Гаага находится в Голландии.
МАТЬ. Ага... Подойди-ка поближе.
Вернер подходит к ней. Она - шепотом.
Ты бы мог хоть разок подарить своей старой матери цветы. Это любой
женщине приятно. В особенности - тюльпаны из Голландии. Они же там очень
дешевые. Ты привезешь мне огромный букет тюльпанов из Голландии. Сделаешь
мне сюрприз? Чтобы все здесь лопнули от зависти... Мой сын теперь ведет дела
даже в Голландии.
ВЕРНЕР. Мама, да они уже несколько лет намазывают себе на хлеб мою
дешевую деревенскую ливерную. В Голландии, в Бельгии, в Италии, во Франции,
в Дании, в Норвегии, в Швеции, в... - да повсюду. И скоро - даже в
Чехословакии.
МАТЬ. Значит, им вкусно. А кто ее там продает? Ты же совсем их не
знаешь, Вернер, большинству людей нельзя доверять. Как-то раз в
Ветценхаузене отцу отказались продать двух телят. Хотя обо всем договорились
заранее. Даже ударили по рукам и дали слово. Это было... в конце тридцать
первого. Кто-то предложил им больше. Он был, кажется, откуда-то из-под
Шенталя. Чтобы ты знал, если и тебе придется... Ты ведь бываешь повсюду. Да,
люди, люди... (Пауза, она продолжает чистить туфли.) Но как чудесно, что ты
теперь часто бываешь в Гагене. Только езди осторожно. Ради меня. Иной раз
это случается, как по расписанию, и человека нет. (Плюет на туфлю.)
ВЕРНЕР (с отвращением, зло). Хельга Кох была на пять лет моложе тебя.
Еще утром вы с ней ели рогалики...
МАТЬ. Странно, я сейчас тоже об этом подумала.
ВЕРНЕР. Я знаю.
МАТЬ. Да? (Короткая пауза. Затем так же зло.) Вернер, куда ты дел
пилочку Руди? Ты ее в карман спрятал? Пилочку Руди...
ВЕРНЕР. Проглотил.
МАТЬ. Ты же не ребенок, Вернер. Отдай пилочку, которую мне подарил
Руди.
ВЕРНЕР. Убери руки.
МАТЬ. Как Хельга Кох. Взяла, даже не спросив, когда меня назначили
дежурить на кухне. А потом умерла. Но я тут же забрала пилку с ее стеклянной
полочки. Еще до того, как все опечатали. Отдай ее мне.
ВЕРНЕР. Не отдам.
МАТЬ. Почему ты все время стремишься очернить Руди? Он дарит своей
матери маникюрный прибор... Хельга Кох была довольно-таки лицемерна...
Посмотри сюда... (Тянет его к бумажному кресту, приклеенному над кроватью
покойной.) Вот!
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Ничего. Я только хотела показать. Странно, что она попросила
послать за пастором. Когда ей стало плохо. Вернер, я, кажется, знаю, почему
она этого захотела.
ВЕРНЕР. Правда?
МАТЬ. Чтобы облегчить свою совесть.
Пауза.
Не знаю, стоит ли вообще говорить об этом.
ВЕРНЕР. О чем?
МАТЬ. Ты еще подумаешь, что я мелочная. Но, в конце концов, пять марок
- это пять марок.
ВЕРНЕР. Тебе нужны деньги, мама? Что же ты не сказала?
МАТЬ. Нет. Я просто считаю, что это странно. Дело в том, что я их ей
одолжила. Уже полгода назад. Но она ни разу об этом не вспомнила. А у нее
была очень приличная пенсия. Как я ждала! Каждый день. Просто не могла уже
смотреть ей в глаза. Но не стану же поднимать разговор. Из-за жалких пяти
марок. (Она поднимает туфлю.) Ну вот, какую же из них я почистила?

(Открывает большой чемодан, достает очки, рассматривает туфли через очки,
отставляет почищенную туфлю в сторону, укладывает очки обратно в большой
чемодан, запирает его, с трудом снимает со стола и начинает чистить другую
туфлю.) Да, да, Хельга Кох была уже полной склеротичкой... Ее сын живет в
Гуткау. Это же рядом. Но он здесь ни разу не появился. Так что мне просто
грех на тебя жаловаться. Ты вот даже приехал, чтобы забрать меня домой на
праздники. Я же могла залезть в Хельгин кошелек. Ее сын неплохо устроен. У
него в Гуткау срочная химчистка, и во Фридерикендорфе, и в
Кляйнмюленфельде... Он все чистит, не берет только меха. Ему неплохо
живется. Но как я могла решиться на такое. Только и взяла, что пилочку Руди
со стеклянной полочки. Целых полчаса простояла над ней, - а вон там лежала
Хельга, - пока наконец отважилась. Не то Руди было бы потом неприятно.
ВЕРНЕР. Руди, Руди, Руди!
МАТЬ. Ведь эту пилку я ей только одолжила... А Хельга нас оставляет, и
пилки нет... Да, он ко мне никогда не приезжает. Во всяком случае, - очень
редко. Он очень занят. И потом, он такой ранимый.
ВЕРНЕР. Руди ранимый? Ну уж извини.
МАТЬ. Просто для него здесь слишком безрадостно. Зато он мне часто
звонит. Даже очень часто. Справляется, жива ли я еще. Лемке каждый раз
приходит за мной.
Пауза.
Кажется, в Кляйнмюленфельде нету.
ВЕРНЕР. Мама! Чего нет в Кляйнмюленфельде?
МАТЬ. Там у него нет химчистки. Третья, кажется, в Альберсдорфе.
Пауза. Хор.
Ты знаешь, какое новшество ввел недавно Лемке?
ВЕРНЕР. Вы обязаны в половине десятого быть в постели.
МАТЬ. Ах, ты знаешь об этом?
ВЕРНЕР. Мне Лемке сказал.
МАТЬ. Кто-кто сказал?
ВЕРНЕР. Лемке.
МАТЬ. А больше он ничего не говорил?
ВЕРНЕР. Говорил.
МАТЬ. Что же?
ВЕРНЕР. Что ты слишком много болтаешь. Сплошную чушь. И все вперемешку.
И еще сказал, что ты ужасно всем действуешь на нервы.
Пауза
МАТЬ. Верни! Это оттого...
Нарочито торжественно садится на незастланную кровать.
Все мы здесь только ожидаем своей смерти.
Короткая пауза.
У меня недавно была кровь.
ВЕРНЕР. Кровь? Что за кровь?
МАТЬ. Ну, там. В кабинете задумчивости.
ВЕРНЕР. Наверное, это было что-то другое.
МАТЬ. Нет, я не ошиблась. У меня с перепугу руки сделались мокрые от
пота. Я вся буквально взмокла.
ВЕРНЕР. Ты немедленно пойдешь к врачу. Лучше всего - к частному.
МАТЬ. Это было бы чудесно.
ВЕРНЕР. Деньги я тогда переведу. Договорились?
МАТЬ. И ты готов это для меня сделать?
ВЕРНЕР. Естественно.
МАТЬ. Вeрни...
Вернер от нее отстраняется.
Что с тобой?
ВЕРНЕР. Опять ты на меня наседаешь.
МАТЬ. Я - твоя мать! Куда ты собрался?
ВЕРНЕР (лжет). Мне нужно... срочно позвонить.
МАТЬ. Звонки по личным делам здесь не разрешаются.
ВЕРНЕР. Тогда я принесу еще бутылочку пива.
МАТЬ. Дед Пекарский уже все распродал.
ВЕРНЕР. Черт возьми, ну... мне нужно выйти.
МАТЬ. Но зачем?
ВЕРНЕР. Ну, мне нужно... (Уходит.)
Хор слышится громче. Мать прислушивается. Наполовину приоткрывает
дверь, чтобы вовремя услышать приход Вернера, и проверяет, что находится в
картонной коробке, - там портативный телевизор. В проеме двери появляется
большая тень.
МАТЬ (кричит). Вернер! Вернер! Вернер!
Тень исчезает. Тишина. Вернер входит и закрывает дверь. Мать повисает у
него на шее.
Вернер...
ВЕРНЕР. Что случилось, мама?
МАТЬ. Здесь был Лемке.
ВЕРНЕР. Глупости. Я его только что видел. Он там стоял и курил.

МАТЬ. Он был здесь.
ВЕРНЕР. Какую же надо иметь выдержку...
Пауза. Хор. Вернер курит.
МАТЬ. Старые люди терпеливы.
ВЕРНЕР. Зато проходит целая вечность, пока до них что-нибудь доходит.
МАТЬ. Что ты хочешь этим сказать.
ВЕРНЕР. То, что сказал.
Пауза. Хор.
МАТЬ (перед зеркалом, снова надевая блузку). Отсюда уже никто не
выходит... Разве что - ногами вперед. Или, если выйти замуж.
ВЕРНЕР. Что ты сказала?
МАТЬ. За мной ухаживает не только Лемке. Вилли Пекарский тоже как-то
странно поглядывает. И не только, когда я привожу себя в приличный вид.
ВЕРНЕР. Тебе же шестьдесят восемь.
МАТЬ. У Вилли неплохая пенсия.
ВЕРНЕР. Да ты сошла с ума.
МАТЬ (указывая на сигарету). Это какая по счету?
ВЕРНЕР. Не считал.
МАТЬ. У Хельги Кох был палантин. Она собиралась подарить его мне. Но ее
сынок тут как тут: все сразу упаковал и - в машину... Что делать, у тебя
тоже не будет сердце разрываться. А?
Пауза.
Юрген, наверное, скоро пойдет в школу?
Пауза.
Вернер, я тебя о чем-то спросила.
Пауза.
Совсем как отец, когда на него, бывало, найдет. Знаешь, что у меня на
днях было? Ну там, в кабинете задумчивости? Нет, не буду говорить. Не хочу
даже думать об этом.
ВЕРНЕР. Кровь.
МАТЬ. Кровь?
ВЕРНЕР. Да. Каждый из нас когда-нибудь умрет.
МАТЬ. Нет. Это у Кэте Гебель была кровь. Хотя про нее никогда точно не
скажешь. Она беспрестанно плетет невесть что. Мне даже иногда кажется, что
никакой крови у нее и не было, ей лишь бы привлечь внимание. Здесь каждый
хвастает своими болезнями. Но я любого насквозь вижу. Нет, у меня был
приступ головокружения. И знаешь из-за чего? Из-за того, что пропала зубная
щетка. Я ее захватила с собой в душ на нашем этаже и поставила там на
подоконник. Такая голубая, с белой ручкой. Вместе со стаканом и пастой, и
всем остальным. И тут мне понадобилось вернуться в комнату, я забыла
купальную шапочку. Лемке очень за этим следит. Он говорит: чтобы в стоке не
было волос. Так вот - я возвращаюсь, а щетки нет. Паста, стакан - все на
месте. Пропала только щетка. Голубая, с белой ручкой. Вот тогда у меня и
случился приступ головокружения.
ВЕРНЕР. Приступ головокружения...
МАТЬ. Приступ головокружения.
ВЕРНЕР. Значит, то был приступ головокружения. А почему не было крови?
Пауза.
МАТЬ. Я еще всех вас переживу.
Пауза. Вернер надевает пальто.
Что такое? Мы уже едем?
ВЕРНЕР. Я уже еду.
МАТЬ. Вернер!.. Вы все пришли на свет из моего тела. И ты, и Руди, и
Карли, и Инга, и Мaузи.
ВЕРНЕР. Ну и что?
МАТЬ. Я только хотела напомнить тебе об этом, дитя мое.
ВЕРНЕР. А еще я хорошо помню, как ты умеешь говорить гадости.
МАТЬ. Не уходи.
ВЕРНЕР. Боже мой, у меня голова буквально лопается от забот, а ты
болтаешь и болтаешь...
МАТЬ. Забот? Ты только сам не придумывай себе заботы, дитя мое. Мы
всегда были честными людьми. Честными и трудолюбивыми. Отец все еще орудовал
молотом, когда ему было почти семьдесят пять. А по вторникам еще эта масса
свиней... (Пауза.) И ты постоянно крутился возле отца. Никакой силой нельзя
было дозваться тебя к обеду...
ВЕРНЕР. Да-да. И то, что я из деревни, тоже принесло свою выгоду.
МАТЬ. Ты так считаешь?
ВЕРНЕР. Ведь моя домашняя колбаса - это был просто шлягер.
МАТЬ. Господи, весь мир сошел с ума. А ты ходишь без шарфа.
ВЕРНЕР. На первых порах все, что я вложил, оказалось чистейшим убытком.
Но зато, когда я расширил мою розничную сеть, колеса, наконец, закрутились.
Вот только на Юге... там этот Губер расселся... Что ты там роешься?
МАТЬ. Смотрю, где твой черный шарф. За тобой, что, некому присмотреть?
ВЕРНЕР. Дома. Где же еще? С этим Губером мне еще придется крепко
разобраться. Особенно теперь, когда многое зависит от теле-рекламы.

МАТЬ. Неужели снова что-нибудь покажут?
ВЕРНЕР. Да, по местной теле-сети.
МАТЬ. И здесь тоже?
ВЕРНЕР. Тоже.
МАТЬ. Как чудесно: снова будет про тебя. Мы тогда с таким удовольствием
смотрели про итальянскую колбасу. Даже Лемке уселся перед телевизором. Все
просто не могли оторваться. А я говорю: "Это мой Верни. Эту итальянскую
колбасу делает мой старший". А как чудесно пели дети. В самом начале, когда
колбаса еще была теленком. Я потом всех угостила пивом. А дед Пекарский
получил рюмку ликера. Это был великий день, Вернер.
ВЕРНЕР. Да уж, реклама тогда попала в точку. Потом мне только
оставалось без суеты сливки снимать. Абсолютный шлягер.
Пауза. Хор.
Завтра я пришлю вам двадцать банок кровяной по четыре марки... И десять
банок деревенской ливерной по четыре пятьдесят. К празднику, бесплатно.
МАТЬ. Что? Ты серьезно?
ВЕРНЕР. А-а... подумаешь, сто двадцать пять марок...
МАТЬ. Совсем как отец. У тебя его доброе сердце. Еще в семьдесят шесть
- и с молотом. Пока с ним не случился удар. До глубокой старости. Подумать
только - десять деревенской ливерной и двадцать кровяной. Они так будут
рады.
ВЕРНЕР. А ты - нет?
МАТЬ. Я? Почему я? (Достает из шкафа свое пальто.) Сколько теперь у вас
комнат для гостей?
ВЕРНЕР. Три.
МАТЬ. И как они получились? Там уютно?
ВЕРНЕР. Ильза очень старалась.
МАТЬ. Если бы она еще умела... (Дает ему пальто, чтобы он помог ей
одеться.) Значит, мне больше не придется спать на старой тахте. Ты можешь
помочь своей старой матери?
ВЕРНЕР (кладет пальто на кровать). Мама, к нам уже едут гости.
МАТЬ. К вам уже едут гости... ах, вот оно что...
ВЕРНЕР. Мои компаньоны, мама, друзья. Из Голландии и Франции. Хотят
посмотреть, как празднуют Рождество по-немецки. Настоящее Рождество, со
всеми фокусами. Ты ведь уже столько раз это видела. Шестьдесят восемь раз...
МАТЬ. Шестьдесят восемь раз...
ВЕРНЕР. Голландцы вкладывают в мое дело... ну-у... пятьдесят тысяч. А у
француза уже внесено целых семьдесят.
МАТЬ. Ах ты плут! С иностранцами... Кто бы мог подумать, что ты так
далеко пойдешь...
ВЕРНЕР. Отец не умел пользоваться своими шансами.
МАТЬ. Он был до мозга костей честным человеком.
ВЕРНЕР. Старое доброе время. Все они просто не хотели идти на риск.
МАТЬ. Да, они не хотели идти на риск... Все началось с сосисочного
киоска в Альберсдорфе. Твоя была идея, хитрец. И вот теперь ты уже очутился
в Голландии и во Франции... А я здесь...
Пауза. Хор.
Сколько им лет, этим людям, сынок?
ВЕРНЕР. Еще сравнительно молоды. А что?
МАТЬ. Так, ничего.
ВЕРНЕР. Вот только Хенк ван Менкс, ему за шестьдесят.
МАТЬ. Хенк ван Менкс?.. Тогда уж лучше Пекарский.
Пауза.
Я бы помогала Ильзе на кухне.
Надевает пальто.
ВЕРНЕР. Ну вот что, мама, выслушай меня, наконец.
МАТЬ. Тахта в столовой вполне меня устроит. Я человек простой. А на
пружину, что там вылезает, я сверху положу подушку.
ВЕРНЕР. Хенк ван Менкс привезет сына. На тахте будет спать он.
МАТЬ. А наш участок на кладбище? Мне нужно убрать осеннюю листву. Отец
и Густав это заслужили.
ВЕРНЕР. За могилами семьи ухаживаем мы сами.
МАТЬ. Каждый хочет покоиться прилично.
ВЕРНЕР. Вот именно: в доме действительно не останется свободного места.
МАТЬ. Не останется места?.. У вас для меня не осталось места? (Идет с
чемоданом к двери.) Тогда я пойду на старую бойню и буду спать там. Как в
прежние времена. А ты будешь каждый день за мной приезжать. На твоем
шикарном "Мерседесе".
ВЕРНЕР. Мама, это невозможно.
МАТЬ Всего лишь на две недели? Мы там прожили сорок лет. Я растоплю
нашу старую, жаркую печку и...
ВЕРНЕР. Мама, я хочу кое-что тебе предложить.
МАТЬ. Предложить? Что ты хочешь мне предложить?
ВЕРНЕР. На углу Лютер- и Линденштрассе весной собираются начать
строительство многоэтажного дома.

МАТЬ. Ни за что! Старая бойня останется на месте.
ВЕРНЕР. Это по плану социального жилищного строительства. Квартиры для
беднейших из бедных. Согласна?
МАТЬ. Все останется по-старому.
ВЕРНЕР. Как ты можешь быть так безжалостна?
МАТЬ. В конце концов, я должна подумать и о себе, Вернер.
ВЕРНЕР. Почти двести тысяч марок.
МАТЬ. Нет.
ВЕРНЕР. Рефрижераторный фургон.
МАТЬ. Бойня останется на своем месте. Или я покончу с собой. Вот тогда
вы сможете сразу меня сжечь. Для урны много места не нужно.
Полная тишина.
Громче они, наверное, уже не могут.
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Да эти там, со своей "Тихой ночью".
ВЕРНЕР. Но, мама...
Пауза.
Строительному делу грозит застой.
МАТЬ. Ну и что?
ВЕРНЕР. Если мы продадим участок на углу Лютер- и Линденштрассе, подряд
на строительство получит Руди.
МАТЬ. Значит, теперь вы заодно? Ты и Руди?
ВЕРНЕР. Только в делах.
МАТЬ. В делах...
Пауза.
Там вы все выросли. Ты, и Руди, и Карли, и Инга, и Маузи. И дядя Эрнст
тоже там жил, пока не погиб на войне. И дядя Густав, пока не ушел на
городскую бойню. И Отто-Отто, и тетя Мальхен тоже. Тогда она еще работала в
школе в Шентале. Преподавала физкультуру и краеведение. Смотрите, не
забудьте подрезать весной живую изгородь. Не то она очень скоро совсем
одичает.
Вернер закуривает новую сигарету.
Опять?
ВЕРНЕР. Это третья.
МАТЬ. Ты со мной жульничаешь, совсем как Анна Бремер. Она всех
обкрадывает. Я взяла с собой в душ зубную щетку и поставила ее там на
подоконник. Вместе со стаканом и пастой, и зубным эликсиром, и со всем
остальным. А потом пошла за купальной шапочкой. И знаешь почему? Чтобы
волосы не засорили сток. Будто бы. Все Лемке. Ну так вот, я возвращаюсь, а
щетки нет. Паста, зубной эликсир, стакан - все на месте. И только зубную
щетку утащила Анна Бремер. Голубую, с белой ручкой. А я собираюсь идти в душ
и потому сначала еще раз пошла в туалет. Знаешь почему? Потому что я всегда
делаю это перед душем. И когда я захотела туда войти, оказалось, что туалет
занят. Так я стою в коридоре и жду. И кто оттуда выходит? А? Анна Бремер.
Да-да, Анна Бремер, вот с таким животом. А я до этого все удивлялась, чего
это она всегда торчит там целую вечность. А тут она выходит, и вот с таким
животом. Ну а я, не успела она выйти, сразу в туалет. И что же исчезло там
со стены?.. Полотенца, Вернер, все полотенца исчезли. И тут мне все стало
ясно. Кто таскает полотенца, не побрезгует и зубной щеткой. И в вист она
тоже жульничает.
Пауза.
Ну, говори же, наконец...
ВЕРНЕР. Что?
МАТЬ. Когда ты продал старую бойню?
ВЕРНЕР. На прошлой неделе. Но это пока предварительный договор. А вот
этот должна подписать ты. (Подает ей договор и показывает, где нужно
подписать.) Вот здесь.
МАТЬ. Двести тысяч?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Хорошие деньги.
ВЕРНЕР. Как раз на рефрижераторный фургон.
МАТЬ. Я-то что имею с этого?
ВЕРНЕР. Не будь этого договора, Руди обанкротился бы. Твой любимчик...
МАТЬ. Отец никогда не был так беспощаден. (Подписывает.)
ВЕРНЕР. Я пытался тебе дозвониться.
МАТЬ. А теперь я даже не пою в хоре...
Мать тащит чемодан обратно к столу. Вернер пытается ей помочь, на она с
недовольством отталкивает его. Снимает пальто, вешает его в шкаф, достает из
чемодана белье, недолго колеблется и кладет его в отделение покойной. Вернер
делает подсчеты в блокноте. Мать ставит стул к шкафу и кладет чемоданы
наверх.
Что ты там снова считаешь?
ВЕРНЕР. Остается несколько сотен лишних. На эти деньги я отправлю тебя
к частному врачу. Договорились?
МАТЬ. К врачу?

ВЕРНЕР. Ты же больна.
МАТЬ. Я?
ВЕРНЕР. Ну эти твои приступы головокружения.
МАТЬ. Наверное, ты что-то не так понял.
ВЕРНЕР. Все равно, мама. Это не повредит.
МАТЬ. Доктор Штеффен недавно умер.
ВЕРНЕР. Доктор Штеффен?
МАТЬ. Тот, что извлек из меня всех вас. Даже доктору не удается
избежать этого.
ВЕРНЕР. Есть же другие, мама.
МАТЬ. А-а-а, другие...
Пауза.
А это мой рождественский подарок?
ВЕРНЕР. Открывай.
МАТЬ. Подарки принято ставить под елку.
ВЕРНЕР. Давай, я открою.
Достает из коробки маленький телевизор.
Ну как?
МАТЬ. Боже мой, вот это сюрприз!
ВЕРНЕР. Чтобы ты была совершенна независима.
МАТЬ. Совершенно независима, да-да-да...
ВЕРНЕР (включает телевизор). Это потому, что ты написала насчет
половины десятого. Нравится? Японский.
МАТЬ. Да, да, чудесный.
Мать складывает приготовленные подарки в коробку из-под телевизора и
передает ее Вернеру.
Я приклеила маленькие ярлычки с вашими именами. Чтобы вы знали, кому
что.
ВЕРНЕР. Спасибо, мама.
МАТЬ. Поздравь от меня детей. И Ильзу.
ВЕРНЕР. Спасибо. А я желаю тебе здоровья.
Пауза.
И веселого Рождества, мама.
Пауза. Вернер выходит. Мать садится на незастланную кровать. Телевизор
работает, но она не смотрит на него.
Медленное затемнение.
Постановка и публичное исполнение пьесы - только по письменному
разрешению автора перевода. ls.buhov@mtu-net.ru
Гаральд Мюллер.
После шторма
Harald Mueller. Strandgut
© Suhrkamp Verlag, Frankfurt am Main, 1974
© Леонард Бухов, перевод с немецкого, 1987
Тел. (095) 257.69.41
e-mail: ls.buhov@mtu-net.ru
Действующие лица:
РУТ
КАРЛ
Сцена 1.
Рут и Карл на пляже.
РУТ. Да прыгай же снова.
КАРЛ. Нет, это не имеет смысла.
РУТ. Карл, там же наш ребенок!
КАРЛ. Мне не перебраться через волны прибоя.
РУТ. Ты еще видишь ее?
КАРЛ. Нет.
РУТ. Боже мой!
КАРЛ. Нам вечно вот так не везет.
Пауза.
РУТ. Сколько дерева, Карл, посмотри сколько дерева —
КАРЛ. Что?
РУТ. Сколько там плавает дерева. Палки. Доски. Бревна. Наверняка она за
что-нибудь ухватилась.
КАРЛ. Там нет никакого дерева, Рут.
РУТ. Есть. Повсюду.
КАРЛ. Да и девчушка слишком слаба, чтобы удержаться.
РУТ. Она слаба? Совсем наоборот. Манни необыкновенно сильная. Для своих
восьми лет - выше всякой нормы. Она поднимала по лестнице самокат. На самый
верх. Совсем одна. До самой двери. На пятый этаж.
КАРЛ. Рут, прими свои таблетки.

РУТ. Карл, она тащила его по лестнице на самый верх. Правда, по всей
высоченной лестнице. Вверх по лестнице, собственноручно. Тяжеленный самокат.
Ей же всего восемь. Этот тяжеленный самокат. Совсем одна. На седьмой этаж.
КАРЛ. Она поднималась по одной ступеньке. На, прими.
РУТ. Нет!
КАРЛ. И поднималась она медленно, совсем медленно.
РУТ. Чтобы она поднималась медленно? Совсем наоборот. Как бешеная. Она
неслась как бешеная. С этой неподъемной штукой в руках. С самокатом. С этим
тяжеленным самокатом. На девятый этаж. И была такая счастливая. И совсем
запыхавшаяся. И смеялась. Она смеялась, Карл.
КАРЛ. Да нет же, по одной ступеньке.
РУТ. Ты всегда должен все испортить, Карл.
КАРЛ. И живем мы на третьем этаже, Рут. Если честно.
РУТ. Как ты только можешь быть таким подлым?
КАРЛ. Открой рот. Открой рот! (Дает РУТ таблетки.)
РУТ. И смеялась. И была такая счастливая.
Затемнение.
Сцена 2.
РУТ спит, КАРЛ смотрит на море в бинокль. Кружит вертолет.
РУТ. Карл?
КАРЛ. Да, Рут?
РУТ. Сколько ты мне дал таблеток?
КАРЛ. Четыре.
РУТ. Четыре?
КАРЛ. Так было нужно. Ты уже начинала бесноваться как ненормальная.
РУТ. Все равно много — И долго я так отсутствовала?
КАРЛ. Больше трех часов.
РУТ. Целых три часа? (Осматривается.) И что здесь происходило?
КАРЛ. Масса гостей. Такой несчастный случай со смертельным исходом
чертовски быстро делает из тебя знаменитость. А погода опять разгулялась.
Смотри, сколько облаков. Они, правда, и утром уже были. Когда мы шли от
кемпинга через дюны.
РУТ. Прекрати. Вы нашли Мануэлу?
КАРЛ. Нет. Но то, что она утонула, объявлено официально.
РУТ. Почему же они до сих пор ее не вытащили? Почему же, Карл, почему?
КАРЛ. Полнейшая беспомощность. Сплошь бездари. Спасатели, называется.
Да им себя самих не спасти. Просто взяли и прекратили поиски. Якобы, не
увенчались успехом. Вот были бы у самих дети. Чтобы почувствовать, что это
такое. Носятся там на своей паршивой моторке. Красуются, пижоны. Ну и типы.
Думаешь, они хоть раз полезли в воду? Как же, жди. Не окунулись ни разу.
Единственный, кто все время торчал в воде, был я. И вертолет наверху - тут я
ничего не скажу. Те честно стараются. А эти, в моторке - да если на них
понадеяться, считай, что пропал. А еще официально на работе числятся,
подонки. Один я не вылезал из воды. На абсолютно добровольных началах.
РУТ. Карл?
КАРЛ. Что?
РУТ. Пожалуйста, не надо.
КАРЛ. Что не надо?
РУТ. Ах, Карл, дорогой —
Пауза.
Иди сюда, Обними меня.
КАРЛ. Что-то новенькое.
РУТ. Глупый —
КАРЛ неловко обнимает РУТ.
(Тихо.) Карл, наше дитя —
КАРЛ. Осторожно, Рут, только не заводись снова.
РУТ. Ты же весь дрожишь.
КАРЛ. Слишком долго пробыл в воде. И все бестолку. Что ж, может, так
оно и лучше.
РУТ. Карл!
КАРЛ. Если представить себе как Манни сейчас выглядит —
РУТ. О, Боже мой —
Пауза.
КАРЛ. Ты такая тепленькая.
РУТ (хочет надеть на него пуловер). Давай.
КАРЛ. Я не это имел в виду.
РУТ. Ты же простудишься насмерть.
КАРЛ. Разве теперь это так уж важно?
Пауза.
(Затягивается погасшей сигаретой.) Плохо скрутил. Закорючка какая-то.
(Оба смеются.)
РУТ. Для твоей руки - высший класс.
КАРЛ. Что ты имеешь в виду?
РУТ. У тебя же недостает двух пальцев.

КАРЛ. Я скоро поступлю на курсы мастеров.
РУТ. Карл, милый, правда?
КАРЛ. Вот тогда я расстанусь со станком. Ведь мастер преимущественно
головой мастерит.
РУТ. Как чудесно —
Пауза. КАРЛ пытается скрутить новую сигарету, РУТ делает это вместо
него и прикуривает.
КАРЛ. Смотрю, у нас новые нравы и обычаи зарождаются.
РУТ (отдает ему сигарету). Тоже закорючка, только в другую сторону.
КАРЛ. Просто на зависть мастерам. Фирма выражает благодарность.
Пауза.
(Курит.) Смазать тебе спину кремом?
РУТ. Карл, моя спина смазана.
КАРЛ. Но уже чертовски давно.
РУТ. Ну, если тебе хочется.
КАРЛ (смазывает). Ты уже прилично подкоптилась.
РУТ. Сзади тоже?
КАРЛ. Только до бикини.
РУТ. Тут уж ничего не поделаешь.
КАРЛ. Ты так считаешь?
РУТ. Руки прочь.
КАРЛ (повинуется, раздраженно). Вот так приезжаешь сюда, чтобы хоть
немного расслабиться. По-настоящему делать, наконец, что захочется.
По-настоящему провести, наконец, приличный отпуск. Хоть что-то, наконец,
получить от жизни — (Включает кассетный магнитофон, звучит шлягер.)
Проклятое море. Все загажено. Стопроцентное дерьмо. Зато настоящее.
Оба вслушиваются в сентиментальную мелодию.
РУТ. Да, и вот мы снова одни. Как восемь лет назад.
КАРЛ. Вообще-то, да. Пока не появилась Манни. По-настоящему желанный
ребенок. Ведь так оно и есть, да? Было, как никак, радостное событие.
РУТ. Но, Карл —
КАРЛ. Чертовски радостное. Только что возилась в песке. С этой вот
лопаткой.
РУТ. Нет, с ведерком.
КАРЛ. С ведерком и лопаткой.
Пауза.
Как-то раз они вытащили ребенка. Мальчик, лет пяти. Писали в каком-то
журнале. Посреди зимы провалился под лед. Был мертв уже двадцать минут. Но
реанимация помогла. Так тоже бывает.
РУТ. Карл, дорогой —
КАРЛ. Я же только рассказываю, что было напечатано.
РУТ. Манни уже три часа как мертва.
Пауза.
Господи, неужели мы ничего не можем сделать.
КАРЛ. Ждать.
РУТ. Ждать —
КАРЛ. Тут все выносит обратно на берег. Как сообщили эти типы,
спасатели. Здесь практически ни от чего не избавишься.
РУТ. Но, Карл!
КАРЛ. Может, правда, придется и подождать. Возьми бумажный носовой
платок.
РУТ. Зачем?
КАРЛ. Слезы вытереть.
РУТ. Я не плачу.
КАРЛ. Не плачешь?
РУТ. Нет.
КАРЛ. Но было бы лучше.
РУТ. Что?
КАРЛ. Тебе лучше как следует нареветься.
РУТ. Карл, Карл, это бесчеловечно. Болтаешь и болтаешь. Ты, собственно,
отдаешь себе отчет, что Мануэлы больше нет в живых?
КАРЛ. А я... Ты же не представляешь насколько разбит сейчас я.
Бесчувственный, как смерть. Разве это человечно?
РУТ. Прошу тебя, Карл —
КАРЛ. Мы должны поддерживать друг друга. Именно сейчас. Притом железно.
Я пошлю тебя в санаторий после всей этой свистопляски.
РУТ. Какой еще свистопляски?
КАРЛ. Ну, перевозка и похороны, и все прочее —
РУТ. Нет!
КАРЛ. Имеешь возражения?
РУТ. Карл, я никак не приду в себя, а ты —
КАРЛ. У твоих таблеток пролонгированное действие.
РУТ. Да нет же, такое чудовищное несчастье —
КАРЛ. Ну хорошо, чудовищное несчастье —
РУТ. Ты никогда не понимаешь меня.

Пауза.
Неужели мы ничего не можем сделать?
КАРЛ. Смотреть. (Подает ей бинокль.)
РУТ. Чего ты еще от меня хочешь?
Шум вертолета.
КАРЛ. А эти все ищут, стараются. Дорогое удовольствие.
РУТ. Прекрати.
КАРЛ. Сколько горючего уже спалили, для "Таунуса" хватило бы на целых
полгода.
РУТ. Прекрати сейчас же.
КАРЛ. Они ведь там большие специалисты, эти - наверху.
РУТ (барабанит по пустой бочке). Прекрати сейчас же, прекрати,
прекрати!
КАРЛ. Больших денег стоит.
РУТ. Прекрати.
КАРЛ. Ты что, рехнулась или хочешь что-то сказать?
Пауза.
Ты хочешь что-то сказать, Рут?
Пауза.
Ответь же, ты хочешь что-то сказать?
РУТ. У тебя длинный провод, Карл! Как всегда! Манни мертва! Тебе
понятно!? Моя дочь Манни! Мертва! Мертва! Мертва! Мертва! Мертва!
Затемнение.
Сцена 3.
КАРЛ с лопаткой возится в песке, РУТ ходит взад и вперед вдоль кромки
воды. Крики чаек, сначала одиночные, потом - целая стая.
КАРЛ. Ничего еще не видно?
РУТ. Ничего.
КАРЛ. Все ты, с этой короткой стрижкой.
РУТ. Так ей шло гораздо больше, Карл.
КАРЛ. Зато теперь ее невозможно заметить. Ведь тело плавает под водой.
Только голова —
РУТ. Карл!
Пауза.
(Возбужденно, нервно.) Да, так ей действительно больше шло. И, прежде
всего, это укрепляет волосы. Научно доказано. Чем чаще детей стригут, тем
больше это способствует росту. Волосы становятся прочнее и красивее,
одновременно. Лучше всего начинать как можно раньше. Тех, кого стригли еще в
колыбели, ты наверняка сразу же заметишь на улице. У них длинные, густые
волосы. Очень прочные. Не ломкие. Блестят, как шелк. Да, не ломкие, и шансы
тогда повышаются. Я хочу сказать, что в особенности для нас, женщин, это
важно. Волосы придают большую уверенность. Любой из вас сразу на это клюет.
Моя бабушка просто не знала. Иначе она и меня бы стригла. Совсем коротко. До
самых корней. Еще в колыбели. Тогда бы и у меня было больше шансов.
КАРЛ. В самом деле?
Пауза.
РУТ. О, Господи, я совсем не это имела в виду.
КАРЛ. Почему же нет? Выкладывай начистоту, всю правду. Или то, что ты
считаешь правдой.
РУТ (указывает на бинокль). А откуда, собственно, у тебя эта штука?
КАРЛ. Один тип из газеты. Тут же всучил мне. Угадай, сколько народу
здесь было.
РУТ. Откуда мне знать?
КАРЛ. Попробуй угадать.
РУТ. Двадцать.
КАРЛ. Двадцать? По меньшей мере - семьдесят. Минимум. А, может, даже и
сто.
РУТ. Правда?
КАРЛ. Да, запустили мы машину.
РУТ. Я бы с радостью отказалась от этого. Прекрати.
КАРЛ. Что?
РУТ. Твое копание сводит меня с ума. Оставь в покое песок.
КАРЛ. Опять эти твои нежности. Сидеть, уставившись на море, еще больше
сводит с ума. Если она появится, мы и так увидим.
Копает.
РУТ. Перестань копать.
КАРЛ. Но почему?
РУТ. Потому что я лечила нервы. Скоро я опять дойду до своей точки.
КАРЛ (перестает копать). Ну как, я паинька, скажи?
РУТ. А что это был за тип-из-газеты?
КАРЛ. Очень милый человек. Я даже тебя сфотографировал для него.
РУТ. Из какой газеты?
КАРЛ. Какая-то захудалая местная газетенка.
РУТ. Ах, так —
КАРЛ. Мы и в наш прицеп сходили.

РУТ. Зачем это?
КАРЛ. Сфотографировать кроватку Манни.
РУТ. Карл, как ты мог?
КАРЛ. За бинокль.
РУТ. Боже, но там же беспорядок.
КАРЛ. Для тебя это типично.
РУТ. У меня всего две руки.
КАРЛ. И обе левые. Бабушка упала бы в обморок, если бы знала.
Пауза.
РУТ. Я иногда просыпалась ночью. И тогда видела Манни в кроватке.
Светлая головка и маленькие ручки. Она так мирно лежала возле меня. Карл,
она была какая-то особенная!
КАРЛ. Ну, да —
РУТ. Разве нет?
КАРЛ. Конечно, в ней что-то было. Да, она всегда была чертовски милая.
РУТ. И умна. Очень умна.
КАРЛ. Ну, насчет мозгов она всегда была в порядке.
РУТ. Помнишь, когда дедушке повысили пенсию? Все в уме высчитала. С
января, вместе с доплатой.
КАРЛ. Но мы и вложили в нее немало. Одни балетные туфли - сто с лишним.
РУТ. Карл, она была по-настоящему одаренная. Подлинный балетный талант.
(Танцует несколько па тарантеллы.) Ее тарантелла - это был шлягер. О Боже,
мое дитя. Да-а-а —
КАРЛ подбирает детскую одежду.
Карл, что ты делаешь с ее вещами?
КАРЛ. Хочу собрать.
РУТ. Оставь, пожалуйста, на месте.
КАРЛ. Только не строй никаких иллюзий.
РУТ. Если я сказала, что вещи Манни останутся на месте, они останутся
на месте.
КАРЛ. Зачем шмоткам валяться на песке? Все денег стоит.
РУТ. Стыдись, Карл.
Пауза. КАРЛ фотографирует детские вещи.
Нельзя было ребенка пускать в воду.
КАРЛ. Конечно, нельзя. (Хочет сфотографировать РУТ, показывает на ее
прикрытие для носа.) Сними-ка эту штуку.
РУТ. Почему?
КАРЛ. Потому что - сейчас это выглядит как-то ненормально.
РУТ. Ты находишь?
КАРЛ. Выглядишь как мартышка.
РУТ. А завтра я должна мозолить тебе глаза своим облезлым носом?
Представляю твою кислую физиономию. У меня очень чувствительная кожа. Стоит
носу облезть, потом это будет длиться до бесконечности. Ты знаешь о чем
Манни спросила меня однажды, ей тогда как раз исполнилось три годика. -
Мама, куда девается человек, когда умирает? - В землю, - ответила я. - Но
ведь тогда в глаза попадет песок. - Детка, тогда люди уже ничего не
чувствуют. - Ну, если так, то я хочу умереть, мама. Потому что ты все время
ругаешься с папой. Так что оставь, пожалуйста, мой нос в покое. Я должна
защищать его от солнца. Иначе нос совершенно облезет. Даже с кремом от
загара--
КАРЛ. Ну и чушь ты мелешь. Именно сейчас, когда мы ожидаем нашу
малышку-глупышку. Песок в глаза, когда умрешь. Чего только не болтают дети.
О собственной смерти. Они же ничего еще не соображают. Ну, сними эту штуку с
носа. Ради Мануэлы, хорошо?
РУТ. Нет. И уймись со своим фотографическим зудом.
КАРЛ. Ну, как хочешь.
Пауза.
РУТ. Да-а-а --, нельзя было пускать ее в воду.
КАРЛ. Можно, если присматривать.
РУТ. Что?
КАРЛ. Сейчас бы пива холодного.
РУТ вызывающе громко включает магнитофон, звучит шлягер.
РУТ. Придется потерпеть. Самое позднее, до следующего прилива. (Ложится
рядом с магнитофоном, закрывает глаза.)
КАРЛ. Типично для Близнецов.
РУТ. Что ты хочешь этим сказать?
Пауза.
Ах, ты еще и трус.
КАРЛ. Только ради мира в семье.
РУТ. Ты тоже сегодня утром спал здесь.
КАРЛ. Разве я что-нибудь говорю?
РУТ. Достаточно видеть твою физиономию.
КАРЛ. Не всегда.
РУТ. И эта бесконечная пьянка вчера ночью —
КАРЛ. Тебя никто не заставляет пить вместе со всеми.

РУТ. Я должна спать, а вы развлекаетесь. А потом мне любезно разрешают
помыть посуду.
КАРЛ. Зато с какой любовью я отнес тебя в кровать?
РУТ. С огромной любовью. Ребенок за завтраком не знал куда деваться от
смущения.
КАРЛ. Она прекрасно себя вела.
РУТ. Прекрасно! Тогда почему она сразу пошла в воду?
КАРЛ. Я тебе не позволю всю вину вешать на меня.
РУТ. Я тоже не позволю.
Пауза.
Ласкать жену можно было и по-другому. Но с твоим чувством такта —
КАРЛ (кричит). Да, у меня есть чувство такта!
РУТ. Господи, до чего мы так дойдем?
КАРЛ. Рут, я же говорил всего лишь о Близнецах. Человек не может
отвечать за свой знак зодиака.
Пауза.
РУТ. И о чем же выспрашивал этот журналист?
КАРЛ. Как она училась.
РУТ. Что же ты ему сказал?
КАРЛ. Чистую правду.
РУТ. Карл, но ведь она осталась на второй год только потому, что я
тогда как раз проходила обследование.
КАРЛ. Ты придумываешь себе болезни, а виноват потом я.
РУТ. Ничего себе - придумываешь: такой был жуткий период. Уколы и
таблетки с утра до вечера. И все эти идиотские вопросы. А моя работа летит к
чертям. - Вас заменит Хельга Зикорайт! Мир не видел подобной грязнухи. За
кассой продуктового отдела! А дома ребенок остается на второй год.
Пауза.
Из магнитофона звучит сентиментальный шлягер, КАРЛ обнимает РУТ.
КАРЛ. Только не вешать нос. У Манни действительно была светлая головка.
Все эти ее чудесные шуточки и словечки: "На диване баба с дедой после
сытного обеда. Деда громко пукает, баба его стукает".
РУТ. Карл!
КАРЛ. Этот тип записал все, что она говорила. Каждую фразу, сказанную
ее детскими устами. Чтобы она не ушла беззвучно. Я хочу сказать - не так
тихо и незаметно.
Пауза
А солнце жарит уже во всю.
РУТ. Бикини я все равно не сниму.
КАРЛ. А кто говорит о бикини?
РУТ. Даже наоборот - нам бы следовало прилично одеться.
КАРЛ. У тебя что, не все дома?
РУТ. В семье траур —
КАРЛ. Траур по Манни —
РУТ. Да.
КАРЛ. Черный костюм и лакировки, да?
РУТ. Только то, что принято... А как я, собственно, лежала, когда ты
снимал меня для того журналиста?
КАРЛ. А что?
РУТ. Будет заметно, что я сплю?
КАРЛ. Ну, а если да?
РУТ. Любая мать будет возмущена.
КАРЛ. Мне бы твои заботы. (Смотрит на вещи Мануэлы, лежащие на песке.)
И ребенок такой же безалаберный, как ты. Вместо того, чтобы приучать к
аккуратности —
РУТ. Может, ты попытаешься?
КАРЛ. Теперь уже ничего не исправишь, Рут.
РУТ. Она способный ребенок.
КАРЛ. Думаю, тебе действительно надо будет повторить курс.
РУТ. Как ты себе это представляешь?
КАРЛ. Вполне серьезно.
РУТ. А моя работа?
КАРЛ. Незаменимых людей нет.
РУТ. Да, в личной жизни нет незаменимых. Но не за моей кассой. Или ты
предлагаешь снова посадить туда Хельгу Зикорайт с ее прыщами на физиономии?
КАРЛ. Значит, тебе наплевать на лечение?
РУТ. Могу себе представить какую мину состроил бы Бушке.
КАРЛ. Да, некоторые живут только ради своего начальника отдела.
РУТ. А другие ради своего завода даже позволяют рвать себя на куски.
КАРЛ. Безумно смешно.
РУТ. Да, безумно смешно. Ты же все успел: отключить установку,
предупредить бригадира, стереть кровь с верстака и только тогда свалился без
чувств. Строго по инструкции. Безумно смешно.
КАРЛ. У нас бы любой так поступил.
РУТ. Нет, любой вырвал бы кабель из розетки.

КАРЛ. То есть, иными словами, навалил бы кучу дерьма. Ты хоть себе
представляешь сколько стоит такая машина! Я пятнадцать лет на заводе и все
делал как надо, и вкалывал —
РУТ. Ну и что?
КАРЛ. Думаешь, я собираюсь всем этим рисковать?
РУТ. Зато твои пальцы были бы на месте.
КАРЛ. Вы, бабы, ничего в этом не смыслите. А привыкнуть можно ко всему.
РУТ. К сожалению —
КАРЛ. Когда в кассе не хватило полсотни, ты тоже не спала ночами.
РУТ. Пятьдесят марок - это пятьдесят марок.
Пауза.
Почему ты постоянно так меня мучаешь?
КАРЛ. Что?
РУТ. Карл, я тебе задала вопрос.
КАРЛ. Идиотский вопрос.
Пауза.
Знаешь, Рут, есть люди, они как бы носят в себе счастье. В них есть
что-то, дающее счастье окружающим. Знаешь, они постоянно как бы светятся.
РУТ. В самом деле?
КАРЛ. Например, Эльфи Вебер. Как она всегда сияет! И дает Веберу
ощущение неизменного счастья.
РУТ. Это, наверное, потому, что ее интересуют только аборты Фабиолы.
КАРЛ. Неважно. Но он живет в каком-то счастливом состоянии. Рядом с
Эльфи человек чувствует себя безумно приятно. Каждый. А она окончила всего
лишь восемь классов.
РУТ. И что дальше?
КАРЛ. Ничего.
РУТ. Но ты ведь хочешь что-то этим сказать?
КАРЛ. Ну-у, что ты к таким не принадлежишь.
РУТ. Вот как?
КАРЛ. Знаешь, Рут, ты скорее относишься к тому типу женщин, которые
должны непременно все испакостить. В них есть что-то безрадостное. Знаешь,
они все делают скверно. И никогда не сияют. Потому что они практически
всегда всем недовольны. Несмотря на твой аттестат зрелости, Рут.
Пауза.
Рут? Что с тобой? Скажи что-нибудь. Ты что, немая, дар речи потеряла?
Сейчас же скажи что-нибудь. Иначе снова начнешь бесноваться. Я же знаю как
это бывает. Ты не виновата. Хоть это и не слишком приятно. Я говорю сейчас
совершенно объективно. Я же хочу только, чтобы ты вошла в норму. А то все
время - как лунатик.
Пауза.
Открой же рот, наконец. Иначе будет поздно. Сейчас же скажи что-нибудь,
Рут! Ты должна что-нибудь сказать!
РУТ смеется, КАРЛ бьет ее.
РУТ. Хочешь моего картофельного салата?
КАРЛ. Картофельного салата — ?
РУТ. И пару сосисок.
КАРЛ. Мою плоть и кровь пожирают рыбы, а я буду набивать себе брюхо
картофельным салатом?
РУТ. Мне показалось, ты хочешь, чтобы я вошла в норму. Мы завтракали
уже очень давно.
КАРЛ. Для картофельного салата наступит черед —
РУТ. Когда?
Пауза.
Когда же, Карл?
КАРЛ. По прибытии бренных останков.
РУТ. Бренных останков —
КАРЛ. Все, я сыт тобой по горло.
Крики чаек.
РУТ. Ах, твари! Проклятые твари!
КАРЛ. Да ты что, Рут!
РУТ. Настоящие стервятники.
КАРЛ. Чайки - стервятники?..
РУТ. Смотри! Как они беспрестанно бьют клювом по воде. Они выклевывают
глаза у мертвецов.
КАРЛ. Причем тут чайки.
РУТ бросается камнями в чаек.
РУТ. Именно чайки.
КАРЛ. Какая чушь.
РУТ. Нет, правда, они - как коршуны. Особенно когда на них нападает эта
неутолимая прожорливость. Прямо настоящие стервятники. Ты не смотри на их
окраску. Не смотри, что они похожи на голубей - это подлая уловка.
Проваливайте отсюда! Гадкие твари! Проваливайте! Попала, Карл! Я попала в
нее!
КАРЛ. Они наверное уже тебе выклевали глаза.

РУТ. Но я почти попала. Рядом с крылом. Там у этих гадин самое
чувствительное место. Ах, вы твари! Проклятые твари! (Убегает вслед за
чайками.)
КАРЛ срывает ленту с платьица Мануэлы. Потом зарывается лицом в ее
одежду.
КАРЛ. Малышка-глупышка с плюшевыми ушками... Какое подонство... Какое
проклятое подонство! Чтобы такое стопроцентное подонство —
Затемнение.
Сцена 4.
КАРЛ украдкой что-то пишет на полях газеты, РУТ читает в школьной
тетради.
КАРЛ. Такая трагическая смерть изменяет все.
РУТ. В каком смысле?
КАРЛ. Я имею в виду - духовно. Но зато уж по-настоящему. Если
переживаешь это всем сердцем. Прежней жизни приходит конец.
РУТ. Ах, Карл, дорогой —
КАРЛ. Для меня, во всяком случае, в будущем остаются только высшие
ценности.
РУТ. Так, так —
КАРЛ. Да. Прежде всего куплю велосипед. От машины могу спокойно
отказаться. Вебер, конечно, тут же заявит, что я тронулся. Ну и ладно, его
дело. И телевизору тоже конец. Куда лучше по вечерам наслаждаться покоем.
Кое-какая закуска и немного вина--
РУТ. Ага —
КАРЛ. Все это за мой счет. Рассматривать фотографии —
РУТ. Те, что ты сделал здесь, на море.
КАРЛ. Да.
РУТ. Немного музыки, когда Манни уже в постели —
КАРЛ. Почему нет?
РУТ. Да ты просто —
Пауза.
КАРЛ. Не обязательно же думать об этом постоянно. А ты все время
думаешь об этом?
РУТ. Да.
Пауза.
Что это ты там подсчитываешь?
КАРЛ. Мое чисто личное дело. Погода бы не испортилась. Не то - одна
капля, и я бегу в машину.
РУТ. Я останусь.
КАРЛ. Я только хотел сказать —
Пауза.
Тебе все еще снятся числа?
РУТ. А что?
КАРЛ. Ну, здесь такой бодрящий климат. Для твоих нервов, вообще-то,
идеально.
РУТ. Ты находишь?
КАРЛ. Да. Лучше любого санатория.
РУТ. А я уже как-то настроилась.
КАРЛ. Вот как? У тебя это, однако, быстро получается.
РУТ. Просто скажу Бушке, что перетрудилась.
КАРЛ. После трех недель отпуска —
РУТ. Но тогда тебе придется самому заботиться о себе и о ребенке.
Пауза.
КАРЛ. Завяжи узелок. Чтобы не забывала - у тебя остался один я.
РУТ. Ну вот, сам видишь в каком я состоянии.
Пауза. Доносится легкая музыка.
И еще этот праздник в кемпинге. Именно сейчас, когда мы такое
переживаем.
КАРЛ. Тебе сейчас лучше взять бумажный платок.
РУТ. Не беспокойся, я держу себя в руках. Я не доставлю тебе
неприятностей.
КАРЛ. Иди ты, знаешь куда — (Насвистывает доносящуюся мелодию.)
РУТ. Это так необходимо сейчас?
КАРЛ. Не выходит из головы с того последнего заводского вечера.
РУТ. Что у тебя не выходит из головы, я прекрасно знаю.
КАРЛ. Еще бы. А вечер был классный.
РУТ. Потому что Вебер все время пытался лапать меня?
КАРЛ. Он же в шутку.
РУТ. Есть места, где это перестает быть шуткой.
КАРЛ. Рут, хозяева поставили угощение. Так, что дым коромыслом. Все за
счет центральной дирекции. Достаточно было телекса из Нью-Йорка. На будущий
год я получу часы с кукушкой. Пятнадцать лет стажа. (Пытается ущипнуть РУТ.)
Тогда я смогу делать ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
РУТ. Прекрати, пожалуйста.

КАРЛ. Но вокруг ни души.
РУТ. А вертолет?
КАРЛ. Всякий раз, когда у человека радость, тебе надо все испортить. А
я, идиот, еще надеялся, что с такой как ты можно быть счастливым.
РУТ. Все от тебя зависит. (Читает в тетради.)
КАРЛ. Что там такое ужасно интересное.
РУТ. Мое личное дело.
КАРЛ. Как угодно.
РУТ. Здесь записи Мануэлы на тему: "Что ты видишь вокруг себя на
пляже".
КАРЛ. И что же?
РУТ. Оглянись вокруг.
КАРЛ. И все правильно?
РУТ (читает). Жестяные банки, пластиковые пакеты, железная проволока,
бочки из-под смолы, бутылки от Кока-колы, картонные тарелки, потерянные
туфли, небо —
КАРЛ. Что?
РУТ. Небо.
КАРЛ. Где это написано?
РУТ. Вот.
КАРЛ. Это ничего не значит.
Пауза.
Небо —
Пауза.
Жаль, что она больше не с нами.
РУТ. Господи, наш ребенок!
Хватает бинокль, но КАРЛ отнимает его.
КАРЛ. Ты же сказала, смотреть - ниже твоего достоинства.
РУТ. "И что мы видим, если закрыть глаза" - это написано на другой
странице.
КАРЛ. Что за ерунда?
РУТ. Тогда можно дальше не читать.
КАРЛ. Ну, пожалуйста.
РУТ рвет тетрадь.
А ведь ей иногда несладко приходилось с тобой.
РУТ. Твоя обожаемая Эльфи наверняка не водит свою дочь Улли в балетную
школу.
КАРЛ. Вот именно. Одно мучение для ребенка.
РУТ. Кто из нас больше мучил Манни, Карл —
КАРЛ. Да? А когда она разрисовала стену? Ребенок просто разыгрался. За
такое не запирают в подвал.
РУТ. А кто избил ее так, что у нее носом шла кровь? Кто разбил ей лицо?
КАРЛ. Потому что она хлопнула дверью. Как ненормальная.
РУТ. Карл, ты же сам знаешь, что это был сквозняк.
КАРЛ (кричит). Человек может ошибаться! Но то, что ты не отвела ее к
глазному врачу —
РУТ. А почему это, собственно, всегда я?
КАРЛ. Потому что она никогда не могла сразу взять нужную вещь.
РУТ. Но почему я?
КАРЛ. Глазной врач - это женская работа. Когда на море волнение, надо
чертовски хорошо видеть.
РУТ. Прошу тебя — !
КАРЛ. Да, Рут, так губят то, что дороже всего.
РУТ. Ты ошибся адресом.
КАРЛ. Но - должен же кто-то быть виноват! (Хочет уйти.)
РУТ. Карл, ты куда?
КАРЛ. Не знаю. В воду. Думаю, стоит сплавать еще раз ненадолго.
РУТ. Это бессмысленно.
КАРЛ. Я здесь дольше не вынесу. (Уходит.)
РУТ читает записи КАРЛА на полях газеты, затем замечает, что на платье
Мануэлы недостает ленты.
РУТ. Боже всемилостивый, помоги нашей Манни. Боже всемилостивый, помоги
нашей Манни. Помоги нашей Манни, Боже всемилостивый. Прошу тебя, Боже
всемилостивый, помоги нашей Манни. Помоги нашей Манни, прошу тебя, Боже
всемилостивый. Я - э-э-э. (Произносит без выражения, как пустые слова.) Я
носила ее в своем теле, в муках произвела на свет, вскормила этой грудью —
Боже всемилостивый, почему я не могу ощутить горе?
КАРЛ возвращается, РУТ позирует.
Боже всемилостивый, помоги нашей Манни!
КАРЛ берет фотоаппарат.
КАРЛ. Рут!
РУТ оборачивается к нему, он фотографирует ее в позе молящейся.
РУТ. Ты ведь насобирал уже достаточно воспоминаний.
КАРЛ. Блаженны преследуемые, да?
РУТ. Фу, Карл!

КАРЛ (включает магнитофон). Только не питай никаких иллюзий. Она
покинула нас безвозвратно. И называй ее - Мануэла. Чтобы Он знал, о ком идет
речь, и не промахнулся.
РУТ. Бог не может промахнуться.
КАРЛ. Да? Почему же Он допустил, чтобы она погибла? Девчушка, восемь
лет —
Пауза. РУТ выключает магнитофон.
Приложить бы ему как следует этими здоровыми камнями.
РУТ. Карл, прошу тебя! Это же богохульство.
КАРЛ. Потому что от твоих молитв никакого толку.
РУТ. Во что ты, собственно, веришь?
КАРЛ. В твою задницу.
РУТ. Стыдись, Карл.
Музыка, доносящаяся из кемпинга.
КАРЛ. Как животные.
РУТ. Вот как? Но ведь твоя потребность в трауре уже удовлетворена.
КАРЛ. Ты что, совсем тронулась?
РУТ. Я всего лишь просмотрела твой перечень убытков. (Берет газету.)
Гроб обойдется дешевле, чем ты написал. Для Манни нужен совсем маленький.
Пауза.
Но ведь без "Таунуса" ты не будешь чувствовать себя полноценным
мужчиной.
КАРЛ. Рут, только ради твоего лечения.
РУТ. Это и есть первый взнос за "Таунус".
КАРЛ. Знаешь, Рут, у каждого бывают свои минуты слабости. И у меня
тоже. Я не могу всегда оставаться железным. Но жизнь-то продолжается, Рут.
РУТ. Вечно ты со своими дурацкими изречениями —
КАРЛ. Так уж устроен мир. Возврат излишков подоходного налога за год
тоже постепенно приближается. Правда, эти подонки не торопятся. Может в этот
раз по почте пришлют. А когда приедем, будет уже лежать в почтовом ящике.
Как ты думаешь?
Пауза.
РУТ (иронически). И еще: стоимость перевозки тела можешь вычесть из
налога.
КАРЛ. Ну конечно же, жизнь продолжается!
РУТ. Ах, Карл, ну как можно принимать тебя всерьез?
КАРЛ. И еще как продолжается жизнь - еще как! Передай-ка мне сумку со
жратвой.
РУТ. Сам возьми.
КАРЛ не может открыть банку с салатом искалеченной рукой.
Дай сюда. (Отвинчивает крышку банки, КАРЛ ест.) А что ты сделал с
ленточкой?
КАРЛ. С какой ленточкой?
РУТ. С ее платья?
КАРЛ. Спрятал.
РУТ. Зачем? — Карл, зачем?
Пауза. Приближается вертолет.
Карл, милый?
КАРЛ (машет рукой вверх). Эти ребята не сдаются. Помаши им. Смотри, нам
аквалангист помахал. (Фотографирует вертолет.)
РУТ. Зачем ты взял ленточку?
КАРЛ. Сам не знаю.
РУТ. Но ведь ты что-то думал, когда брал.
КАРЛ. Для "Таунуса". Привяжу изнутри на ветровое стекло. Приносит
удачу.
РУТ. Для "Таунуса", который ты вовсе не собираешься покупать.
КАРЛ. Ну и что? — Есть еще салат?
РУТ. Только для нее.
КАРЛ. Хм —
Пауза.
Главное, долго ли приходится мучиться.
РУТ. Мне - долго.
КАРЛ. Когда тонут.
РУТ. Что за жуткие мысли у тебя.
КАРЛ. Мысли пошлиной не облагаются. Думаю, что конец наступает довольно
быстро.
РУТ. Пожалуйста, Карл —
КАРЛ. Тот малыш, что провалился под лед. Знаешь, Рут, что он увидел,
когда умер? А? — Нечто прекрасное. Угадай-ка.
Пауза.
Конечно, откуда ты можешь знать. Так вот: он видел рыб.
РУТ. В самом деле?
КАРЛ. Рыб. И очень много ярких камней. А потом появился большой черный
мужчина.
РУТ. Наступление беспамятства.

КАРЛ. Я только пересказываю, с его слов. (Зажимает под мышкой банку с
салатом для Мануэлы и на словах "в два счета" отвинчивает крышку здоровой
рукой.) Во всяком случае - это происходит в два счета.
РУТ. Неужели ты способен обидеть ребенка?
КАРЛ. Считаешь, что я и теперь ее объедаю? (Ест.) Вечно ты из девчонки
изображаешь ангела. — И Эльфи тоже это замечала.
РУТ. Эльфи —
КАРЛ. У нее есть чутье.
РУТ. Вопрос только - к чему. Ну, а если даже и так?
КАРЛ. Манни была далеко не идеальна.
РУТ. О, Бог мой —
КАРЛ. Да-а-а — Бог карает маленьких грешников первыми.
РУТ. Да каких таких грехов мог ребенок натворить?
КАРЛ. Отрывала лапки навозным жукам. Все по очереди. И потом целиком
сжигала на спичке. (Ест.) Так вот, скоро я окончу курсы мастеров.
РУТ. Опять?
КАРЛ. На этот - раз вполне серьезно.
РУТ. Серьезно... Пока-то ты начнешь взбираться по этой лестнице...
Бездарь —
КАРЛ. Слушай, ты, а ну-ка, повтори!
РУТ. Карл, на эти курсы ты поступаешь уже много лет.
КАРЛ. Но сейчас это не болтовня. Хочешь пари? Тогда мы запросто сможем
поднять и "Таунус". (Ест.)
Справа налево проходит с песней группа детей.
Дети из кемпинга.
РУТ. Пошли на прогулку.
Пауза. Пение детей.
Карл, они пошли на прогулку!
КАРЛ. Да, Рут —
Пауза.
Чтобы взрослые могли свободно поразвлечься. Свиньи! (Ковыряет в
салате.) Чего ты, собственно, наложила в него?
РУТ. Огурцы, яйцо и майонез. А что?
КАРЛ. Ужасно кисло. Просто невозможно. На вкус - это практически
селедочный салат.
РУТ. Маринованные огурцы обычно бывают довольно кислыми.
КАРЛ. Пусть кислыми. Но не до такой степени.
РУТ. Господи, ну бывает.
КАРЛ. Но ведь не так безумно кисло!
РУТ. Послушай, Карл, ты ведешь себя очень странно. Сначала ты буквально
пальчики облизываешь, а теперь тебе вдруг стало невкусно.
КАРЛ. Если теперь мне перестало быть вкусно, значит это действительно
невкусно.
Пауза.
Там сплошной уксус.
РУТ. Карл!
КАРЛ. Уксус.
РУТ. На что ты сейчас похож —
КАРЛ. И это для детского желудка. Разве ты мать? Ты хуже мачехи.
РУТ. Только не наступай на мое больное место.
КАРЛ (бьет РУТ). Мачеха! Мачеха! Мачеха! Мачеха!
РУТ отбегает.
(Плачет.) Да, с водой в легких долго не подышишь.
РУТ. Карл? Теперь мне хотелось бы лежать в земле.
КАРЛ. Снова этой твой пьяный бред.
Атмосфера, создающая хрупкое настроение, например: легкий ветер и крик
одинокой чайки.
РУТ. Ведь она такая хрупкая —
КАРЛ. Не надо верить всему, что пишут в газетах. Подойди сюда.
РУТ. Зачем?
КАРЛ. Не заставляй меня ждать.
Они сходятся.
РУТ. Ты никогда не бил меня так сильно.
КАРЛ. Такой уж здесь бодрящий климат. (Смеется.)
РУТ. Но, Карл, что же тут смешного?
КАРЛ. Это все Вебер, он по любому случаю вспоминает всякие дурацкие
изречения.
РУТ. Да?
КАРЛ. Пообедал - подыми и бабенку обожми.
РУТ. Ну так закури.
КАРЛ. А ты мне скрутишь еще раз?
РУТ. Нет.
КАРЛ начинает скручивать сигарету. Затемнение.
Сцена 5.

КАРЛ спит, РУТ смотрит на море.
РУТ. Карл? Карл! Послушай же, Карл! — Бог, мой, как ты можешь сейчас
так крепко спать? (Трясет его.) Карл! Карл! Карл!
КАРЛ (просыпается). Что? — Рут, да что случилось?
РУТ. Наконец-то!
КАРЛ. Чего?
РУТ. Наш ребенок появился.
КАРЛ. Наш ребенок появился?
РУТ. Да, Манни.
КАРЛ. Манни? А что с ней?
РУТ. Манни мертва.
КАРЛ. Мертва?
РУТ. Утонула.
КАРЛ. Не городи чушь. (Короткая пауза.) Ах вот как — да — ну и что?
РУТ. Там что-то плавает.
КАРЛ (не глядя на море). Где?
РУТ. Там вдали, справа. Похоже на детскую головку! Плыви туда.
КАРЛ. Но, возможно, это что-нибудь совсем другое.
РУТ. Конечно, это может быть что-нибудь совсем другое.
КАРЛ. Не горячись. Пусть подплывет поближе.
РУТ. Господи, если бы я умела плавать!
КАРЛ. При таком волнении это безнадежно. Думаю, что начинаются осенние
шторма.
Включает магнитофон. Шлягер.
РУТ. Разве кому-нибудь могло придти в голову брать отпуск в сентябре.
КАРЛ. Что такое?
РУТ. График отпусков пролежал у вас несколько недель. Почему ты так
поздно записался.
КАРЛ. Значит у меня были на то свои причины.
РУТ. Просто сентябрь производит хорошее впечатление.
КАРЛ. Ерунда, какое еще впечатление?
РУТ. На этих - твоих шефов. Любой другой стремится отдохнуть в разгар
лета.
КАРЛ. В разгар лета тоже можно утонуть.
РУТ. Утонуть в спокойном море —
КАРЛ. А вот в горах, там подобная смерть практически исключается.
РУТ. Тебе так необходимо без конца меня оскорблять?
КАРЛ. Я-то хотел именно туда. Но ты, ты стремилась на море.
РУТ. А если я плохо переношу высокогорный воздух?
КАРЛ обнимает РУТ.
КАРЛ. Там мы были бы чертовски счастливы. Могли бы махать друг другу. С
одной одинокой вершины на другую. А что мы с тобой потеряли здесь, на
побережье? Рут! Разве только все наше счастье.
РУТ. Ты, не переставая, болтаешь о счастье. А ты вообще-то знаешь, что
это такое?
КАРЛ. По крайней мере знаю, что положено по закону.
РУТ. Положено по закону —
КАРЛ. Так точно. Рождественская премия, надбавка за ребенка, отпуск и
прочее —
РУТ. Хорошенькое представление о счастье. Ничего удивительного, если
знать дом, где ты вырос.
КАРЛ. Только не трогай мой родительский дом. Вот где я был счастлив до
бесконечности. Каждый вечер. Регулярно.
РУТ. Хочешь сказать: каждый вечер набирался до краев.
КАРЛ. Но был невероятно счастлив. Пока не заявилась ты, с твоим толстым
брюхом. Последствия ночного загула. Здорово ты тогда сумела завести меня.
РУТ. Ты больше не любишь Мануэлу.
КАРЛ. Кто ее больше любит, пока что неизвестно.
РУТ. А кто меня тогда в "Фольксвагене" чуть не изнасиловал?
КАРЛ. "Фольксваген" у меня появился только спустя два года.
РУТ. Ну, тогда это был тот старый "БМВ".
КАРЛ. А ну-ка, покажи, как это было возможно в такой машине?
РУТ. Даже в коляске мотоцикла есть масса возможностей.
КАРЛ. Еще бы. Потому что тебе срочно захотелось замуж. Манни - это был
чистой воды шантаж. Зачем мы только от нее не избавились.
РУТ. Я пыталась. Сколько я тогда исходила. Как умоляла их сделать это.
Думаешь, кто-нибудь растрогался? Они закатывали глаза от сочувствия и мололи
что-то о жизни, которая достойна защиты. А ведь это всего лишь комочек слизи
- не более того. Cначала произведите ребенка на свет, а там посмотрим. А что
тогда смотреть? Если уж он появился, никто тебе не поможет. Тогда только
одно остается - вскрыть себе вены. К тому же я была на пятом месяце и поезд
уже ушел.
Пауза.
КАРЛ. И ни разу не сказала мне ни слова.
РУТ. Можно подумать, что тогда ты согласился бы меня взять.

КАРЛ. Куда ты подевала бумажные платки?
РУТ. Вот.
КАРЛ. Тогда утри, наконец, слезы.
Пауза.
РУТ. Карл, она же совсем ничего не видела в жизни.
КАРЛ. Видела.
РУТ. Что?
КАРЛ. Твой дурацкий детский балет.
РУТ. А ты? Карл, что дал ей ты?
КАРЛ. Я?
РУТ. Ты что ей дал?
КАРЛ. Рут, я всего лишь маленький человек.
РУТ. Вот именно. Рабочий с почасовой оплатой. И как мне могло такое в
голову прийти. Сейчас ты снова поплывешь.
КАРЛ. Знаешь, ребенок - это еще и дело привычки.
РУТ. Как, как?
КАРЛ. Ну, до некоторой степени.
РУТ. Ты сейчас же отправишься искать наше маленькое солнышко.
КАРЛ. Легко говорить. Но где?
РУТ. Можешь не спешить возвращаться. Я буду здесь. Даже под проливным
дождем.
КАРЛ. Правда, Рут, ребенок - это дело привычки.
РУТ (зло). И когда понесешь ребенка, осторожнее бери своей искалеченной
рукой. Она так всегда царапает. У Манни моя нежная кожа.
КАРЛ уходит.
(Бормочет про себя.) На диване баба с дедой после сытного обеда. Деда
громко пукает, баба его стукает.
КАРЛ возвращается с ящиком пустых бутылок из-под лимонада.
КАРЛ. Твоя Манни.
РУТ. Так, так.
КАРЛ. Можно сдать. Пять марок. Стоимость посуды.
РУТ. Карл —
КАРЛ. Да, такие вот дела —
РУТ. Ты вообще не входил в воду.
КАРЛ. Что-то новенькое.
РУТ. Твои плавки совершенно сухие.
КАРЛ. Что еще прикажешь сделать с моей искалеченной рукой?
РУТ. Трус, трус! Мой муж трус.
КАРЛ. И что дальше?
РУТ. Иметь такого отца - божья кара.
Пауза.
КАРЛ. Ты так стоишь —
РУТ. Как?
КАРЛ. Так призывно, сексуально.
РУТ. Надеюсь, мне еще можно стоять, как я хочу.
КАРЛ. Но ты же не зря это делаешь.
РУТ. Да ты ненормальный.
КАРЛ. Я же не слепой.
РУТ. Не прикасайся ко мне!
КАРЛ. Такая тепленькая.
РУТ. Пусти.
Пауза.
КАРЛ. Ну?
РУТ. Ах, Карл, милый, тебе всегда было нужно только это.
КАРЛ. Не только, честно.
РУТ. Только голый акт.
КАРЛ. Клянусь - нет! Я бы сказал.
Ласкает ее.
РУТ. Когда нет чувства, у меня ничего не получается. Где-то там, вдали,
ее носят волны —
КАРЛ. У тебя на животе не осталось практически ни следа после родов.
РУТ. Вздувшуюся, как шар —
КАРЛ. Такая фигура —
РУТ. Немую. Холодную. Белую.
КАРЛ. Ты опять разговорилась.
РУТ. И ее маленькое личико - его носит там, далеко и разбивает о
волноломы. Нет, я не позволю отнять у меня ребенка! Даже после смерти ее
истязают!
КАРЛ. Почему даже?
РУТ. Посмотри сам!
КАРЛ. Почему даже, Рут?
РУТ. Что - почему даже?
КАРЛ. Даже после смерти. Ты же сказала: даже после смерти ее истязают.
Это ты обо мне?
РУТ. Я говорю о волноломах. Посмотри же!

КАРЛ. Рыболовный катер. И что?
РУТ. Карл, ведь он переедет через нее. Крикни же! Крикни! Ты что, не
можешь крикнуть?
КАРЛ. Слишком далеко. И что? Что я должен кричать?
РУТ. Алло, вы не видели тело? Маленькая девочка. Восьми лет. Похожа на
меня, как две капли воды?
КАРЛ. Рассчитываешь, что они тебя видят?
РУТ. Все равно - кричи!
КАРЛ. Поздно. К сожалению —
РУТ. Кричи, Карл. Иначе я снова дойду до точки.
КАРЛ. Алло, вы не видели тело? (Подчеркнуто указывая на РУТ.) Похожа на
нее, как две капли воды? (Тихо, про себя.) Маленькая девочка — всего восемь
лет — Манни — Манни —
РУТ. Мой муж ревет. Ты меня очень огорчаешь, Карл, очень —
Пауза.
КАРЛ. Ты мне безумно нужна.
РУТ. Как, как?
КАРЛ. Помоги мне.
РУТ. С какой же это стати?
КАРЛ. Наша малышка-глупышка с плюшевыми ушками —
РУТ. Если бы не она, я бы так не изменилась.
КАРЛ. Что?
РУТ. У меня были бы в порядке нервы.
КАРЛ. Я пошлю тебя в санаторий. Честно.
РУТ. В санаторий меня пошлет больничная страхкасса.
КАРЛ. А в письменной форме они подтвердили? (Прижимается к РУТ.)
РУТ. Ну-ка, ну-ка, ну-ка —
КАРЛ. Всего только чуть-чуть прильнуть к тебе. В ней было что-то такое
милое, Рут, такое приятное —
РУТ. Зря стараешься.
Пауза.
КАРЛ. Вспомни о слове, данном пред алтарем.
РУТ. Что еще скажешь, остряк?
Пауза.
КАРЛ. Я мог бы кое-что для тебя профинансировать.
РУТ. Скажи, Карл, ты что, хочешь купить меня?
КАРЛ. Только из-за того, что твои молитвы нисколько не помогли. Те
красные туфли у "Роланда." На высокой пробке. О которых ты так мечтала.
РУТ. Бог мой, до чего же упорный мужик!
КАРЛ. Может ты собираешься вечно скорбеть? - Пусть будет еще зимнее
пальто.
РУТ. Но почему именно сейчас?
КАРЛ. Значит, в принципе ты не против? (Короткая пауза.) С меховым
воротником, если угодно.
РУТ. С каких это пор ты стал швыряться деньгами, Карл?
КАРЛ. Имея тысячу сто чистыми можно не мелочиться.
РУТ. Тысяча сто, я не ослышалась?
КАРЛ. Со сверхурочными.
РУТ. Вот это тебя и убивает. А что, собственно, потом имею от тебя я?
Пауза.
КАРЛ. Ну так как?
РУТ. Ты ничего не слышал?
КАРЛ. Что?
РУТ. Детский крик —
КАРЛ. У тебя не все дома.
Пауза. Потом оба плачут.
Рут, ну не устраивай такой спектакль. Все равно она не была
продолжателем рода.
РУТ. А если вернется вертолет?
КАРЛ. Пусть полюбуются нами при лунном свете.
РУТ. Такой риск обойдется тебе еще в пару лодочек.
КАРЛ. С тобой, действительно, можно по миру пойти.
Затемнение
Сцена 6.
РУТ и КАРЛ смотрят на море.
РУТ. Смеркается.
КАРЛ. Да, смеркается.
РУТ. И что теперь?
КАРЛ. Не имею представления.
Пауза.
РУТ. Море —
КАРЛ. Да-а-а —
РУТ. Всегда навевает на меня печаль.
КАРЛ. В ней было что-то ужасно милое —
РУТ. Вообще-то, я имела в виду море.

КАРЛ. Ах, так?
РУТ. У меня такое чувство, будто оно всегда так шумит. Всегда и вечно.
КАРЛ. Что-то новенькое.
РУТ. Мое единственное утешение.
КАРЛ. Хорошенькое утешение.
РУТ. Не каждому дано это почувствовать.
КАРЛ. Кривляка. (Одевается.)
РУТ. Что случилось?
КАРЛ. Холодный ветер. Он тоже дует всегда и вечно.
РУТ. Ясно. Кому-то захотелось обрести независимость.
КАРЛ. Я хочу, наконец, иметь снова мою собственную частную жизнь.
РУТ. Ах, Карл, милый —
КАРЛ. Прекрати это свое - ах, Карл, милый. Я все больше убеждаюсь, что
ты для меня - немалая помеха.
РУТ. Выражайся, пожалуйста, более конкретно.
КАРЛ. Это чистейшая правда.
Пауза.
Вот Веберы - они добились гораздо большего. Их ссуда практически уже
выплачена. Только у нас это тянется и тянется до бесконечности. Когда-то еще
"Таунус" покатится по дороге и закончится волынка с вкладом на
строительство. Зато и Эльфи помогает совсем по-другому. Не то, что моя жена
- вечно только печаль и печаль.
РУТ. Тогда иди и найди себе такую, как Эльфи. С этой ее фальшивой
наивностью, Карл. Ведь ты теперь можешь чувствовать себя совершенно
независимым. В особенности от Манни.
КАРЛ. Она еще поднимает голос. Со своими пятьюстами без вычетов.
РУТ. Зато я еще не потеряла шансов у других. Которые имеют на счету
несколько больше.
КАРЛ. Это те макаронники, что мусор вывозят, да? Собираешься в Риме
пиццерию открыть.
РУТ. Он зубной врач.
КАРЛ. Уже сверлит?
РУТ. Сверлит. К тому же необычайно красивыми руками.
Пауза.
В нем есть что-то теплое, мужественное —
КАРЛ. Что-то теплое, мужественное есть и у меня. Не стоило так далеко
ходить.
РУТ. Я водила к нему Манни. Все из-за бабушки. Она давала ей слишком
много сладкого. Несколько зубиков уже почернели. Ты обязательно должен все
опошлить —
КАРЛ. Ерунда! — Я же не знал.
Пауза.
Ты помнишь, как малышка в шесть лет —
РУТ. Нет!
КАРЛ. То есть как это ты не помнишь?
Пауза.
РУТ. От тебя всегда исходит такой холод. Как же я тебя ненавижу!
КАРЛ. Ну, уж это тебе даром не пройдет. Дай сюда свое кольцо.
РУТ. И не подумаю.
КАРЛ. Я платил за оба.
Слева проходят поющие дети.
РУТ. Теперь они возвращаются с прогулки. Карл, они возвращаются с
прогулки!
КАРЛ. Верни мне мою собственность.
Пауза.
РУТ. А ты, собственно, соблюдал осторожность, ну, тогда?
КАРЛ. Рут, ты просто последняя дрянь. В такой момент задавать скотские
вопросы.
РУТ. Значит, ты не был осторожен.
КАРЛ. Тайна фирмы.
РУТ. Карл —
КАРЛ. А если нет?
РУТ. Тогда плохо.
КАРЛ. Не мели чепуху!
Пауза.
Вечно из-за тебя оказываешься в дерьме! И вечно в одном и том же
дерьме! Постоянно, вечно все не по тебе! Так, что я не получаю от жизни
практически никакой радости! Я хочу, наконец, иметь мою свободу!
РУТ. Ну, давай, Карл, ты бил меня сегодня всего два раза. Чего ты
ждешь? Ведь мне это тоже доставило удовольствие.
КАРЛ. Тогда пальто и туфли, естественно, отпадают.
РУТ. Но —
КАРЛ. Ты тоже что-то получила от любви.
РУТ. Ну-у-у —
КАРЛ. Собирай свое барахло. Нам надо идти.

РУТ уходит вперед.
РУТ. Тогда пошли.
КАРЛ. Проверь, не осталось ли чего-нибудь. Все денег стоит.
РУТ. Денег стоит —
Пауза. Чайка.
Мне бы тоже хотелось иметь крылья. И вот так, легко и невесомо —
(Делает летательное движение.)
КАРЛ. Стервятник!
Пауза.
Правда бывает порой невыносима. Вот бумажные платки.
РУТ. Зачем?
Занавес.
Постановка и публичное исполнение пьесы - только по письменному
разрешению автора перевода. ls.buhov@mtu-net.ru
Гаральд Мюллер.
Большой волк
Harald Mueller. Grosser Wolf
© Harald Mueller, 1978
© Леонард Бухов, перевод с немецкого, 1986
Тел (095) 257 69 41
e-mail: ls.buhov@mtu-net.ru
Действующие лица:
НОЖ
КРАСАВЧИК
БИНТ (МАСКА)
ОБРУБОК
ЮНОША (ТЕДДИ)
1-й ВОЕННЫЙ
2-й ВОЕННЫЙ
3-й ВОЕННЫЙ
МАЛЬЧИК
Возраст подростков - членов "Боевой группы - 15-17 лет. МАЛЬЧИК
несколько моложе.
Трое ВОЕННЫХ в разных сценах исполняют разные роли.
Сцена 1.
Перед оградой казармы. Нож стоит на плечах Бинта и смотрит через ограду
во двор. На лице Бинта грязная повязка. Красавчик ножом подрезает ногти. Он
одет лучше других. Раздается выстрел.
НОЖ. Ребята, началось. Выводят по одному, ставят к стенке и шмаляют в
затылок.
КРАСАВЧИК. Известные дела. Сволочная солдатня.
НОЖ. Война есть война.
БИНТ. Шари уже вышел?
НОЖ. Еще нет.
Выстрел.
БИНТ. Так меня надолго не хватит.
НОЖ. Ну, чего ты там, Бинт?
БИНТ. Чего, чего! Твои шлепанцы!
НОЖ. И что?
БИНТ. Гвозди же торчат наружу!
НОЖ. Вполне может быть.
Выстрел.
БИНТ. У тебя что, не все дома, капитан?
НОЖ. Заткнись.
БИНТ. И еще в дерьме по колени.
КРАСАВЧИК. На себя посмотри.
БИНТ. А кто здесь кому топчет кости?
НОЖ. Кончайте вякать!
БИНТ. Последний сволочизм. У меня же опять с рожи течет.
Поправляет повязку. Нож теряет равновесие и качается.
НОЖ. Шевельнись мне еще раз, схлопочешь по полной норме.
Короткая пауза.
Шари вышел!
Перебрасывает через ограду веревку.
Сюда, Шари! Сюда!
Беспорядочная стрельба.
КРАСАВЧИК. Успеет?
НОЖ. Откуда я знаю! Но чешет как полоумный. Зигзагом, Шари! Зигзагом
беги!

Тишина. Нож вытягивает веревку.
Что ж, кто не слушает слов, пусть на своей шкуре почувствует.
КРАСАВЧИК. Что случилось?
НОЖ, В ногу засадили. Все, привет! Я же ему говорил - зигзагом!
Спрыгивает на землю.
НОЖ. Большой волк в честь нашего бойца!
Все вместе воют по-волчьи. Шари воет в ответ. Выстрел. Нож развязывает
узелок вещами Шари.
КРАСАВЧИК. Золото у него есть?
БИНТ. Шакал проклятый!
НОЖ. Ничего похожего.
Примеряет на себя перепачканную рубаху.
Ну как, годится?
КРАСАВЧИК. Вся загажена. Это не для меня.
Бинт хочет взять рубаху.
БИНТ. За все мои мучения, а, капитан?
НОЖ. Да пошел ты, знаешь куда?..
БИНТ. Тогда давай разыграем...
Они бросают жребий. Нож выигрывает.
НОЖ. Судьба.
БИНТ. Дуракам везет.
НОЖ (угрожающе). Смотри, договоришься...
Надевает рубаху Шари поверх своей.
КРАСАВЧИК. Слушай, а тот маленький ножичек...
НОЖ. ...получит тот, кто вступит в боевую группу на место Шари.
КРАСАВЧИК. Покажи-ка!
БИНТ. Не слышал, что сказал капитан?
КРАСАВЧИК. А то с этим ничего не выходит. Великоват для заусенцев.
НОЖ. Потом вернешь.
Красавчик получает нож. Выстрел.
БИНТ. Может, еще что интересное найдется?
НОЖ. Откуда.
БИНТ. Это их за воровство, - ну, в затылок?
КРАСАВЧИК. А ты сбегай и спроси.
НОЖ. За то, что попались. Не соображаешь?
Смех.
Чокнуться надо, чтоб средь бела дня переться в ту столовку.
КРАСАВЧИК. Да ведь пятница была.
БИНТ. И что?
КРАСАВЧИК. Они же по пятницам рыбу жрут, а Шари - только бы до нее
дорваться.
БИНТ. Чушь!
НОЖ. Внимание! В шеренгу по одному - становись!
Бинт и Красавчик закидывают свои узелки на плечо и строятся.
КРАСАВЧИК. Забыл, тогда на побережье? Когда они надумали взрывчаткой
аквалангистов выводить. Он же наворачивал все, что всплывало.
БИНТ. Да на хрен ему сдалась твоя рыба!
НОЖ. Равняйсь! Смирно!
КРАСАВЧИК. Только дай!
БИНТ. Брось трепаться.
КРАСАВЧИК. Ты, Бинт, только не заводись!
НОЖ. Нале-во!
С белым флагом в руке становится во главе строя.
БИНТ. И Шари полез бы на рожон из-за рыбы, ха!
КРАСАВЧИК. Еще как!
НОЖ. Левое плечо вперед, шагом марш!
БИНТ. Чудик, да что ты о нем знаешь!
НОЖ. Отставить разговоры! Песню!
Они запевают "свою песню", известный марш. Поют без слов (ля-ля),
напористо, почти зловеще, и начинают маршировать.
Сцена 2.
Сельская улица. Бетонные руины. Безногий инвалид, Обрубок, на низенькой
тележке, попрошайничает.
ОБРУБОК. Полковник, ты ж меня знаешь. Пожрать не найдется?
1-й Военный - в этой сцене полковник - дает ему хлеб. Появляются Нож,
Бинт и Красавчик.
НОЖ. Стой! Разойдись! ...Ничего себе - дела!
БИНТ. Тоже мне фокус: без ног любой сможет...
НОЖ. Что, малый, в отличной форме сегодня, а?
ОБРУБОК. Валите отсюда! Ничего вам тут не светит.
БИНТ. По роже захотел?
Нож отодвигает Бинта в сторону.
НОЖ. Деревенская улица - территория общая.
ОБРУБОК. Тоже нашелся! Я здесь первым место занял.

БИНТ. А ну, ты, полегче!
Ногой отталкивает в сторону тележку Обрубка. Тот равнодушно крутит
пальцем у виска.
ОБРУБОК. С приветом, да?
Входит 2-й Военный - в этой сцене лейтенант. Бинт наполовину
разбинтовывает лицо.
Я Обрубок, лейтенант! Пожрать не найдется?
2-й ВОЕННЫЙ. Обеих ног нет?
ОБРУБОК. Ампутированы по самые колени.
2-й ВОЕННЫЙ. На вот, мясные консервы. Приятного аппетита!
БИНТ. А на мою рожу не хочешь полюбоваться? Тоже ничего. Живого места
не осталось. Свежего бинта не найдется?
2-й Военный с отвращением поворачивается и уходит.
Подонок!
ОБРУБОК. Не та интонация. Сам виноват.
БИНТ (об Обрубке). Этот мешок с дерьмом поломает вам весь бизнес.
Проходит 3-й Военный - солдат.
ОБРУБОК. Солдат, ты что, не узнаешь меня? Сигаретки не найдется
сегодня?
Открытая пачка сигарет падает между Обрубком и остальными. Бинт
поднимает ее.
Не трогай, гад, положи!.. Ну и жулье!
Нож протягивает ему сигареты, но забирает обратно, когда Обрубок
пытается их схватить.
НОЖ. Как ты сказал, кто мы?
ОБРУБОК. Мотай отсюда, ублюдок!
НОЖ. А ну, полегче, понял? (Закуривает.) Тот, с консервами, был, между
прочим, капитан.
ОБРУБОК. Шеврон со звездой - это лейтенант.
НОЖ. Неужели?
ОБРУБОК. Кому ты вправляешь? Капитан - это звезда, и больше ничего.
НОЖ. Смотри, я тебе еще глаза прочищу.
Отходит к остальным.
Видали, - капитана и лейтенанта сходу различает.
БИНТ. А работает как? Чего тут раздумывать?
КРАСАВЧИК. Только без меня.
БИНТ. Ты чего?
КРАСАВЧИК. Да это же развалина, хуже еще, чем ты.
БИНТ. А ну, повтори!
НОЖ (Бинту). Иди, займись им. Но чтобы в лучшем виде. Не то - шею
сверну.
БИНТ. А чего он лезет? Развалина!..
Отходит к Обрубку, который ест консервы.
НОЖ. Тебе что, больше всех надо?
КРАСАВЧИК. Если кто выглядит как свинья, то скоро начнет хрюкать.
НОЖ. Смотри, не зарывайся,
БИНТ (Обрубку). Знаешь, а ведь это подонство, то, что ты делаешь.
ОБРУБОК. Нечего тут околачиваться.
БИНТ. А чего ты людей заводишь? У нас уже дырки в кишках от голода.
ОБРУБОК. Потравить захотелось?
БИНТ. Наоборот, просто не встречал еще, чтобы вот так - без осечки.
ОБРУБОК. Смотри, договоришься. Так врежу!
БИНТ. Нет, честно! Ты силен.
ОБРУБОК. А-а, мелочь. Просто знал где встать.
БИНТ. Всего-то?
ОБРУБОК. Им перед отправкой на передовую шамовку выдают. Так у них, как
меня увидят, сразу полные штаны, ну и отстегивают, кто что может.
БИНТ. Служба наблюдения?
ОБРУБОК. А как же?
Пауза. Обрубок ест, запивая из фляжки.
НОЖ. Ну?
КРАСАВЧИК. Ни за что. У меня уже один этот вот где сидит с его вечным
нытьем.
НОЖ. Чудик, а консервы, ты что, не сечешь? Без ног: никаких проблем!
КРАСАВЧИК. Да разве в этом дело?
Бинт протягивает Обрубку сигареты.
ОБРУБОК. А не отнимешь, как в тот раз?
БИНТ. Брось трепаться.
Оба закуривают.
НОЖ. Такого нам больше не встретить.
КРАСАВЧИК. А тележка? Ты будешь таскать?
НОЖ. А на что у нас Бинт?
КРАСАВЧИК. А если она сломается?
НОЖ. Ну, что упало, то пропало.
КРАСАВЧИК. На тебя похоже. Одно олово - Нож.

НОЖ. Нервишки сдают?
КРАСАВЧИК. Пошел ты! ...Не могу больше видеть этих уродов.
Нож отходит к Обрубку.
НОЖ. Ну, ловчила, все ясно?
ОБРУБОК. Вроде, да.
НОЖ. Что ж, чем короче, тем лучше.
ОБРУБОК. То есть как это?
НОЖ. Твой малыш, если разыграется, он станет длиннее, чем твои ноги.
Так больше ни у кого не получится.
ОБРУБОК. Точно!
Смех.
БИНТ. А как практично. Мытье ног напрочь отпадает.
Смех. Короткая пауза.
ОБРУБОК. Подзаправитесь?
Дает Бинту хлеб. Тот передает Ножу.
Аппетит пропал?
БИНТ. Первому капитану. ...Мы ведь боевая группа. Чтобы знал на
будущее.
Нож отрывает большой ломоть хлеба и вонзает в него зубы.
НОЖ. Волки.
БИНТ. Круглый год в пути.
НОЖ. Зимой по тылам, а сейчас на передовую,
БИНТ. Живем, как боги!
ОБРУБОК. А не страшно - на передовую?
НОЖ. Если кто дрейфит, то конечно.
ОБРУБОК. Я-то в порядке. Я всегда здесь.
БИНТ. Нет, нам засиживаться нельзя.
ОБРУБОК. Тебе легко говорить.
НОЖ (Красавчику). Ну, а ты что?
Красавчик подходит и берет хлеб.
ОБРУБОК. Чего это он?
БИНТ. Это всего лишь наш лейтенант. (Красавчику) Давай, шевелись, тебя
не дождешься!
КРАСАВЧИК. Не к спеху.
Дает Бинту жалкий кусочек.
БИНТ. Подонок!
ОБРУБОК. У вас, я смотрю, порядки армейские.
КРАСАВЧИК. И такие же идиотские.
БИНТ. Если тебе надоело твое лейтенантство, спокойно можешь сказать.
КРАСАВЧИК. Чего захотел. С твоей-то мордой?
БИНТ. Ты...
НОЖ. Заткнитесь! ...А у тебя, малый, наверное всегда приличный
загашник?
ОБРУБОК. Не жалуюсь. А выпадет паршивый день...
Вытягивает из-под рубахи медальон и показывает вставленную в него
фотографию.
Мой неприкосновенный запас.
НОЖ. Силен мужик.
БИНТ. Вот это профиль!
КРАСАВЧИК. Наверное твой старик, да?
ОБРУБОК. Нет. Мои все до одного отдали концы. Простой санитар из
Восьмой. Он меня тогда из могилы вытянул.
НОЖ. Кончай трепаться!
БИНТ. Вот это дела!
КРАСАВЧИК. А он не педик?
ОБРУБОК. Ни в коем случае. Абсолютно нормальный, как ты и я,
КРАСАВЧИК. Какой же ты нормальный - без ног.
ОБРУБОК. Ты полегче, понял?
БИНТ. Да, везет некоторым. Вот мне бы так.
ОБРУБОК. Просто счастливая случайность.
БИНТ. А где он сейчас?
ОБРУБОК. На Северном участке.
БИНТ. Жаль.
ОБРУБОК. Могу, если что, в любое время к нему в гости закатиться.
НОЖ. Северный участок - гиблое место.
ОБРУБОК. Я бы не сказал.
НОЖ. Ты-то откуда знаешь?
ОБРУБОК. Промочи горло, капитан.
Нож и Бинт пьют из фляжки. Красавчик наливает в свою кружку. Пауза.
КРАСАВЧИК. У тебя, наверное, золотишко есть?
ОБРУБОК. С чего ты взял?
БИНТ. У этого кретина заскок такой.
ОБРУБОК. Все, что у меня есть - это кастрюля. Немного бинтов.
Проволока. Молоток. Гвозди. Смазка для колес.
НОЖ. Твой лимузин ничего бегает?

ОБРУБОК. Пока, во всяком случае, не жалуюсь.
НОЖ. Тогда полный порядок. ...Ты, сукин сын!
Бьет Обрубка.
ОБРУБОК. Чего ты...
Хватает Ножа за шею.
Спятил, что ли?
Нож бьет Обрубка по культям и освобождается.
ОБРУБОК. Только культяшки не трогай. Никогда! Мозги расплавились, да?
БИНТ. Ну как, капитан?
НОЖ. Вполне годится.
БИНТ. У нас прошлой зимой один погорел.
ОБРУБОК. Ах, вот оно что...
НОЖ (о веревке). Это, чтобы тянуть тележку, и - трогаем. Что скажешь,
Бинт?
БИНТ* 0 чем разговор?
НОЖ, Ну, так как?
КРАСАВЧИК (Обрубку). Не делай глупостей.
НОЖ (Красавчику). А ну, кончай придуриваться.
КРАСАВЧИК. Куда тебя несет? Здесь ты имеешь все.
НОЖ. Значит на передовой, по-твоему, хуже?
БИНТ. Шамовки там навалом,
НОЖ. А тут? Вдруг их перебросят, будешь тогда куковать.
КРАСАВЧИК. Для такого ловчилы как он - никаких проблем.
ОБРУБОК (Красавчику). А чего мне тут киснуть? Только потому, что у меня
случайно походка попортилась?
НОЖ. У нас каждый может стать лейтенантом.
ОБРУБОК. Правда?
НОЖ. Невзирая на лица.
КРАСАВЧИК. Я бы сто раз подумал.
НОЖ. И еще - вот это...
Показывает крест, вырезанный из кости.
БИНТ (быстро, со значением). Боевой крест первой степени. За особые
заслуги.
НОЖ. ...тоже надо принять в расчет.
ОБРУБОК. Кость?
НОЖ. Материал вечный.
ОБРУБОК. А что за зверь?
БИНТ (смеясь). Отличный зверь...
ОБРУБОК. Что-о-о...
НОЖ. Имеешь возражения?
ОБРУБОК. Ну, вы даете.
НОЖ. Итак?..
ОБРУБОК. Пожалуй - рискну.
НОЖ. Большой волк в честь нового бойца!
Все воют.
КРАСАВЧИК. Эх, знал бы ты, какой ты дурак!
ОБРУБОК. Торчать здесь в одиночку тоже не сахар.
Пауза. Далекая канонада.
Иногда при южном ветре сюда доносит.
БИНТ. Большая передвижка прошла. В прошлом году все было по-другому.
НОЖ, В идеале - хорошо бы военную карту.
ОБРУБОК. Там, в деревне висит что-то похожее.
БИНТ. Чего захотел! Жить надоело?
ОБРУБОК. Тоже мне - волки...
НОЖ, Заткни пасть! (Поднимается.) Кто еще? (Встает Красавчик, Бинту.) А
ты? Слаб в коленках?
БИНТ, Я подумал, надо бы тачку к маршу подготовить.
НОЖ. Ладно, действуй... Но в темпе, сачок! Раздобудем карту и сразу же
линяем.
Нож и Красавчик уходят. Бинт закрепляет веревку на тележке.
БИНТ, Слушай, а чем здесь так воняет?
ОБРУБОК. Мясные консервы,
БИНТ. Нет. По-моему, моча.
ОБРУБОК. Эй ты, чтобы я этого больше не слышал!
БИНТ. С пол-оборота заводится... Держись! Обкатка!
Бегом возит тележку по кругу.
И-го-го, и-го-го!
ОБРУБОК (смеется). Кретин, колеса же отвалятся!
БИНТ. Ну? Как тебе рысак?
ОБРУБОК. Высший класс! Аж дух захватывает... И вообще, движение - что
может быть лучше! А я думал, уже все - с концами.
БИНТ. Да брось ты...
ОБРУБОК. Вот посидел бы сам так. Месяц за месяцем. А если точно, уже
больше года. Такое в голову лезет, чокнуться можно.
Пауза. Бинт поправляет повязку.

БИНТ. А как насчет бинтика для рысака?
ОБРУБОК. Я, вообще-то, дал бы... Да мне самому нужен. Весь.
БИНТ. Жмот! Только для себя...
ОБРУБОК. Замри!
Бросает молоток в руины.
БИНТ. Ты что, спятил?
ОБРУБОК. Крысы.
БИНТ. Да они повсюду.
ОБРУБОК. От них одно спасение - давить. Эх, нет у меня автомата!
БИНТ. Совсем тронулся!
ОБРУБОК. Там раньше стоял наш дом,
БИНТ. Что? Эти куски бетона?
ОБРУБОК. Раньше был подвал. Теперь он наверху. А под ним до сих пор все
лежат. То, что осталось, конечно. Проклятые твари! Крысы - самая страшная
опасность для человечества.
Достает из руин молоток.
ОБРУБОК. Прямое попадание.
БИНТ. Да? А где?..
ОБРУБОК. В клочья.
БИНТ. Прямое попадание - скажет тоже! Ближний бой - вот, что здесь
самое эффективное.
Находит палку,
Берешь палку и ковыряешь в дырках и щелях. Пошуровал немного - и как
одна вылезет: бенц по кумполу!
ОБРУБОК. Боюсь, это не для меня.
БИНТ. Что, слабо?
ОБРУБОК. Причем тут слабо? Ты хоть знаешь какие они?
БИНТ. Наверное, ты знаешь? Строит здесь из себя!..
ОБРУБОК. Представь себе, знаю! До мозга костей. Лежишь вот так под
бетоном, шевельнуться не можешь, а они тут как тут, и ничто их не остановит.
И главное - втихаря. Не пискнут, зато уж как зубы вонзят, как репейник. По
началу еще криком можно отпугнуть. Пока не допрут в чем дело. Что ты
беспомощный до чертиков. Да, хитрее крыс нет никого на свете.
Показывает рубцы на обеих руках и на животе.
Вот!.. Вот!.. И даже здесь!.. А хуже вот этого вообще ничего быть не
может.
БИНТ. Да, досталось тебе от этих тварей?
ОБРУБОК. Целые сутки. Крыс я ненавижу хуже чумы,
БИНТ. А если я шлепну для тебя парочку, что мне за это будет? ОБРУБОК.
Как это - что будет?
БИНТ. Ну, к примеру, бинт.
ОБРУБОК. Сначала одну шлепни, на пробу. А то не выйдет, потом я же в
дураках буду.
Бинт идет в развалины и убивает крысу. Показывает ее.
БИНТ. Номер один!!
ОБРУБОК. Валяй еще!
БИНТ. Сперва бинт.
ОБРУБОК. Сперва крысу!
Бинт убивает вторую крысу и показывает ее.
БИНТ. Хребет пополам!
ОБРУБОК. А-а! Та же самая!
Бинт показывает обеих. Обрубок кладет бинт на узелок Бинта.
Давай еще одну!
БИНТ. За этот клочок марли?
ОБРУБОК. Еще один добавлю.
Кладет второй бинт. Бинт гонится за крысой, та прыгает на него, он ее
убивает. Показывает.
БИНТ. Все, конец!
ОБРУБОК. Ну, и еще одну!
БИНТ. Ты как маленький.
ОБРУБОК. Плачу наличными!
Показывает третий бинт.
БИНТ. Они бросаются на меня.
Обрубок достает из сумки еще один бинт.
ОБРУБОК. Даже за все бинты, что у меня есть?
БИНТ. У тебя уже нет ничего. И крысиные укусы ядовиты.
ОБРУБОК. Да ты что? Тогда я бы давно уже отдал концы.
Достает из сумки проволоку.
А как насчет этого?
БИНТ. А для чего это?
ОБРУБОК. Проволока, Соорудим тебе из нее новую рожу.
БИНТ. Хм...
ОБРУБОК. Ну, валяй, пока они еще не учуяли!
Бинт как безумный бросается на нескольких крыс, затем показывает трех
мертвых.

БИНТ. Все, теперь я сыт по горло.
ОБРУБОК. Там же еще много! Ну, еще три, за проволоку.
БИНТ. Ни за что.
Потирает укушенную руку и показывает на одну из крыс.
Вот эта! Ну и гадина!
ОБРУБОК. Тащи всех сюда!.. Они, правда, дохлые?
БИНТ. С гарантией.
ОБРУБОК. Тогда положи их в ряд.
БИНТ. Зачем?
ОБРУБОК. Ну, сделай одолжение. Сам тогда увидишь.
Бинт повинуется, а затем начинает довольно неумело возиться с
проволокой.
Не умеешь? Иди сюда!
Берет проволоку, сгибает из нее овал и примеряет на лицо Бинта.
Чуть пошире... Постой-ка... Так! Вот здесь закрути покрепче. Из
длинного конца сделаем дужку. И все просто затянем бинтом. На! А я сейчас
по-быстрому разделаюсь с ними.
В бешенстве избивает молотком мертвых крыс.
БИНТ. Вот ненормальный!
ОБРУБОК. Я пока что не такой доходяга, чтобы оставить в покое этих
сволочей!
Бинт, качая головой, наблюдает. Затем протягивает Обрубку проволочный
овал.
БИНТ. Ну, все, кончай, лучше подержи проволоку. Сплошное месиво уже.
Обрубок держит проволоку. Бинт натягивает бинт.
БИНТ. Чего ты так заводишься, а?
ОБРУБОК. С этими людоедами можно только...
БИНТ. Ну, ты и тип!
ОБРУБОК. Место для глаз оставь. И натягивай не так туго.
Дает Бинту смазку для колес.
На, разрисуй, чтобы интересней было.
Бинт рисует на марле смеющееся лицо и надевает маску. Оба смеются.
БИНТ, Не смейся, как кретин!
ОБРУБОК. Интересно еще, кто из нас!
БЖТ. Истребитель крыс!
ОБРУБОК. Рожа, как луна?
БИНТ. Урезанный великан!
ОБРУБОК. Поддельная морда!
БИНТ. Мокрые штаны! Слушай, а как ты делаешь, если тебе отлить надо?
ОБРУБОК. Вертикальный взлет!
БИНТ. И сквозь облака!
Смеются еще громче,
ОБРУБОК. А если честно, у меня не держится. Просто течет из брюха.
БИНТ. Ну и что. У меня вот даже с рожи течет!
ОБРУБОК. Подумаешь. А я по ночам сам слышу, как кричу!
БИНТ. Куда тебе до моего гноя!
ОБРУБОК. Чепуха! А мои култышки, хочешь пощупать? Все время дрожат!
Сами по себе!
БИНТ. У меня - ни волос, ни бровей!
ОБРУБОК. А у кого вся задница сплющена!
БЖТ* Тебе надо все это забыть. Обрубок.
ОБРУБОК. Попробуй сам, если сможешь.
Пауза.
БИНТ. Да, хорошо посмеялись!
Входят Нож и Красавчик.
Ну, как операция, успешно?
Нож достает из-под пальто карту.
НОЖ. А ты как думал?
КРАСАВЧИК. А вы тут как? Небольшая тренировка по ближнему бою?
ОБРУБОК. Вроде того...
КРАСАВЧИК. Ну и видок у тебя, Бинт!
БИНТ. Что, не нравится? Кстати, теперь меня зовут Маска.
КРАСАВЧИК. Главное, так задницу с рожей не спутаешь.
МАСКА. Ага. Теперь только у тебя можно спутать.
НОЖ. А ну, кончайте! Нашли время собачиться! Если они засекут,
что у них пропало, все, нам кранты. А ну-ка, в шеренгу по одному
становись!.. Равняйсь! Смирно! Напра-во! Бегом - марш!
Сцена 3.
Район боевых действий. Цветущее дерево, расщепленное снарядом. Нож
муштрует Обрубка и Маску. Красавчик подстригает себе волосы.
НОЖ (со свистком). Ложись! Встать! Ложись! Встать! Ложись! Встать! А
ну, в темпе! Боевая подготовка, это вам не ириски сосать.
МАСКА. Неужели? Дурацкие разговоры!
НОЖ. Ложись!

Обрубок делает прогибание.
Опять он всех держит!..
ОБРУБОК. Я сейчас. У меня поясница опять...
НОЖ. Ты уже сколько времени в строю, бездарь?
ОБРУБОК. Два месяца, капитан.
НОЖ. Что-то пока незаметно.
ОБРУБОК. Я буду в порядке. Потерпи.
НОЖ. Потерпи? Выполняй свой долг, скотина!
ОБРУБОК. Вопрос только - чем? Для меня это не так просто.
НОЖ. Чем больше пота, тем крепче солдат. Я еще сделаю из тебя
настоящего бойца.
КРАСАВЧИК (Ножу). Ну и ну, ты даешь!
НОЖ. Отжиматься! (Красавчику.) А с тобой я потом разберусь. Раз, два,
три, четыре - продолжать!
Обрубок остается лежать,
Ну все, с меня хватит!
ОБРУБОК. Дыхалка отказала...
НОЖ. Встать! Смирно! Хороши! Последний срам! Дерьмо вы, а не бойцы!
ОБРУБОК. Я же стараюсь, выполняю, как могу.
МАСКА. Трудный день может быть у любого.
НОЖ. Но не ежедневно. По-пластунски, болваны! Вон к тому дереву!
Они подчиняются. Красавчик причесывается.
КРАСАВЧИК. Ну вот и все! Вроде порядок.
НО, (насмешливо). Ты неотразим.
КРАСАВЧИК. А разве нет? Выдай-ка сигарету!
НОЖ. Мы на службе.
КРАСАВЧИК. Вот как? А ты не слишком увлекаешься?
НОЖ. Тебя что-нибудь не устраивает?
КРАСАВЧИК. Я имею в виду Обрубка.
НОЖ. Самое главное - заставить его повиноваться.
КРАСАВЧИК. Повиновение - высшее чувство бойца, так?
НОЖ. У тебя есть в запасе что-нибудь получше?
КРАСАВЧИК. Есть. Сигарета!
НОЖ. Не становись мне поперек дороги... Все тебе не в жилу! А для нас
что главное? Продержаться, не погореть. В одиночку? Сегодня никто не
сможет. Значит - боевая группа.
КРАСАВЧИК. Да-да-да...
НОЖ. Значит - подчиняться.
КРАСАВЧИК. Как скажешь. (О сигаретах.) У тебя же есть.
НОЖ. А кто не подчиняется - может отваливать. И все - больше не базарь!
Ты подрываешь боевой дух.
КРАСАВЧИК. Неужели?.. Ну, дай!
НОЖ. Заработай сперва, Красавчик.
КРАСАВЧИК. Наоборот! Сперва сигарету.
Нож дает ему сигарету.
Огонь!
Подает огонь.
НОЖ. Не перегибай палку.
КРАСАВЧИК. Какую еще палку?
НОЖ. Смазливых парней хватает и без тебя. Допрыгаешься, я тебе шею
тогда сверну. (В бешенстве - к остальным.) Кто дал команду сидеть? На брюхо,
и вокруг дерева! Занятия продолжает лейтенант!
Кто дал команду сидеть? На брюхо,
Углубляется в изучение карты.
КРАСАВЧИК (скучая). Ну-ка, встать. И стоять смирно.
НОЖ. Подравняйсь! Поживей!
КРАСАВЧИК (резко). Напра-во! Напра-во! Напра-во! Напра-во! Напра-во!
Напра-во!
МАСКА. Трепло!
ОБРУБОК. Голова же может закружиться.
КРАСАВЧИК. Ах так? Тогда в обратную сторону! Нале-во! Нале-во! Нале-во!
Нале-во! Нале-во! Нале-во! Обрубок, без рук!
ОБРУБОК. Без рук не выйдет.
КРАСАВЧИК. Все выйдет. Только захотеть. Парадным - шагом марш!..
(Обрубку.) Была команда - парадным, ты, ничтожество!
ОБРУБОК. У меня же нет ног, ты сам знаешь.
КРАСАВЧИК. Не может быть...
МАСКА (Красавчику). Ты, сука...
КРАСАВЧИК. Чего у кого нет, меня не интересует, Команду принял я.
Равнение направо! Равнение на середину! Равнение назад!
МАСКА. Поиграть захотелось!
КРАСАВЧИК. А теперь, шагом марш - на дерево!
МАСКА. Ты это серьезно?
КРАСАВЧИК. Вперед!
Маска взбирается на дерево.

Обрубок!
Обрубок не может влезть.
ОБРУБОК. Слишком гладкий. Извини, лейтенант. Не за что ухватиться.
КРАСАВЧИК. А мы подвесим, пожалуй, тебя на сук, чтобы знал, что такое
дисциплина.
МАСКА (Ножу). Похоже, он совсем спятил.
КРАСАВЧИК (Маске). А ты у меня будешь за бабочками порхать!
НОЖ. Кончай придуриваться!
КРАСАВЧИК. Ведь Маска у нас - на все руки. Тебе-то чего надо?
НОЖ. Не глупи. Что есть, то есть, - другого не будет. Маска, - вниз!
Занятия по ближнему бою... Достать ножи! Обрубок, ты что!... Рукоятку в
ладонь, чтобы не скользила.
ОБРУБОК. С автоматом я бы лучше управился
НОЖ. Ненормальный, да?
ОБРУБОК. Почему?
НОЖ. Маска, устав группы, пункт первый?
МАСКА. Огнестрельное оружие ослабляет боеспособность группы.
ОБРУБОК. Вы что, одурели? Наоборот!
НОЖ. Если с пушкой попадешься, тебе кранты! Все равно, что голову в
петлю. Вот перышко, оно-то уж не подведет. Маска!
Нож и Маска обматывают куртками.
Нападай, гад!.. А-а-ах! И еще! И еще! Бенц! И готов!
Маска "умирает".
Стоп, а ну, прекрати!
МАСКА. Что, не так?
НОЖ. А ты думал? Если так подыхать, ни один кретин не купится. Вот,
смотрите, меня только что зацепило (Показывает на свои брюки.) Ножом. Пулей.
Осколком. Чем угодно... Скорчиться! Руку на рану! И замереть. Больше ничего.
Замереть... навеки замереть (Падает.) Еще дернуться два-три раза. И
расслабиться. Свободно, совсем свободно, И все, с концами.
ОБРУБОК. А какой смысл этой тренировки?
НОЖ. Чтобы ты не погорел на хрен, баран.
ОБРУБОК. То есть, как?
НОЖ. Лейтенант, просвети его!
КРАСАВЧИК. Кто-то по тебе пальнул. Попал, не попал - все равно
умираешь.
НОЖ. Со всеми фокусами.
ОБРУБОК. Ах, вот как...НОЖ. Так точно! Устав группы, пункт второй.
КРАСАВЧИК. Кто лучше всех подыхает, дольше всех проживет. Полный
идиотизм.
МАСКА. Зато правда, умник.
НОЖ. Последнее занятие: групповой бой!.. Ножи к бою! Коли! И коли! И
коли! В боевую шеренгу! Быстро! И коли! Коли! Коли! Коли! Коли! Ножи к бою!
Коли! И глубже! Коли! И коли! И коли! Стоп, отставить. (Обрубку.) Все дело
портишь.
ОБРУБОК. А что я могу с таким ножом. Его еле видно.
НОЖ. Шари с ним отлично управлялся. (Маске.) А уж концы отдавать
умел... Сегодня такого уже не встретишь.
ОБРУБОК. Как будем, капитан, только понарошку? Иди по-настоящему?
НОЖ. И то, и другое.
МАСКА. Да-да...
НОЖ. Это был великий воин.
МАСКА. Точно.
НОЖ. С ним никто не сравнится.
Вешает на дерево костяной крест.
МАСКА. Это еще зачем?
НОЖ. Посмертно, для Шари.
МАСКА Ему-то что с этого?
НОЖ. У тебя еще сохранилось хоть что-то человеческое? Совсем оскотел.
Разучился подыхать и еще вякает.
МАСКА. Капитан...
НОЖ. Отставить треп! Смирно! Минута молчания!
Все стоят по стойке смирно. Долгая пауза.
Спасибо, бойцы! Разойдись! (Красавчику.) Обсудим ситуацию.
Нож и Красавчик склоняются над картой. Обрубок украдкой проверяет
колеса тележки.
Те танки, что мы видели, не зря туда выскочили.
КРАСАВЧИК. Думаешь?
НОЖ. Направление удара - вот сюда!
МАСКА. (Обрубку). Порядок?
ОБРУБОК. 0 своих делах думай!
МАСКА. Ничего себе! А кто тебя таскает?
ОБРУБОК (тихо). Смотри, вот здесь - восьмерИт как зараза.
Маска проверяет колесо.

НОЖ. Скорее всего, тут и начнется. Предлагаю пойти следом за ними.
КРАСАВЧИК. Сначала поспать.
НОЖ. Это - само собой.
ОБРУБОК (Маске). Совсем сработалось.
МАСКА (лжет). Да ты что! Будет крутиться
Подходит Нож. Обрубок ставит свою сумку на тележку.
НОЖ. В путешествие собрался? Идея неплохая.
ОБРУБОК. Скоро ночь.
НОЖ. А под кустом боишься?
ОБРУБОК. Да нет. Только холодно.
НОЖ. Даже летом мерзнет, слабак.
ОБРУБОК. Сам ведь знаешь, у меня мочевой пузырь.
НОЖ. Ну и что? Отливай себе в рубашку.
ОБРУБОК. Я даже не знаю когда польется.
НОЖ. А ты его отрежь. И порядок.
МАСКА. Тоже не самый лучший выход.
ОБРУБОК. Ни на что я уже не гожусь. Сволочная жизнь!
НОЖ. Не заводись. Давай лучше на боковую.
ОБРУБОК. Легко сказать, - во всем этом тряпье...
Ложится на землю. Нож залезает под пальто и приглашает к себе
Красавчика.
НОЖ. Давай, иди!
Красавчик подходит. Нож тянет его к себе.
КРАСАВЧИК. Спокойно, спокойно, капитан... Что за спешка?
НОЖ. Тебе, вообще-то, следовало бы врезать как следует.
КРАСАВЧИК. Вот как?.. Зуб имеешь?
НОЖ. Вечно тебе больше всех надо...
Маска укрывает своим пальто себя и Обрубка.
КРАСАВЧИК. А твой мальчик здорово подрос.
МАСКА. Тебя-то кто спрашивает. о себе лучше заботься.
Медленно темнеет.
КРАСАВЧИК. Молитву на сои грядущий читает Обрубок.
ОБРУБОК. Почему именно я?
КРАСАВЧИК. Потому что боженька любит тебя больше всех.
ОБРУБОК. Еще неизвестно кого он больше любит.
НОЖ. Все равно, читай.
ОБРУБОК. Капитан, а если я ни одной не знаю.
НОЖ. Это может плохо кончиться.
ОБРУБОК. Зато я тут насчет отрезать одну хохму вспомнил.
КРАСАВЧИК. Обойдемся.
МАСКА. Дай человеку сказать, сволочь!
ОБРУБОК. В нашей деревне они как-то раз одного поймали. Снайпер.
Перещелкал полроты. Привязали его к столу. И - жах! Бритвой один раз махнули
я все.
Маска смеется.
НОЖ. И что же было потом?
ОБРУБОК. А потом он уже больше не стрелял.
КРАСАВЧИК. Я не самый угрюмый человек, но что тут смешного?
НОЖ. Обрубок?
ОБРУБОК. Да, капитан.
НОЖ. Такие дерьмовые байки все равно тебе не помогут. Ты - величайшая
неудача века.
Сцена 4.
Открытое поле. На переднем плане справа несколько обуглившихся балок.
На заднем плане слева Юноша закапывает могилы. Он прячется, когда входят Нож
и Красавчик. Одежда Ножа, Маски и Обрубка выглядит в этой сцене еще более
запущенно. Красавчик выгодно от них отличается, в особенности благодаря
легкой летней одежде.
НОЖ. Никогда еще так не потел в августе.
КРАСАВЧИК. Если все барахло постоянно таскать на себе.
НОЖ. Зато я пока что ничего не посеял.
Осматривается, воет, ответа нет. Ну, где они там тащатся!
КРАСАВЧИК. А что я говорил?
НОЖ. Кто же мог знать? Я уже сыт по горло.
Обнаруживает Юношу.
А тебе чего тут надо?
ЮНОША. Это был наш дом.
НОЖ. Чистая работа. А там, в земле, кто?
ЮНОША. Мать и младшая сестра.
Нож подходит ближе, Юноша угрожающе поднимает лопату.
Уходи отсюда. Здесь одни мертвые.
НОЖ. Поговори у меня, ты, пес плаксивый.
КРАСАВЧИК. А где твой старик?
ЮНОША. Погиб на фронте.
НОЖ. А ты где был, когда самолет прилетел?

ЮНОША. Как раз уходил. Он появился вон оттуда. Я успел еще закричать,
но он уже ударил... А откуда ты знаешь, что это был самолет?
Нож поднимает осколок авиабомбы.
НОЖ. ББ-три с ударным взрывателем. Артобстрелом тут и не пахнет.
КРАСАВЧИК. У вас золотишко не водилось?
ЮНОША. Нет.
КРАСАВЧИК. Ну, хоть кольца?
ЮНОША. Да, нет.
КРАСАВЧИК. И ты ничего не закопал?
ЮНОША. Нет.
КРАСАВЧИК. А спорим? Мамочка и папочка были женаты?
Берет у него из рук лопату.
ЮНОША. Не надо. Прошу тебя! Оставь их в покое.
НОЖ. Не спеши, хватит еще времени.
Поблизости воет Маска.
Наконец-то!
Нож воет в ответ. Юноша хочет взять у Красавчика лопату.
ЮНОША. Маленькая могила еще не закопана.
НОЖ. Я с покойниками дела не имею.
КРАСАВЧИК. Не надо об этом думать, вот и вся хитрость.
Маска вывозит на сцену Обрубка, который щелкает кнутом.
ОБРУБОК. Но-о, но-о, пошел! В атаку, с криком ура!
От тележки отваливается колесо. Нож поднимает его.
НОЖ. И давно вы меня морочите?
МАСКА. Все может случиться... Вот! И порядок.
НОЖ. Боюсь, ты сильно заблуждаешься
Юноша уставился на Маску.
МАСКА. Чего ты на меня вытаращился?
ЮНОША. Ничего, ничего...
МАСКА. Ну-ка, все выгружай, малыш... Карманы!
Юноша выгружает содержимое карманов своих брюк. Обрубок и Маска
забирают у него плюшевого медвежонка, губную гармошку и прочие мелочи.
НОЖ. Ну-ка, отставить. Все барахло - кругом марш!
МАСКА. Ты чего? Это жратва на всех делится. А если еще что добудешь -
все твое.
ОБРУБОК. Устав группы - пункт третий!
НОЖ. А пункт четвертый? Насчет того, чтобы своих обирать?
ОБРУБОК. Капитан, ведь группа укомплектована полностью.
НОЖ. Если собираетесь права качать, скажите сразу.
МАСКА. Да какой нам толк от этого типа...
НОЖ. Верните-ка его барахло.
ЮНОША. Я доить умею.
ОБРУБОК. Несчастный безумец.
ЮНОША. И еще серпом.
НОЖ. Пришить кого-нибудь? Отлично!
ЮНОША. Нет. Срезать траву.
Обрубок и Маска смеются.
НОЖ. И это все?
ЮНОША. Может, еще готовить.
ОБРУБОК. Вот дает!
НОЖ. Что готовить?
МАСКА. Он тебе приготовит, капитан. Такого в ночном горшке не увидишь.
НОЖ. Еще слово, и ты у меня схлопочешь.
ЮНОША. Я сварю все, что ты скажешь.
НОЖ (Обрубку). Дай ему кастрюлю.
ЮНОША. А из чего варить?
Смех.
НОЖ. Твой вопрос.
МАСКА. Стыдись!
Смех.
ЮНОША. По четвергам, как сегодня, мать обычно идет в деревню.
МАСКА. Сегодня? Ты уверен?
Смех.
ЮНОША. Она бы пошла, но самолет прилетел. Тогда у нас что-нибудь
нашлось бы.
ОБРУБОК. Туда же, готовить! Великий повар нашелся! Только языком.
Смех.
НОЖ. Посмотрим, кто будет смеяться последним. Нож у тебя есть?
ЮНОША (указывая на Обрубка). Он у него. А зачем?
НОЖ. Убей меня.
ЮНОША. Ты ничего мне не сделал.
Обрубок протягивает ему нож.
ОБРУБОК. Кишка тонка?
НОЖ. А ты представь, что я - тот летчик
Юноша пытается нанести удар.

Прекрасно! И удар! И еще! Молодец! Да! Здорово! И удар! И...
Юноша задевает ножом его руку.
Стоп! Великолепно! Для начала.
ОБРУБОК. Тоже мне!
Нож перевязывает себе пораненную руку.
НОЖ. Любой из вас может поучиться.
МАСКА. Да уж видим.
НОЖ (кричит). Кто здесь капитан? (Бьет Юношу.) А ты что себе
позволяешь?
ЮНОША. Но я...
НОЖ. Встань... Что ты хотел сказать?
ЮНОША. Ты... обеими руками отлично работаешь.
НОЖ. Все тренировка... А теперь, - выкладывайте барахло!
Обрубок и Маска возвращают Юноше вещи. Нож берет в руки плюшевого
медвежонка.
Это еще что?
МАСКА. Он с ним баиньки ложится,
ШОША. Это моей сестренки. Она звала его Тедди.
ОБРУБОК. Как трогательно!
НОЙ. Эй, Тедди!
ЮНОША. Да?
МАСКА. Глядите-ка, отзывается.
НОЖ (к Тедди). С этим придется кончать.
Рвет медвежонка на части.
ТЕДДИ. Я только из-за сестренки...
НОЖ. Хм... Играть умеешь?
ТЕДДИ. Сейчас я не могу.
НОЖ. Ты же хочешь стать бойцом?
ТЕДДИ. Да.
ОБРУБОК. Это он-то, с его наивными глазенками...
НОЖ. Тогда бери свою дудку и играй!
Насвистывает для него "песню группы". Тедди играет на губной гармошке.
Нож разворачивает карту. Красавчик достает из кармана табакерку, скручивает
сигарету и протягивает табак Ножу.
КРАСАВЧИК. Подымишь? (Маске, который громко рыгает.) Чего ты?
МАСКА. Когда вижу эту штуку, к горлу подступает. Обчищать жмуриков -
по-моему, последнее дело.
Нож берет табакерку,
НОЖ. Дохлый солдат есть дохлый солдат. При чем тут его табак?
МАСКА. Да как может Красавчик это курить! Смотри, доиграешься.
КРАСАВЧИК. Баран упрямый, я же из-за серебра.
ТЕДДИ. Как? Чистое серебро?
КРАСАВЧИК. Абсолютно!
ТЕДДИ. Вот это да!
КРАСАВЧИК. Показать, что я насобирал.
Вытаскивает из брюк мешочек с драгоценностями, который закреплен
наподобие суспензория.
ТЕДДИ. Вот тот, зеленый, что за камень?
КРАСАВЧИК. Отличная штучка. Целое состояние.
МАСКА. А ты верь ему, верь.
ТЕДДИ. А это?..
КРАСАВЧИК. Золотые зубы... Им они уже не пригодятся.
Подбрасывает на ладони.
Что, слюнки потекли?
ТЕДДИ (сдавленно). Да...
Красавчик прячет мешочек обратно в брюки.
Такие сложности? Зачем?
МАСКА. Он знает, что делает. Скотина!
КРАСАВЧИК. Маска, отвали! Подальше положишь...
НОЖ (Красавчику). Ну, как, закончил демонстрацию своего сокровища?
(Указывая на карту.) Теперь мне ясно: вот здесь будет котел.
ТЕДДИ. Откуда ты можешь знать?
НОЖ. Понимаешь, у меня такое шестое чувство...
МАСКА. Ерунда! Там, где бомбят, сразу начинается наступление.
ОБРУБОК. Короче, - мотаем отсюда!
НОЖ. До завтрашнего утра здесь будет тихо. А пока - айда в развалины!
Все уходят за обугленные балки.
(На ходу - к Тедди.) Что ты идешь с нами тебе, надеюсь, ясно?
ТЕДДИ. Да, капитан.
НОЖ. Можешь называть меня - Нож.
Сцена 5.
Та же декорация с обратной точки зрения. Ночь. Все спят перед
обугленными балками на заднем плане слева. Очень далекие выстрелы. Выходит
Красавчик и начинает раскапывать бОльшую могилу (теперь она на переднем
плане справа). Обрубок кричит во сне.

ОБРУБОК. А-а-ах!
ТВДДИ. Эй, ты чего?
ОБРУБОК. Ах! Нет! Нет! Нет!
ТЕДДИ. Боже мой, что с ним?
НОЖ. Эй, ты там, молчать!
МАСКА. Спать...
ТЕДДИ. Нож?
НОЖ. Неплохо начинаешь, новичок,
ТЕДДИ. Я-то нет. Это тот, без ног, вдруг заорал. Может ему плохо?
НОЖ. Обрубок, что ли? Все его финты. Не обращай внимания.
МАСКА. А теперь, спать!
Пауза.
ТЕДДИ. Нож, может, ему действительно плохо? Тут у него мокро. Наверняка
кровь.
НОЖ. Моча!
МАСКА. Дай ты им, наконец, пинка под зад!
НОЖ. Ему хоть кислород перекрой, все равно не заткнется.
Пауза.
ОБРУБОК. А-ах!
ТЕДДИ. Обрубок, ты меня слышишь?
ОБРУБОК. Заткнись!
ТЕДДИ. У тебя что-нибудь болит?
ОБРУБОК. Страшный сон. Отвяжись.
Пауза.
ТЕДДИ. Послушай, я не могу заснуть.
ОБРУБОК. Твоя проблема... Думаешь, я могу?
ТЕДДИ. Тот летчик... что я ему сделал?
ОБРУБОК. Они проще рассуждают.
НОЖ. Все, кончили трепаться! Не то я займусь вами
Обрубок садится на тележку.
ТЕДДИ. Ты далеко собрался?
ОБРУБОК. Перекурить.
ТЕДДИ. Где веревка?
Красавчик падает между могилами. Тедди вывозит тележку к рампе. Вместе
с табачным кисетом, висящим на шее, Обрубок случайно вытягивает медальон.
ТЕДДИ. Что это у тебя?
ОБРУБОК. Табак.
ТЕДДИ. Нет, другое!
ОБРУБОК. Вот гад, все-то ему надо.
ТЕДДИ. Если ты ревешь, как дикий зверь...
ОБРУБОК. Еще доказать надо.
Красавчик шевелится.
ТЕДДИ. Ты ничего не заметил, вон там?
ОБРУБОК. Крысы наверное. Никого не боятся.
ТЕДДИ. Ты же весь дрожишь?..
ОБРУБОК. Заткнешься ты, наконец, или шею тебе свернуть?
ТЕДДИ. Отвратительные твари, правда?
ОБРУБОК. Да уж, приятного мало.
Пауза. Обрубок скручивает сигарету.
Кстати, насчет крика... Наверное есть у меня на то мои причины. Но -
мои причины! Уловил?
Тедди кивает. Пауза. Обрубок курит.
ОБРУБОК. Два дня под бетоном, любому вполне хватило бы.
ТЕДДИ. Под каким бетоном?
ОБРУБОК. Считалось, что бомбоубежище. Хватило одной-единственной со
спецвзрывателем: бабах! - и привет убежищу.
ТЕДДИ. Целых два дня?
ОБРУБОК. Так мне сказали потом. Может, и три.
ТЕДДИ. Как? Да кто же такое вытерпит?
ОБРУБОК. Или четыре. Потом они могли что хочешь рассказывать.
ТЕДДИ. Даже не верится.
ОБРУБОК. Вот как?
ТЕДДИ. А что?
ОБРУБОК. Выкладывайся вот так перед тобой!.. "Не верится!" Кто меня,
идиота, за язык тянул?
ТЕДДИ. Наверное из-за того, что нас тоже разбомбили?
ОБРУБОК. Ну и что с того?
Далекие выстрелы.
Танковые орудия. Уже приближаются. Не зря я говорил. Готовься, дадут
прикурить... Ты куда?
ТЕДДИ. Разбужу остальных.
ОБРУБОК. Не к спеху. Только разозлятся.
ТЕДДИ. Но ведь тебе надо уже собираться.
ОБРУБОК. Плевать им на меня.
Тедди снова хочет уйти.

ТЕДДИ. Тогда еще посплю.
ОБРУБОК. Хрен заснешь!
ТЕДДИ. Скажи честно, я тебе здорово надоел?
ОБРУБОК. Мне? Да нет!.. Вот только твое "не верится" - это подонство.
Наклонись-ка! Хочешь взглянуть?
Освещает карманным фонариком фотографию в медальоне.
ТЕДДИ. Какая-нибудь шишка?
ОБРУБОК. Полковой врач из Восьмой.
ТЕДДИ. Настоящий доктор?
ОБРУБОК. А ты как думал?
ТЕДДИ. За такого мужика надо держаться.
ОБРУБОК. Еще бы. Хотя бы из чисто практических соображений. Моя главная
цель - добраться до него. Но... (Прикладывает палец к губам.)
ТЕДДИ. Само собой. Здорово, когда есть куда пойти.
ОБРУБОК. Да. Только...
ТЕДДИ. Что?
ОБРУБОК. Ничего.
Пауза.
Ну как, союз? Если уж летчики нас не достали?
ТЕДДИ. Само собой.
ОБРУБОК. Но по-настоящему?
ТЕДДИ. Это так важно?
ОБРУБОК. В общем, да... Ты еще не знаешь Ножа.
ТЕДДИ. Откуда, я же новичок.
ОБРУБОК. Он считает, что если нас больше четырех, ему на шею сядут.
ТЕДДИ. Может он и прав.
ОБРУБОК. Но только не за мой счет
ТЕДДИ. Скажи прямо чего ты хочешь.
ОБРУБОК. Транспортную помощь. Туго соображаешь?
ТЕДДИ. Хм...
ОБРУБОК. Но ведь не на всю жизнь.
ТЕДДИ. А как?
ОБРУБОК. Если начнется заваруха всерьез, Маска один не потянет.
ТЕДДИ. Но у тебя и на руках ловко получается.
ОБРУБОК. Много ты понимаешь. Ловко,- скажет тоже. Чувствуешь себя, как
в капкане. Беспомощным до чертиков. Прямо как новорожденный.
ТЕДДИ. Тяжелый случай...
ОБРУБОК. Вот она - твоя солидарность жертв бомбежки.
ТЕДДИ. Считай как хочешь.
ОБРУБОК. Зачем тогда трепаться?
ТЕДДИ. Должен же я тут у вас разобраться, что к чему.
Хочет уйти.
ОБРУБОК. Постой, Тедди...
ТЕДДИ. Да?
ОБРУБОК. Главное - ни во что не суйся. Помни.
Тедди уходит в руины. Обрубок направляется к могилам.
Можешь подниматься!.. Что, лунатиком заделался?
КРАСАВЧИК. Интересно, что ты называешь - ни во что не соваться?
ОБРУБОК. Обирать своих - последнее скотство.
КРАСАВЧИК. Смешно слушать. На кой хрен кому это сдалось?
ОБРУБОК. Там, как никак, его мать.
Красавчик копает. Выстрелы ближе.
КРАСАВЧИК. Не мешай, чучело! Они вот-вот будут здесь, и - привет
колечку... Вот зараза! Не снимается
Наносит удары лопатой.
ОБРУБОК. Какой же ты ублюдок.
КРАСАВЧИК. Когда подохнешь, тоже ничего не будешь чувствовать.
ОБРУБОК. Ты же в клочья все разнесешь!
КРАСАВЧИК. Когда дождусь пока ты подохнешь, вот тогда тебя
разнесу в клочья.
Пробует кольцо на зуб.
ОБРУБОК. Только не в рот! Может, оно уже ядовитое.
КРАСАВЧИК. Чистое золото - всегда чистое золото.
ОБРУБОК. Покажи-ка.
Берет кольцо и удаляется.
КРАСАВЧИК. А ну, кончай цирк! Дай сюда!
ОБРУБОК. Тедди может и отдам.
КРАСАВЧИК. Баран безногий!
Закапывает могилу. Выходит Нож.
НОЖ. Чего это он?
КРАСАВЧИК. Совсем уже того!
НОЖ. Увел твое кольцо? А ты-то старался.
КРАСАВЧИК. И еще с кретинскими разговорами лезет.
Близкие выстрелы.
А тебе чего? За мной шпионишь?

НОЖ. Не спится.
КРАСАВЧИК. Все ближе подходят.
НОЖ. Не потому.
КРАСАВЧИК. Тогда почему?
НОЖ. Да тебя нет и нет. Что ты так долго?
КРАСАВЧИК. Валяюсь на брюхе и глазею на луну.
НОЖ. Освещение в самый раз для обстрела.
КРАСАВЧИК. Считаешь?.. Да, ты обожаешь острые ощущения. Для тебя такой
ночной бой, как на заказ. А?
НОЖ. Подходящая возможность одного списать.
КРАСАВЧИК. Я бы воздержался.
НОЖ. Каждую ночь - мокрые портки. Постоянно одна и та же волынка. Сам
подумай!
КРАСАВЧИК. Даром такое не проходит. Потом на тебе же отыграется. НОЖ. А
как же кольцо?
КРАСАВЧИК. Сначала с собой тащим, потом бросаем, разве не скотство?!
НОЖ. Иди сюда!
КРАСАВЧИК. Без нас Обрубок загнется.
НОЖ. Заткнись! Иди сюда!
Берет Красавчика за плечи. Очень близко выстрелы. Появляются все
остальные.
МАСКА. Козлы паршивые! Воркуют себе, а нас не будят!
На заднем плане появляются 1-й и 2-й Военные (солдаты) с автоматами.
Вон! Вот они! Ну, что стоите! Чего ждете, лопухи! Где белая тряпка?!
Вывешивайте! Да скажите им что-нибудь, наконец!
Обрубок размахивает белым флагом.
ОБРУБОК. Не стреляйте, приятели. Здесь только дети!
Солдаты стреляют назад, затем уходят. Третий солдат выходит, качаясь,
выходит из направления обстрела, прижав руки к окровавленному лицу. Нож
тянет Маску следом за ним.
НОЖ. Иди, дерьмо вонючее! Полюбуйся! Вот как подыхают! Только так, и не
иначе! Усек, наконец?
Сцена 6.
Сельское кладбище. Много надгробных камней. На середине сцены - высокая
каменная плита, напоминающая языческий алтарь. Входит Тедди, он несет на
закорках Обрубка, тот тянет за собой тележку, на которой не хватает двух
колес. Обрубок оборачивается и смотрит назад.
ТЕДДИ. Не дрыгайся! Что там еще?
ОБРУБОК. А вдруг они за нами пошли.
ТЕДДИ. Вот дурак! Да кто?
ОБРУБОК. Вроде нас типы. Человек двадцать. Здешние, из этих мест.
ТЕДДИ. Я никого не заметил.
ОБРУБОК. Ничего себе - боец!
ТЕДДИ. Вконец выдохся. Все, не могу больше!
Опускает Обрубка на землю.
ОБРУБОК. Выясни обстановку! На всякий случай.
Тедди выглядывает за сцену.
ТЕДДИ. Никого, У них, наверное, своих дел по горло, если все село в
огне.
ОБРУБОК. Пожалуй. А вообще-то, как знать.
Тедди осматривает могилы и алтарь.
ТЕДДИ. Странное место для встречи.
ОБРУБОК. Устав группы, пункт пятый: если мы, волки, рассредоточились,
пункт сбора всегда - ближайшее кладбище.
Достает из сумки недостающие колеса, начинает починку тележки. Тедди
плачет.
ТЕДДИ. Я, наверное, заболею.
ОБРУБОК. Брось. Просто переволновался.
ТЕДДИ. Эта ночная атака... Всегда бывает так много убитых? И столько
крови?
ОБРУБОК. Глупый вопрос. Хуже всего в первый раз. Тут только полный
идиот не свихнется.
Тедди рвет.
Вот свинья! Все шмотки облевал!
ТЕДДИ. А что я могу сделать?
ОБРУБОК. А ну, ляг и расслабься немного.
Тедди ложится.
ТЕДДИ. Просто чудо, что все обошлось.
ОБРУБОК. Как знать. Мы, как-никак, отряд. Еще вопрос, где остальные
трое. (Дает Тедди кольцо.) За помощь в транспортировке нынешней ночью.
ТЕДДИ. Откуда?..
ОБРУБОК. Валялось там, у вас.
ТЕДДИ. Мамино кольцо?.. Обрубок!..
ОБРУБОК. Ты наверное считаешь, что я на все способен, да?

ТЕДДИ. Нет. Но...
ОБРУБОК. Тогда спрячь и не гони волну!
Тедди приподнимается.
Ну, как? Опять в норме? Небольшая передышка всегда на пользу... Если
вдруг там у них что не так, сразу организуемся по новой. Я буду капитаном, а
ты...
Из-за алтаря появляется Маска. Он весь покрыт грязью.
МАСКА. Эге-ге-гей! Все уже на месте?
ОБРУБОК. Ты, дерьмо! А кто докладывать будет?
МАСКА. Сам дерьмо... Ну, как, не зацепило?
ОБРУБОК. Не за тех нас принимаешь.
МАСКА. Язык-то у тебя подвешен...
Садится и обхватывает голову руками.
ОБРУБОК. Случилось что?
МАСКА. У меня, когда перенервничаю, все плывет перед глазами.
ТЕДДИ. А вся эта грязь откуда?
МАСКА. Чуть не поймали, думали - разведчик.
ОБРУБОК. Да брось ты!
МАСКА. Там такой откос, я вниз. А они как давай шмалять. Ну и я, как
учили, бац! - и валяюсь. Прямо посреди болота. Думал, увязну.
Снимает маску и ощупывает лицо.
А так уже здорово было - почти совсем зажило. Вот не везет!.. Опять все
по новой, зараза...
ТЕДДИ. Может тебе поискать где умыться?
ОБРУБОК. Если не стерильно, еще хуже будет. Все равно, что в могилу.
Закрепил колеса на тележке.
Значит так! Я слегка прочешу местность. Надо хоть какой-никакой
шамовкой разжиться.
МАСКА. Только осторожно. Мне там попались какие-то. Ковыряются в своем
обгоревшем барахле и поглядывают как-то чуднО.
ОБРУБОК. Обычное дело, если кому слишком хорошо жилось. Мы их уже
заметили.
Обрубок уходит. Пауза.
ТЕДДИ. Маска, а отчего это у тебя с лицом?
МАСКА. Напалм. Что же еще?
ТЕДДИ. Что?
МАСКА. Смени тему.
ТЕДДИ. Но...
МАСКА. Смени тему, я сказал!.. Думаешь, я отдам концы из-за этого?
ТЕДДИ. Я не доктор.
МАСКА. К сожалению,
ТЕДДИ. Пострадал не ты один.
МАСКА. Да ну?
ТЕДДИ. Будто не знаешь.
МАСКА. Мне-то плевать. Все равно когда-нибудь подыхать.
ТЕДДИ. Что же тут хорошего?
МАСКА. Никто не живет вечно.
ТЕДДИ. Но зато - всего один раз.
МАСКА. Вот именно.
Входят Нож и Красавчик. Нож что-то вырезает из свежей кости.
КРАСАВЧИК. Ну, милая парочка, как жизнь, как делишки?
МАСКА. Да, так...
КРАСАВЧИК. Значит, паршиво. Что, угадал?
НОЖ. Что-нибудь случилось?
МАСКА. Моя рожа.
КРАСАВЧИК. Старея песня.
МАСКА. На этот раз - дело дерьмо.
КРАСАВЧИК. Как обычно... Отличный был фейерверк сегодня ночью.
МАСКА. Кретин!
НОЖ. Обрубка сплавили?
МАСКА. Ты что мелешь?
НОЖ. Значит, он уже на месте назначения?
ТЕДДИ. Сейчас вернется.
НОЖ. Какая радость, а я уже не смел надеяться. Но ждать его никто не
намерен. Становись!
МАСКА. Ты что, спятил?
НОЖ (о кости). Догадайся, Маска, для кого это?
МАСКА. Я не ясновидящий.
Н0Ж. Тебе ведь уже немало пришлось испытать.
МАСКА. Бросить Обрубка? Привесь это себе на задницу!
ТЕДДИ. Нож, а это что?
НОЖ. Ослеп, да?
ТЕДДИ. Лопаточная кость? От кого.
НОЖ. Да крутился тут один. Ну, вперед, бойцы! Отчаливаем.
ТЕДДИ. Как же можно так поступать?

НОЖ. Еще один? Да тут просто мятеж!
Незаметно появляется Обрубок, на тележке у него голова козы.
Ведь ты, сопляк, стал бы тогда номером четыре.
ТЕДДИ. Пусть нас останется пятеро. Ну, хоть для пробы.
НОЖ. Только не с этим балластом и его нулевой боеспособностью.
МАСКА. Балласт? Да где этот пожар, на который мы так спешим?
НОЖ. На железной дороге, к примеру. Ты хоть раз видел, как безногий
вспрыгивает на ходу на поезд?
МАСКА. На передислокацию в тылы времени еще навалом.
НОЖ. А вот и нет! Лето, считай, уже накрылось.
МАСКА, У тебя, наверное, не все дома!
НОЖ, Когда лету конец, я решаю!
МАСКА. Не смеши людей!.. Особенно теперь... Он же в тылах был в
отличной форме.
НОЖ. Зато сейчас здорово сдал. И вообще, позорит честь отряда.
МАСКА. Это чем же, например?
НОЖ. Крадет у своих.
ОБРУБОК. Постой! Он выуживает для себя кольцо Теддиной матери...
ТЕДДИ. Красавчик?
ОБРУБОК. Кто же еще? А я должен спокойно смотреть?
МАСКА. И ты называешь это - красть у своих? (Обрубку.) Просто ты в
черном списке у Красавчика. С первого дня.
КРАСАВЧИК. Дай-ка я с ним разберусь, Нож
НОЖ. Не мели ерунды! Пошли! (Обрубку.) А до тебя я еще доберусь!
МАСКА. Только попробуй!
НОЖ. Я всегда говорил: как больше четверых - сразу бардак!
Они вынимают ножи.
ОБРУБОК. Маска, из-за меня не стоит связываться.
МАСКА. Отвали!
НОЖ. Ну, что ж ты, подходи!
Появляется Мальчик.
ОБРУБОК. Капитан, к нам гости!
НОЖ. Чего надо?
МАЛЬЧИК. У нас пропала козья голова.
НОЖ. Ну и ну! Как интересно.
МАЛЬЧИК. Вы окружены. Отдайте голову! Или - война!
НОЖ. К бою!
Группа вынимает ножи и становится в исходную боевую позицию.
А теперь поговорим! И когда это произошло с вашей идиотской козой?
Завтра или послезавтра?
МАЛЬЧИК. Вот только что. И не прикидывайся глупеньким! Это он! Тот, на
тележке!
НОЖ. Обрубок, ты спер козу? 0й, я умру!
МАЛЬЧИК. Только голову, дурак! Ее разорвало гранатой.
НОЖ. Вот! Обойдемся без вашей головы!
Бросает козью голову на "алтарь" и там сходится с Мальчиком.
Дружба?.. Ну? Мы же доверяем друг другу.
Мальчик протягивает руку, Нож опрокидывает его. Обращается к невидимым
врагам.
Проваливайте отсюда, или ему крышка! Обрубок, охраняй! С большим
волком, вперед!
Нож, Маска, Красавчик и Тедди совершают тактический маневр налево.
НОЖ. Группа, кругом марш!
...и направо.
МАСКА. Смотри - чешут, как зайцы!
НОЖ (о Мальчике). Свяжите его и заткните пасть!
МАЛЬЧИК. Не надо мне никакой головы!
Маска связывает его.
НОЖ. Разве в голове дело?
МАЛЬЧИК. Чего вы от меня хотите?
МАСКА. Длинный провод!
МАЛЬЧИК. (Маске). Чего ты ухмыляешься?
МАСКА (затыкая ему рот). Кретинские вопросы тебе не помогут.
НОЖ. Оп-ля! (Они бросают Мальчика на "алтарь". Нож срывает с него
рубаху и указывает ножом на голое тело.) Это тело - все равно, что военная
карта. На одном участке боевые действия можно вести, на другом - нет. Вот
здесь, например, достаточно одного удара. А тут - укола кончиком ножа. Как
насчет того, чтобы испытать свои силы, а, Тедди?
ТЕДДИ. С этим не шутят.
НОЖ. Ясно. Кишка тонка. Обрубок?
ОБРУБОК. Куда мне перед Маской, он ведь уже опытный боец.
МАСКА. Тебе я могу уступить. Валяй!
НОЖ. Или мы все объявляем тебе бойкот. (К остальным.) Ведь, правда?
Хочет быть с нами, а у самого полные штаны...
МАСКА (Обрубку). Не усложняй!

Помогает ему подняться на "алтарь".
КРАСАВЧИК (Маске). Что, слабо самому?
МАСКА. Может тебе не слабо?
НОЖ. Какую предпочтешь зону?
ОБРУБОК. Если уж браться, так всерьез.
НОЖ. Вот это мужик!
ОБРУБОК. Сердце!
НОЖ. Для первого раза рискованно. Не забывай о ребрах. Попытайся лучше
вот здесь. Чтобы не сорвалось.
ОБРУБОК. Только не глотка?
НОЖ. Какая еще глотка? Ниже. Вот эта впадина.
ОБРУБОК. Тоже зона номер один?
НОЖ. Я что, треплюсь? Дыхательное горло. Зона один-"а". К выполнению
задания готов?
Обрубок скручивает сигарету.
ОБРУБОК. Перекурю сперва. (Мальчику.) Кончай таращиться! Набросьте
что-нибудь ему на лицо.
Маска накрывает лицо флагом. Обрубок курит.
ОБРУБОК. Просто кайф. Особенно перед ответственным заданием... Так, к
делу!
НОЖ. Дробь!
Маска отбивает дробь на кастрюле. Обрубок хватает Мальчика, тот
сопротивляется.
ОБРУБОК. Ах ты, дерьмо, тут мои култышки! Сопляк, ни с чем не
считается! У меня же нет ног!
Нож и Маска крепко держат Мальчика. Обрубок заносит нож.
КРАСАВЧИК. Ты хоть соображаешь, что затеял?
НОЖ. Не суйся! (Обрубку.) Ну!
ОБРУБОК. Жаль только, что это бывает всего один раз.
НОЖ. Что, трус?
ОБРУБОК. Смерть. Прожить жизнь - штука непростая.
НОЖ. Кончай болтать. Это делается автоматически.
ОБРУБОК. Но ведь он тоже человек.
НОЖ. Этот тип, с его козьей головой? Да еще без лица?
ОБРУБОК. Но его лицо...
НОЖ. Так есть у него лицо, или нет?
ОБРУБОК. Так - нет. Но...
НОЖ. А дальше мне неинтересно. Принимайся за дело! Дробь!
ОБРУБОК. А я еще хотел давно спросить...
НОЖ. Черт побери, да прикончи ты его!
ОБРУБОК. А что мне за это будет?
НОЖ. Красавчик, отдай ему лейтенантскую куртку!
КРАСАВЧИК. Минутку!
НОЖ. Без фокусов! Отдай!
Обрубок и Красавчик обмениваются куртками.
ОБРУБОК. И теперь я...
НОЖ. Не торопись, спокойно... Заслужи сперва!
ОБРУБОК. Не отнимешь потом?
НОЖ. Ты, сукин сын! Ты что себе позволяешь?
ОБРУБОК (застегиваясь). Еще одна пуговица, и я принимаю команду.
Красавчик освобождает Мальчика.
КРАСАВЧИК. Пустите его! Это вам не игрушки!
ОБРУБОК. Вот гад! А мое повышение!
КРАСАВЧИК. (Мальчику). А ну, чеши!
Мальчик убегает.
ОБРУБОК. Тварь завистливая! А я снова в дерьме!
Хочет снять куртку.
НОЖ. Все нормально, лейтенант Обрубок!
ОБРУБОК. Ты самый лучший капитан в мире!
НОЖ, Вот как? А скольких ты знал?.. Собрать барахла и трогаем!
Обрубок, Маска и Тедди собирают свои вещи. Нож подходит к Красавчику
НОЖ. Так не делают. Не смей в открытую качать со мной права.
КРАСАВЧИК. Пошел ты... палач!
НОЖ. Если бы ты знал...
КРАСАВЧИК. Все равно! Палач! Палач!
НОЖ. А ты все равно будешь добреньким, далеко не уйдешь.
КРАСАВЧИК. А ты на Обрубка посмотри: сначала бойкот, а теперь -
лейтенант.
НОЖ. Вопрос - надолго ли. В шеренгу по одному - становись!
Сцена 7.
У железнодорожной линии. Дерево с остатками осенней листвы. На суку
висит Красавчик, подвешенный вниз головой. Маска стегает его плетью. Обрубок
чинит тележку, на которой теперь не хватает уже трех колес. Одежда на всех,
кроме Красавчика, в еще более запущенном состоянии.

МАСКА. Семьдесят, семьдесят один, семьдесят два... Спорим, лейтенант,
теперь он будет, как шелковый?
ОБРУБОК. Давай, давай!
МАСКА. Семьдесят, семьдесят один...
КРАСАВЧИК. Уже было, гад! Обрубок, я уже ног не чувствую! Твоя сотня
давно уже кончилась!
ОБРУБОК. Давай, в темпе!
МАСКА. Семьдесят...
КРАСАВЧИК. Опять? Свихнуться можно!
МАСКА. Хочешь посмотреть, что такое - настоящая боль?
Приподнимает маску.
КРАСАВЧИК. Отвяжи сперва.
ОБРУБОК (Маске). Что, опять хуже стало?
МАСКА. Никакого сравнения,
ОБРУБОК (разглядывает). Ну и ну! Сплошной гной. Крысы, и те побрезгуют.
МАСКА. Ничего, спасение уже близко.
ОБРУБОК. Спасение? Ты о чем?
МАСКА. Санитарный поезд, дурень!
ОБРУБОК. Думаешь, получится? Зря ты, по-моему, на это рассчитываешь.
МАСКА. А на что же мне еще рассчитывать? Да здесь почти каждый, что
идет в тыл - санитарный.
КРАСАВЧИК. У меня уже вся кровь к голове прилила! Еще лопнет
что-нибудь!
ОБРУБОК (Маске). Действуй. Надо кончать.
МАСКА. Перекурю сперва.
ОБРУБОК. Не зарывайся.
МАСКА. А можно остаток на одной ноге?
ОБРУБОК. Считай, что я не вижу.
Маска отвязывает Красавчику одну ногу.
МАСКА. Начали...
Стегает. Нож и Тедди входят с мертвой собачонкой.
НОЖ. Вы что, спятили? Хотите, чтобы он концы отдал?
ОБРУБОК. Пусть знает свое место.
МАСКА. Согласно приказу.
НОЖ. Снять его, быстро. Пока он еще в себе. Кастрюлю!
Маска отвязывает Красавчика. Обрубок дает Тедди кастрюлю.
ОБРУБОК. Да, тоща дворняжка. Для пятерых мужиков маловато.
НОЖ (к Тедди). Перейди за насыпь. Там потише, не так сифонит. Только в
темпе. Может подходящий состав подвернуться.
Тедди уходит с кастрюлей и собачонкой.
Красавчик растирает ноги.
Ничего себе - боевая подготовка, идиоты!
МАСКА. Сам виноват, не надо было выпендриваться.
НОЖ. Маска есть Маска.
МАСКА. Ошибаешься, это Обрубок.
НОЖ (Обрубку). По роже захотел?
ОБРУБОК. У нас тоже как-то раз один вот так болтался. Говорили, за
вражескую пропаганду. Два дня - и перевоспитался, как миленький. Они ему,
правда, снизу огонь подкладывали.
НОЖ. Тут нечего обижаться. Пропаганда - дело серьезное. А здесь? Совсем
уже нет мозгов?
Разглядывает колесо.
Скажи-ка, оно что, сломано?
ОБРУБОК. Спокойно, все будет в норме.
НОЖ. Непорядок это!
МАСКА (Обрубку). Айда, попробуем!
Обрубок влезает на спину Маске.
НОЖ. Спятили, да?
МАСКА. Операция - посадка на поезд.
ОБРУБОК. Он чешет рядом с вагоном, а я просто пересаживаюсь.
МАСКА. У них там отличные поручни.
ОБРУБОК. Метод - один "а".
МАСКА. Готов?
ОБРУБОК. Вперед!
МАСКА. Вот подходит поезд!
Бежит.
НОЖ. Быстрее!
Маска бежит быстрее и, споткнувшись, падает.
МАСКА. Ты-то чего лезешь! Вот кретин!
НОЖ. Знаешь как они здесь несутся?
МАСКА. На таком подъеме?
НОЖ. Из-за этого и разгоняются.
МАСКА. А мины! Думаешь они дураки?
НОЖ. Зачем тогда пустые вагоны перед локомотивом? Испугались они твоих
мин.

ОБРУБОК. Это правда?
МАСКА. Да слушай ты его!
НОЖ. Но ведь ты бежал быстрее, чем поезд?
МАСКА. Не суйся, без тебя обойдемся!
НОЖ. Тедди, тут кое-кому жить надоело! Приложи ухо к рельсу, может идет
уже!
КРАСАВЧИК. Ты, Нож, великолепен.
НОЖ. Я не дам поганить мне группу. Этот тип останется здесь.
ТЕДДИ. Пока ничего не слышно. Но пес уже сварился.
НОЖ. Что ж, подзаправимся на дорожку!
Все по очереди берут мясо: Нож, Обрубок, Маска...
КРАСАВЧИК (Маске). Ну все, передавай сюда.
МАСКА. Не горячись. Кончилась твоя лейтенантская лафа.
...Красавчик, Тедди. Пауза. Маска прислушивается.
Мне сейчас показалось...
НОЖ. Что, испугался бегать наперегонки со смертью?
МАСКА. Хорек вонючий!
Гудок локомотива.
НОЖ. Приготовиться! Вы двое - первыми!
Обрубок влезает на спину Маске.
ОБРУБОК. А тележка? Кто возьмет мою тележку?
НОЖ. Что упало, то пропало.
ОБРУБОК. Вот скоты!
НОЖ. Ничего не попишешь - такова жизнь.
Обрубок открывает медальон.
ОБРУБОК. Вы хоть запомните этого мужика.
НОЖ. Зачем?
ОБРУБОК. Может в поезде кому встретится.
НОЖ. Да не лезь ты со своим дерьмовым санитаришкой.
ОБРУБОК. Какой еще санитаришка? Капитан медицинской службы!
НОЖ. Что еще скажешь?
ОБРУБОК. А как же! Из Восьмой!
НОЖ. Не смеши!..
ОБРУБОК. Ребята, а вы? Любому может пригодиться. Он - большая шишка. Мы
все будем в таком порядке!
Маска смотрит на фотографию.
МАСКА. Чего ты плетешь!
ОБРУБОК. Это шанс именно для тебя! Красавчик!.. Тедди!
НОЖ. А ну, кончай заводить мне людей... Вот он!
Все смотрят в одном направлении. Близкий гудок из противоположного
направления, они поворачивают головы.
На землю, идиоты! Это на фронт! Они обстреливают все, что двигается!
Все падают на землю на и провожают глазами невидимо проносящийся поезд.
Крупный эшелон. И техника отличная.
МАСКА. Противотанковые! Ну и сила! Вот такую стальную стенку в клочья
разносят.
КРАСАВЧИК. А почему не такую?
МАСКА. Понимает тоже, осел!
ОБРУБОК. А там, смотрите! Вон те штучки, воздух - земля! Вот бы
достать!
КРАСАВЧИК. Тебе все еще мало?
НОЖ. Внимание, ребята: безоткатные!
МАСКА. Сто восемьдесят миллиметров.
НОЖ. Глубоко заблуждаешься: сто девяносто!
МАСКА. Во всяком случае - уже год, как на фронте.
Поезд прошел.
НОЖ. Опять мимо: не меньше трех лет.
МАСКА. Ты еще будешь мне рассказывать про безоткатные...
НОЖ. Красавчик свидетель.
КРАСАВЧИК. Мне это все - до фонаря.
НОЖ. Послушай-ка...
КРАСАВЧИК. Вы только не поубивайте друг друга из-за паршивой железяки.
НОЖ. Тебе нехорошо?
КРАСАВЧИК. Отвяжись от меня!
Гудок из нужного направления.
НОЖ. Вот он! Идет! Это уже наш! Ну, Обрубок, держи руки наготове!
МАСКА. Что я говорил? Санитарный!
Поднимает Обрубка на спину.
НОЖ. Вперед!
Маска срывается с места.
Быстрей! Быстрей!
Маска падает, Обрубок теряет кастрюлю и крышку.
НОЖ (Маске). Хочешь остаться, идиот?
Нож, Маска и Тедди убегают,
ОБРУБОК. Стойте! Не бросайте лейтенанта! Вернитесь! Я должен быть с
вами! Не оставляйте меня одного! Прошу вас! Ну, пожалуйста! Сволочи! Гады!

Красавчик поднимает Обрубка.
Моя кастрюля!
...поднимает кастрюлю...
И крышка!
...и крышку. Обрубок обхватывает его за шею
КРАСАВЧИК. Не дави на шею, сука, задушишь! Свободней держи, не то все
пропало!
Убегает с Обрубком на спине.
Сцена 8.
Привокзальная территория. Ночь. Лунный свет. Тедди смазывает лицо Маски
белой мазью. Нож что-то вырезает. Обрубок протягивает Красавчику кастрюлю.
ОБРУБОК. Интересуешься?
КРАСАВЧИК. Ты ничего мне не должен.
ОБРУБОК, Один ты не бросил меня... ну возьми, просто так.
КРАСАВЧИК. Дурак ты!
Обрубок ощупывает свою правую культю.
Случилось что?
ОБРУБОК. Так, царапина. Те проклятые тяги под вагоном. Ржавые, как
зараза.
КРАСАВЧИК. Кто мог знать, что мы там окажемся.
ОБРУБОК. Тсс! Не то накроется мое лейтенантство.
НОЖ. Что случилось?
КРАСАВЧИК. Что случилось, то случилось.
НОЖ. А с тобой я еще поговорю. (К Тедди.) Скоро конец этой мазне?
ТЕДДИ. Только над глазами осталось.
НОЖ. Идиотство, начинать прямо у вокзала. Если они учуют, что вы эту
санитарную сумку увели, всем нам крышка.
ОБРУБОК. А его беспокоит только собственный зад. На такого понадейся...
МАСКА. Ты же мне перекрыл воздух, а меня от этого сразу жуть берет.
ОБРУБОК. Какой там воздух, скажи лучше - сдрейфил.
МАСКА. При чем тут сдрейфил, если у человека удушье?!
ОБРУБОК. Черт с тобой! Все равно - ты последний гад!
МАСКА. До чего же злопамятный, просто невероятно.
НОЖ. И сколько глаз у этого чучела?
ТЕДДИ (о банке с мазью). Тут уже только на дне.
НОЖ. Выброси!
ТЕДДИ (Маске). Чувствуешь что-нибудь!?
МАСКА. Здорово боль снимает. И холодит, как лед.
ТЕДДИ. Ну, поздравляю!
ОБРУБОК. Да врет он все! Так быстро не может подействовать.
МАСКА. Представь себе, подействовало! Специалист нашелся.
Смотрит на луну.
Просто чудо.
НОЖ. С кем это он?
ОБРУБОК. Думаю, что с этой дерьмовой луной.
МАСКА, Раньше мне казалось, что там кто-то есть.
НОЖ. Кто, псих?
МАСКА. Ну, что на луне человек, или кто-то похожий.
ОБРУБОК. Наверное, лунатик.
МАСКА. Вот, вот.
Смех. Маска начинает выть на луну, затем остальные присоединяются к
нему. Громкий смех.
НОЖ. Прекратить! Захотели, чтобы засекли нас.
Показывает на сумку, из которой Тедди достает бинт для Маски.
Что там еще за добро?
ТЕДДИ. Йод... А что это, вы, наверное, тоже не знаете?
ОБРУБОК. Там же написано, раззява! Красавчик, может, взглянешь?
КРАСАВЧИК. Снотворные таблетки. Уметь читать тоже иногда полезно.
МАСКА. Воображала!
ОБРУБОК. Тут еще всего полно. Вот! Смотрите сколько.
Укладывает йод и таблетки в свою сумку.
НОЖ. Таскать-то не тебе придется.
КРАСАВЧИК (потирает уши). Кончайте скорей! У меня скоро все
поотмерзает.
Обрубок протягивает ему свою шапку.
ОБРУБОК. На, возьми! Все же от меня какая-то польза.
КРАСАВЧИК. Вот черт! Ну, что ты прилип?
МАСКА (Обрубку). Дурень, он клюет только на побрякушки.
ОБРУБОК (нерешительно). У меня есть только вот это...
Достает медальон.
КРАСАВЧИК. Да отвяжись ты, наконец, со своим главным доктором!
НОЖ. Тсс!
МАСКА (выглядывает за сцену). Летчик, а с ним солдатская шлюха. В нашу
сторону поглядывает.

НОЖ. Всем лечь и ни гу-гу! Я сказал - в темпе!
МАСКА. Да у него рука под ее блузкой, ничего он нам не сделает.
ОБРУБОК (хочет видеть). Чуть подвиньтесь! Вдруг там начнется.
ТЕДДИ. Тогда я буду Ножу загораживать.
НОЖ (Обрубку). Перебьешься!
МАСКА. Не будьте эгоистами. Пусть Обрубок тоже глянет.
НОЖ. На, козел похотливый, любуйся.
ОБРУБОК. Ребята-а! Что сейчас будет!
МАСКА. Как по нотам работают: наземный персонал.
ТЕДДИ. А он ее не придушит?
КРАСАВЧИК. Совсем наоборот. Вместо одного из тех, кого он на тот свет
отправил, сейчас они нового сделают.
ТЕДДИ. Да ты что? Разыгрываешь?
ОБРУБОК. Ой, ребята, не могу больше!
НОЖ. Заткни пасть! Попробуй, помешай ему сейчас, перещелкает нас всех к
чертовой матери.
МАСКА. Не смеши! Теперь ему не до нас.
КРАСАВЧИК. Знаток нашелся!..
МАСКА. А ты как думал! Помните того теленка, без головы? Я тогда
сплавил кусок одной такой же. Вот за это самое. А то так и сдохнешь, не
попробовав. Вот, Обрубок - свидетель.
ОБРУБОК. А как же, помню как сейчас. Пора и мне взяться за дело.
МАСКА. Половой террорист.
ТЕДДИ. Вопрос только, что это дает.
МАСКА. Болван ты. Такое чувство, как... на Рождество!
НОЖ. А ты сам посмотри. Вон туда! Видал, как разыгрались!
ТЕДДИ. Убери руки! Мне больно.
МАСКА. Бумс! Вот и все,
Все поднимаются, кроме Тедди, который смотрит, как завороженный.
КРАСАВЧИК. Закрой рот, Тедди, и вставай.
ТЕДДИ (поднимаясь). Ну и дела!..
НОЖ. В шеренгу по одному, становись! А ну, быстро!.. Предлагается
следующий оперативный план: госпиталь я беру на себя. Обрубок - наш прежний
монастырь.
МАСКА. Постой! Это же мое место.
НОЖ. Ты же сейчас почти здоров, ничего там тебе не обломится.
МАСКА. Посмотришь, что будет через пару дней. Скажет тоже - здоров...
НОЖ. Обрубок притащит больше. Гарантия.
МАСКА. Нашел на кого надеяться.
ОБРУБОК (показывает рану). А это видал?
НОЖ (радостно). Черт, Обрубок! Да это почти гангрена!
ОБРУБОК. Порядок, капитан?
НОЖ. Еще бы! Вот это сюрприз!
ОБРУБОК. В тылах я всегда в форме.
МАСКА. Пройдет в два счета. Он же не переставая мочится.
ОБРУБОК. Что ты мелешь?..
МАСКА. Старое солдатское средство. Любому известно. Не то, что моя
рожа: сдохнешь от боли!
НОЖ. Как лейтенант, он имеет право выбора.
ОБРУБОК. Беру монастырь.
НОЖ (Красавчику). Ну, а ты сам в курсе.
КРАСАВЧИК. Не трать время.
МАСКА. Знаешь, такие черные сигареты... Если попадутся...
ОБРУБОК. Для меня прежде всего шамовка.
КРАСАВЧИК. Я на мУку иду, а вам бы только брюхо набить.
МАСКА (Обрубку). Слушай, а что, если и нам попробовать, как он?
КРАСАВЧИК. Интересно, кто на таких калек польстится.
ОБРУБОК. Калек?
КРАСАВЧИК. Вы же страшно горды этим.
ОБРУБОК. Но говорить нам - последнее дело.
МАСКА. Твой спаситель доведет меня.
ОБРУБОК. Сейчас ни на кого нельзя надеяться.
МАСКА. Кретин, там что-то валялось под ногами. И еще поезд - гнал, как
полоумный...
ОБРУБОК. А сначала вешал на меня собак из-за удушья.
МАСКА. И это тоже. С твоей мертвой хваткой...
ОБРУБОК. А ты как хотел?..
Отдает Красавчику медальон.
Возьми! Я хоть смогу спокойно спать.
КРАСАВЧИК. Твой главный доктор?
ОБРУБОК. Главный дивизионный врач. Если точно. На! Серебро.
КРАСАВЧИК. Брось, Обрубок!..
ОБРУБОК. Проверь, если мне не доверяешь!
Красавчик надевает на шею медальон.
КРАСАВЧИК. Хорошо, возьму, но без особой радости.

ОБРУБОК. Главное - мы квиты!
МАСКА (Обрубку). Да это же единственная наша надежда! Совсем спятил! И
кому? Он и без тебя в порядке.
ОБРУБОК. Невелика потеря, я же отлично его помню.
НОЖ. Послушайте-ка, раз и навсегда: никакого Северного участка!
Забудьте того типа!
МАСКА. А тебе - лишь бы не по-нашему! Да почему?
Нож раскладывает карту.
НОЖ. Здесь, на Севере, уже все белое. Вот почему. Свою задницу можешь
отмораживать в одиночку.
МАСКА. Я хотел сказать: пусть на всякий случай...
НОЖ. Может еще зимой соберешься? Вот ненормальный!
ОБРУБОК. Капитан...
НОЖ. Молчать! Смирно!
Красавчик не подчиняется.
А тебя не касается?
КРАСАВЧИК. Это же все кретинство и тупость.
НОЖ. Что ж, давай начистоту, выкладывай!
КРАСАВЧИК. Просто я сыт по горло. Игры в лейтенанта! В капитана! Шагом
марш! Неужели вам не осточертел весь этот цирк?
НОЖ. Кто-нибудь уловил, что он мелет?
ТЕДДИ. Да, Нож.
МАСКА. Умник номер два.
ТЕДДИ. Но что же тут непонятного?..
КРАСАВЧИК. Знал бы я, к чему приведет вся эта игра в солдатики...
МАСКА. Ха! Да что ты можешь знать?
КРАСАВЧИК. Я и в одиночку выберусь из этого дерьма.
НОЖ. Да ведь для нас самое главное - сплоченность.
КРАСАВЧИК. Долго я играть в эту сплоченность не намерен.
НОЖ. Плакать никто не станет. Но пока: смирно!
Красавчик повинуется.
Тедди пойдет о тобой.
КРАСАВЧИК. Обойдусь без твоего стукача!
НОЖ. Поработает с тобой на пару.
ТЕДДИ. Я не знаю, что там делать.
МАСКА. Он - крупный специалист, всему обучит.
НОЖ (Красавчику). Сборный пункт: твоя аэродромная столовая. (Обрубку.)
Залезай!
Обрубок влезает на спину Маске. Нож со знаменем становится перед
Маской.
Шагом - марш! Песню - со свистом!
Насвистывая "свою песню" они уходят.
КРАСАВЧИК (кричит вслед). Сами претесь навстречу своей гибели! (Тихо к
Тедди.) Проклятая война.
Сцена 9.
Перед столовой летчиков. Видна только ее дверь и одно окно на заднем
плане. Спереди на столбе - фонарь. Из столовой доносится песня. Красавчик
заглядывает в окно. Тедди играет на губной гармошке.
ТЕДДИ. Мы тут с тобой в землю врастем, пока чего-нибудь дождемся.
КРАСАВЧИК. Терпение.
ТЕДДИ. А это то самое место? Ты уверен?
КРАСАВЧИК. Здесь, у летчиков, все будет железно. Им только нализаться,
сразу как кобели заводятся.
ТЕДДИ. Что это такое?
КРАСАВЧИК. С луны свалился?.. Тот солдат, вчера вечером, видал как
завелся? Вместе со шлюхой?
ТЕДДИ. Что?.. Я смываюсь.
КРАСАВЧИК. Куда?
ТЕДДИ. К остальным.
КРАСАВЧИК. Без шамовки? Захотел пинка под зад получить?
ТЕДДИ. Вот это - влип!
КРАСАВЧИК. Тут всегда можно отлично пожрать... А то и новая рубашка
обломится... Есть такие, что могут на время куда-нибудь пристроить. Так что
знай, куда попал.
1-й и 2-й Военные (летчики) выходят из столовой, застегивая на себе
шлемы.
Попытай счастья.
Тедди колеблется.
Смотри у меня, по шее получишь. Осел упрямый! Играй!
Красавчик скручивает сигарету. Тедди играет перед проходящими летчиками
на губной гармошке.
1-й ВОЕННЫЙ. Это еще кто тут?
2-й ВОЕННЫЙ. Опять какие-то педики.
1-й ВОЕННЫЙ. Как только наглости хватает?

2-й ВОЕННЫЙ. Шляются тут, вынюхивают!
Оба уходят.
ТЕДДИ. Я как-то странно себя почувствовал.
Красавчик дает ему свою табакерку.
КРАСАВЧИК. Ну-ка, перекури сперва.
Тедди пытается скрутить сигарету.
Покажи-ка, малыш! Так не пойдет. Первое, зажать бумажку между пальцами,
так! Второе, насыпать табачку. Теперь скручиваем. Лизнем. На, лизни сам...
Готово дело!
Подает ему огонь, Тедди затягивается и разражается кашлем. Красавчик
смеется.
ТЕДДИ. Знаешь, я ведь никогда еще по-настоящему не пробовал. Только
один раз - чай пробовал курить. И все.
КРАСАВЧИК. Ладно уж! А теперь, давай подстрижемся! На колени!
Тедди опускается на колени. Красавчик достает из сумки ножницы и
начинает стрижку.
С пробором, или без?
ТЕДДИ. Как?
КРАСАВЧИК. Значит без. Голова у тебя нормальная.
ТЕДДИ. А разве стрижка так важна?
КРАСАВЧИК. Он еще спрашивает. Знаешь, когда человек опускается, то
обязательно к чертям пропадет. Вот ты возьми остальных - ведь дальше некуда.
Да и Нож не лучше других. Как вонючие обезьяны, Нет, это не для меня. Да и
не для тебя тоже. Пусть сами играют в свой цирк. А меня в этом дерьме ему не
удержать, Весь этот его громкий треп - ха! - пустой балаган! Я после войны
все равно найду себе какое-нибудь другое дело.
ТЕДДИ. Кто знает, сколько это еще протянется.
КРАСАВЧИК. Конец все рано придет.
ТЕДДИ. Хорошо бы.
КРАСАВЧИК. Не горюй, все будет нормально.
3-й Военный (командир эскадрильи) выглядывает в окно, улыбается. Его
замечает только Красавчик, он причесывает Тедди и дает ему зеркальце.
Ну, доволен?
ТЕДДИ. Может все же с пробором лучше.
КРАСАВЧИК. Теперь уже поздно. Какие могут быть претензии?
ТЕДДИ. А так - отлично. Действительно, другим человеком стал.
КРАСАВЧИК. Кому ты говоришь?.. А теперь - внимание!
Демонстрирует, прежде всего для 3-го Военного походку гомосексуалиста.
Почти не двигаться. Всего лишь несколько мелких шажков Так - уже
слишком много. И улыбаться. Это - прежде всего. В улыбке - вся соль. Тот,
кто в курсе, моментально поймет.
Тедди подражает ему.
ТЕДДИ Так правильно?
КРАСАВЧИК. Сверху свободнее. И шаг - больше от бедра.
Вращает тазом.
Смотри, малыш, вот где вся музыка!
3-й Военный открывает окно
Спорим, это наш человек?
ТЕДДИ. Откуда ты знаешь?
КРАСАВЧИК. Верь моему чутью.
3-й ВОЕННЫЙ. Вам известно, что здесь закрытая зона?
КРАСАВЧИК. А где не закрытая зона, командир?
3-й ВОЕННЫЙ. Эй, ты, смотри у меня, чтобы без хамства.
КРАСАВЧИК. Ловим последние теплые денечки. Пока еще можно на солнышке
поваляться. Почти голыми! Если между нами. Вот мы с Тедди и поиграли немного
в кошки-мышки. На летном поле. Даже закрытую зону проглядели.
3-й ВОЕННЫЙ. Голышом в закрытой зоне? Доберусь я до тебя.
КРАСАВЧИК. А то придет зима - все дома и дома.
3-й ВОЕННЫЙ. В этом тоже можно найти удовольствие.
КРАСАВЧИК. Как посмотреть.
3-й ВОЕННЫЙ. Ты, я смотрю, классный парень
Короткая пауза.
КРАСАВЧИК. Сигаретой не угостишь!
Получает сигарету, Огонь. Прикуривает
3-й ВОЕННЫЙ. Еще какие-нибудь пожелания?
КРАСАВЧИК. Я не на все бросаюсь, что подворачивается.
3-й ВОЕННЫЙ. А как насчет сегодняшнего вечера?
КРАСАВЧИК. У меня как раз сейчас подходящее настроение.
3-й ВОЕННЫЙ. Исключено! Вам следует сейчас же уйти отсюда.
КРАСАВЧИК. Что ж, жаль. Ты нормальный мужик. А до вечера еще дожить
надо...
3-й ВОЕННЫЙ. Вот если бы ты имел отношение к эскадрилье...
КРАСАВЧИК. Брось шутить!
3-й ВОЕННЫЙ. Вчера умерла наша обезьянка.
КРАСАВЧИК. Это такой зверек-талисман?

3-й ВОЕННЫЙ. Да, она была талисманом нашей эскадрильи. Сладкого
переела. Не вынес желудок.
КРАСАВЧИК. Да, дохлый талисман может действовать на нервы.
3-й ВОЕННЫЙ. Умный мальчик!
КРАСАВЧИК. И что, возросли потери?
3-й ВОЕННЫЙ. Пока еще нет... Да ты войди!
Закрывает окно.
ТЕДДИ. Не ходи туда! Это плохо кончится.
КРАСАВЧИК. Как раз наоборот. Ну, все, вот я и смываюсь. Что ж, желаю
тебе!.. И помни, главное - золото. Бери все, что подвернется. Только так
сумеешь уцелеть.
ТЕДДИ. То кольцо все еще у меня.
КРАСАВЧИК. Отлично начинаешь, малыш!
Входит в столовую.
Сцена 10.
Та же декорация. Вечер. Горит фонарь. Во время действия постепенно
темнеет. Окно столовой завешено шторой с узкой щелью. Перед окном Нож,
Маска, Тедди. Обрубок сидит на земле. Все воют по-волчьи.
ОБРУБОК. Ну, что?
МАСКА. Чего тебе?
ОБРУБОК. Он подал знак?
МАСКА. Чего захотел!
ОБРУБОК. Но хоть сюда поглядывает?
МАСКА. И не думает.
ОБРУБОК. Что же там происходит?
МАСКА. Слушай, ты, тип, от твоих расспросов сдохнуть можно.
ОБРУБОК. Вот подонки, бросили меня здесь...
ТЕДДИ. Красавчик травит, как заведенный.
МАСКА. И рубает конфеты. Целыми метрами, сука!
ОБРУБОК. Я всегда говорил, что от него будет толк.
НОЖ. Ну, ну...
ОБРУБОК. Точно! У меня нюх на эти дела. Он еще высоко заберется,
спорим?
НОХ. Полковой талисман - по-моему, уже неплохо.
ОБРУБОК. С кем он там треплется?
НОЖ. С командиром эскадрильи.
ОБРУБОК. Видал! Чердак у него в порядке! Маска, будь хоть ты человеком!
На такое надо взглянуть.
Маска поднимает Обрубка к окну.
Вот дает! Прорыв по всему фронту.
МАСКА. Голый понт! И ничего больше.
ОБРУБОК. Смотри, не сдохни от зависти!
МАСКА. Я ?.. И не подумаю!
ОБРУБОК. Ты сам-то говорил хоть раз с кем-нибудь старше фельдфебеля?
МАСКА. Поговори еще у меня.
Резко опускает его на землю.
ОБРУБОК. Ты, гад, поосторожнее нельзя?
МАСКА. А ты не разевай пасть.
ОБРУБОК. Память отшибло? Вот эта, правая? Болит, как зараза!
Показывает на пораненную культю.
ТЕДДИ. Ребята, он подходит к окну!
ОБРУБОК. Да постучи ты! А я опять попробую волком.
Нож стучит по стеклу. Обрубок воет.
МАСКА. Ноль внимания, подонок.
ОБРУБОК. Сперва прислушайся, чем сразу вякать. Если они там музыку
запустят, плакал мой волк.
МАСКА (прислушивается). Ничего похожего. Тихо, как в гробу.
ОБРУБОК. Странно.
НОЖ. Самовольная отлучка из подразделения. Пусть только попадется.
ОБРУБОК. Ты что, капитан? Он же для всех старается.
МАСКА. Это он-то? Под себя гребет. Спорим?
ОБРУБОК. Красавчик - железный малый, не такое дерьмо, как ты!
НОЖ. Вообще-то на него не похоже. (К Тедди.) Он так ничего и не сказал?
Ну, перед тем, как пойти на задание?
ТЕДДИ. Так, пожелал мне чего-то.
ОБРУБОК. Чего?
ТЕДДИ. Ничего определенного.
МАСКА. Чертовски похоже, что он драпанул.
ОБРУБОК. Кончай скулить!
Пауза.
В самом деле - странно...
НОЖ. Ладно, плевать! Кто-то должен войти. Маска?
МАСКА. Чтобы меня опять за шпиона приняли? Хватит одного раза.
ТЕДДИ. А мне они уже насчет закрытой зоны говорили.

ОБРУБОК. Может, скажешь, мне идти?
МАСКА. Да, капитан... не открутишься.
НОЖ. Кто откручивается? А ну, снимай штаны!
ОБРУБОК. Сразу пороть?
Нож показывает на свои брюки.
НОЖ. Мои же из того штаба. Куда я в них попрусь.
Маска передает брюки.
МАСКА. Надеюсь, не в последний раз вижусь с ними.
НОЖ. Ты меня кем считаешь?
Надевает брюки Маски.
Куртка, еще годится?
ОБРУБОК. В порядке, только на рукаве белое.
НОЖ. Чего же. ты ждешь, болван?
Обрубок очищает рукав.
МАСКА. Как на именины... Сразу же вылетишь, как миленький.
НОЖ. А ты сейчас получишь по голой заднице!
ТЕДДИ. Нож, а как насчет моей шляпы?
Дает ему свою шапку. Нож гладит Тедди по голове.
НОЖ. Головой об лестницу приложился?
ТЕДДИ. Пусти!
НОЖ. А вообще, ничего.
Надевает шапку.
ОБРУБОК. Еще звезды нацепить - и настоящий генерал!
НОЖ. Мозгов-то у меня хватило бы. Все уже прошел. Вот только насчет
чтения слабовато.
ОБРУБОК. Да брось ты! Мне другого командира не надо,
НОЖ, Да и пешком они не ходят.
Идет к двери.
ОБРУБОК. Насчет жратвы скажи!
МАСКА. И насчет госпиталя тоже, что пустой номер!
ОБРУБОК. И что из монастыря меня шуганули!
ТЕДДИ. Если нас не впустят сразу, чтобы обязательно выскочил.
ОБРУБОК. Мол, в сортир надо, или еще что...
НОЖ. Да-да-да! Я что - грудной?
ТЕДДИ. От меня - привет!
ОБРУБОК. Конечно! И от меня! Маска, а ты?
МАСКА. Только, если он намерен исправиться.
Нож входит в столовую. Тедди и Маска подходят к окну.
ОБРУБОК. Проскочил?
МАСКА. Какой быстрый... С ума сойти!
ОБРУБОК. Что такое?
МАСКА. Вот это кормежка.
ТЕДДИ. Жареные сосиски. Овощи...
ОБРУБОК. Что-о ? Я сдохну!
ТЕДДИ. И десерт. Такой пудинг, шоколадный. Специально для Красавчика.
ОБРУБОК. Для нас-то хоть останется?
МАСКА (к Тедди). Кончай! У него уже изо рта капает.
Тедди и Маска отходят от окна.
ОБРУБОК. Куда же вы? Не отходите!
ТЕДДИ. Там какой-то пузатый все загородил.
ОБРУБОК. Вот сволочь!
Пауза.
Если уж кому не везет, так нам - первым,
МАСКА. Особенно тебе, с твоим главным полковым врачом!
ОБРУБОК. Вот кретин!.. Кстати: он генерал медицинской службы!
ТЕДДИ. Опять повысили? Ну, чего ты мозги пудришь?
ОБРУБОК. Генерал медицинской службы - без трепа! Он у них самый
главный. Другого такого нет во всей Восьмой. И вообще, на всем Северном
участке - он самая крупная птица. Он мне еще деревянные ходули сделает,
посмотрите!
ТЕДДИ. Сбрось обороты!
ОБРУБОК. Маска, врежь ему разок! Он своим поганым языком губит мою
последнюю надежду! Ведь сейчас я вообще не человек! Ну, дай ему! Чего ты
ждешь?
МАСКА. Мне-то какой толк от этого?
ОБРУБОК. Да он знаешь какой спец по физиономиям. Стопроцентный верняк!
ТЕДДИ (улыбаясь). Ну, послушай, Обрубок...
ОБРУБОК. И еще скалится... Он меня в гроб загонит!
МАСКА. Раньше у меня были такие прыщи. Не скажу, что красиво, но хоть
на человека был похож. Думаешь, он сможет их вернуть?
ОБРУБОК. Прыщи? Ты что, рехнулся? Да он сработает тебе такую кожу! Как
на детской заднице.
ТЕДДИ. Ну, дает - совсем чокнулся!
ОБРУБОК (Маске). Если. та сейчас же не заткнешь ему пасть...
Маска приближается к Тедди.

МАСКА. Ты же здоров, как бык. Ну, чего ты его заводишь! Смотри,
доиграешься...
ТЕДДИ. Маска, отцепись!
ОБРУБОК. Ну, трус! Я же не могу сам.
МАСКА. Спеха нет! Я вот думаю насчет холодов. Чтобы нам не накрыться на
Северном участке.
ОБРУБОК. Да там еще тепло, как летом. У Ножа карта неточная. Ну, почти,
как летом. Снега и в помине нет.
ТЕДДИ. Да ну? Так сразу потеплело?
ОБРУБОК. А жратва, Маска! Чего только не захочешь! То, что Красавчик
сейчас там добывает - ни в какое сравнение. Да мой генерал с таким дерьмом и
мараться не стал бы.
МАСКА. Ну, если так...
Хочет ударить Тедди.
ТЕДДИ. Да отвали ты, наконец! (Обрубку.) А ты кончай волну поднимать!
Короткая пауза. Примирительно.
Здесь тоже, вообще-то, вряд ли уже сорвется. Хоть раз так пожрать, и
жить можно.
1-й и 2-й Военные (пресс-офицеры) вышвыривают Ножа из столовой. Он
падает.
МАСКА (к Тедди). Вот и пожрали!
1-й ВОЕННЫЙ. Чтобы духу вашего тут больше не было!
2-й ВОЕННЫЙ. Вечно тут околачиваются и тащат все, что подвернется!
Оба возвращаются в столовую.
НОЖ. Отличные приемы знают эти ребята. Спецтренировка. Хорошо еще я
умею заднее сальто. Для такого случая. - лучше не придумаешь.
МАСКА. Во - дает! Теперь это называется заднее сальто?
НОЖ. Опять нарываешься?!
ТЕДДИ. А Красавчик?
НОЖ. До него не добраться. Похоже, его как раз переодевают.
МАСКА. Чего ты несешь?
НОЖ. Для съемки, болван!
МАСКА. Какой еще съемки?
ОБРУБОК. Непонятно? Для газеты!
НОЖ. Вот именно.
ОБРУБОК. Это только начало, уж он-то своего добьется. Как он в новых
шмотках?
НОЖ. Отлично!
Пауза.
Странно! У меня такое чувство, будто мне голову морочат.
МАСКА. Все равно наше барахло отдавай!
Нож возвращает вещи.
ТЕДДИ. И что будем делать?
НОЖ. Там у них скоро конец.
Обрубок начинает передвигаться.
Лейтенант, ты далеко?
ОБРУБОК. К фонарю. А то он еще в темноте меня не заметит.
Все переходят к фонарю. Напряженно вглядываются в дверь столовой.
НОЖ. Торчим тут, как идиоты...
ОБРУБОК. Главное, пусть хоть что-нибудь притащит. Сосиски и овощи - это
же надо!..
МАСКА. Как же, держи карман... От этой полковой мартышки дождешься.
НОЖ. Тогда пусть обижается на себя самого. Внимание!
Оба пресс-офицера выходят из столовой. Ребята прячутся в темноте.
Офицеры уходят.
НОЖ. Боевая тревога!
Под фонарем появляется Красавчик, открывает новую пачку сигарет и
выжидающе осматривается. Он элегантно одет и не сразу замечает остальных.
МАСКА. Приятель!
КРАСАВЧИК. Есть тут кто-нибудь?
МАСКА. Мы.
КРАСАВЧИК. Ах, вы...
Безуспешно пытается воспользоваться новой зажигалкой.
МАСКА. Да. Всего лишь.
КРАСАВЧИК. Что?
МАСКА. Ах, всего лишь вы...
КРАСАВЧИК. Не кривляйся! Ну, как жизнь, как делишки?
Маска подает ему огонь.
МАСКА. Горит, сэр?
КРАСАВЧИК, Кончай придуриваться.
МАСКА. А ваши поставки оставляют желать лучшего.
КРАСАВЧИК. Какие поставки, кретин?
МАСКА. Идет война, сэр... Кругом дефицит.
КРАСАВЧИК. Захотел поразвлечься за мой счет?
МАСКА. Ни в коем случае!

КРАСАВЧИК. Тогда в чем дело?
МАСКА. (о сигаретах). Вот в этом!
КРАСАВЧИК. Столько шума, мог просто сказать.
МАСКА. Я и говорю: поставки!
ОБРУБОК. И порубать! Скажи ему: порубать!
МАСКА. Тихо, ты!
КРАСАВЧИК. Угощайтесь!
Пачка падает на землю.
МАСКА. Валяй, продолжай в том же духе.
КРАСАВЧИК. Не мог поймать?
ОБРУБОК. А теперь - гони шамовку!
МАСКА. Не спеши!.. Отличная куртка, летная, правда!
КРАСАВЧИК. Да. Приличная.
МАСКА. Не то, что мое старое шмотье.
КРАСАВЧИК. Твоя тоже еще ничего.
МАСКА. Что там - моя. А в своей ты всегда будешь в порядке. Любому
запудришь мозги. Где угодно.
Ощупывает меховой воротник.
КРАСАВЧИК. Ну, чего ты привязался?
МАСКА. Что, воняет от меня? Правда?
КРАСАВЧИК. Чушь!
МАСКА. Это гной. Но не каждый же день меховой воротник пощупать
удается.
ОБРУБОК. А теперь я, наконец, хочу знать!
МАСКА. Можно ли в такую куртку наложить жратвы?
ОБРУБОК. Карманы - как на заказ.
МАСКА. Но не в таком обществе, болван!
ОБРУБОК. Положил я на его общество!
МАСКА. Что? Ты попробуй! А брюки! Об складку обрезаться можно!
КРАСАВЧИК. Маска, ты уже до печенки меня достал.
Делает два шага назад, наступая при этом на пальцы Обрубка.
ОБРУБОК. Ты, скотина! Мои пальцы!
КРАСАВЧИК. Откуда я знал, что ты тут ползаешь.
МАСКА. Он уже нас не замечает. Лучшее доказательство.
КРАСАВЧИК. Тебе только бы собачиться!
НОЖ. Все, кончайте балаган! Выкладывай!
КРАСАВЧИК. Что?
НОЖ. Что?! Что притащил!
КРАСАВЧИК. У вас что, терпения не хватает?
МАСКА. Неплохое начало.
НОЖ (Маске). Заткнись! (Красавчику.) Ну как, будет что, или нет?
КРАСАВЧИК. Да ты что, Нож, о чем разговор?.. Навалом. Я же теперь у
самой кормушки.
ОБРУБОК. Спорим, у него карманы назад заходят? Ведь спереди рычаг
управления.
МАСКА. Твой, наверное.
ОБРУБОК. Почему? Для летчика иначе нельзя. А то карманы будут мешать
при маневрах.
КРАСАВЧИК. Обрубок, скажи мне, пожалуйста: неужели ты всегда таскаешь
все с собой.
ОБРУБОК. А как же?
НОЖ. Прямо артист.
МАСКА. Да он с этой съемкой просто забыл про нас.
КРАСАВЧИК. Ребята, завтра тоже будет день.
МАСКА. Ты слишком шикарен, чтобы мы стали еще ждать.
КРАСАВЧИК. Не прикасайся ко мне!
Посматривает на дверь.
НОЖ. Думаю, ты не хочешь, чтобы этот, там, нас увидел.
КРАСАВЧИК. Кто?
НОЖ. Да, действительно, кто?
КРАСАВЧИК. Совсем рехнулся.
ОБРУБОК. Маска, а ну-ка, на этаж повыше! Дай и мне его пощупать.
Маска поднимает его.
КРАСАВЧИК. Чего тебе надо?
ОБРУБОК. Просто соскучился. Не уходи! Как от тебя пахнет!.. Ой,
сдохнуть можно, мягкий, как шелк.
КРАСАВЧИК. Кончай, пусти меня, противно!
ОБРУБОК. Я же не виноват, что мне не на чем стоять!
КРАСАВЧИК. Отпусти! Сию же минуту!
МАСКА. Пожалуйста!
Отпускает Обрубка, который повисает на шее Красавчика.
ОБРУБОК. Ай! Култышка! Да ты последняя тварь!
КРАСАВЧИК. Тебе же пощупать захотелось. Сам виноват!
ОБРУБОК. Почему ты ничего не принес мне пожрать?
КРАСАВЧИК. Потому что тебе не хватает выдержки.

ОБРУБОК. Ты, сволочь, всех нас продал!
Плюет ему в лицо.
КРАСАВЧИК. Плюешь на своего спасителя?
ОБРУБОК (плачет). Я знаю, вы готовы бросить меня на съедение крысам.
Только потому, что я безногий.
КРАСАВЧИК. Да ты что, Обрубок...
НОЖ. Пусть голову не морочит. Ну-ка, пощекочите его. Тогда он запоет
по-другому.
МАСКА. Ути-ути-ути!..
Щекочет Красавчика.
КРАСАВЧИК. Ну, и что дальше?
НОЖ. Снять куртку!
МАСКА. И рубаху!
Раздевают его, рубаха при этом рвется.
КРАСАВЧИК. Не доводите меня! Новая рубаха!
МАСКА. Брюки тоже, капитан? НОЖ. Все!
КРАСАВЧИК. Перестаньте! Чего вы добиваетесь?
МАСКА. Ты сам нас завел.
НОЖ. Дезертировать - вот нам чего захотелось.
МАСКА. У-ти-у-ти-у-ти!..
КРАСАВЧИК (смеется). Кончайте щекотать, прошу!.. А ну, пустите, уроды
вонючие!
Пауза. Обрубок и Маска вынимают ножи.
ОБРУБОК. А где у таких, как он, боевая зона номер один.
НОЖ. Там, где предмет его гордости. Где же еще?
Красавчик прикрывает руками наготу.
У тебя грязная фантазия.
КРАСАВЧИК. И что вам теперь нужно?
МАСКА. Во-первых, это!
Срывает у него с шеи медальон.
ТЕДДИ. Своего обираешь?
МАСКА, Какой еще свой, он же теперь полковым талисманом работает!
НОЖ. Морду ему разукрасьте!
КРАСАВЧИК. Нет!
Обрубок и Маска наносят ему удары ножами по лицу. Нож, Маска, Обрубок
уходят. Тедди нерешительно смотрит на окровавленного Красавчика, затем
подбирает его одежду, отрезает мешочек с украшениями и убегает вслед за
остальными. 3-й Военный - командир эскадрильи - выходит из столовой,
поворачивает Красавчика лицом к свету. Вытирает себе руки белым носовым
платком и уходит. Должно создаваться впечатление, что он с Красавчиком не
хочет больше иметь дела.
Сцена 11.
В городе. Нож, Маска и Тедди глубоко наклонились над тремя мусорными
контейнерами, из четвертого, лежащего на боку, высовывается задняя часть
тела Обрубка. Нож поднимается, сует себе что-то в рот, и тут же снова ныряет
в контейнер, когда рядом с ним поднимается Маска. То же самое происходит
между Маской и Тедди. Затем все по очереди поднимаются и наклоняются в
различных комбинациях. В этой сцене Нож, Маска и Обрубок выглядят внешне
совершенно опустившимися. На их фоне Тедди в одежде Красавчика - "талисмана"
выгодно отличается элегантностью.
НОЖ. Ну?
ТЕДДИ. Пусто! А у тебя?
НОЖ. Ничего.
Поднимается Маска.
Ну?
МАСКА. Пусто.
НОЖ (об Обрубке). А этот жрет, спорим?
МАСКА. Лейтенант?
НОЖ. Пинка ему дать в задницу.
МАСКА. Только тронь!
НОЖ. Чтобы знал, сукин сын!
МАСКА. А больная култышка?
НОЖ. Самое эффективное место.
ТЕДДИ (с горечью). Нож рассуждает практично.
НОЖ. Точно!
Пинает Обрубка, тот теряет сознание.
ТЕДДИ. Ты бесчеловечная скотина.
МАСКА (об Обрубке). Капец?
НОЖ. Пусть поваляется. Всего лишь в отключке.
ТЕДДИ (о Ноже). А еще человеком себя считает.
НОЖ. Угадал! А контейнер-то - размер, как на заказ. Значит так: он - в
лучший мир... (Накрывает Обрубка контейнером.) а мы отчаливаем!.. Пошли!
ТЕДДИ. Кончай придуриваться! Он так может умереть.
НОЖ. А если с нами потащится, то нет?

ТЕДЦЙ. Вообще-то, ты прав. Скотская жизнь!
МАСКА. Еще вопрос - куда?
ТЕДДИ. С такой высокой температурой?
МАСКА. Я потому и говорю...
Показывает фотографию в медальоне.
Генерал медицинской службы!
ТЕДДИ (Ножу). Теперь еще этот. Просто смех. Обыкновенная фотография, а
зараза от нее, как от самой заразной болезни.
НОЖ. Какой еще генерал!.. Он вам наплетет. Мелкий санитаришка. И ничего
больше.
Он и Тедди смеются.
МАСКА. Вам хорошо смеяться, у вас все цело! Санитар, генерал - теперь
уже без разницы.
ТЕДДИ. Бедняжка!
МАСКА (к Тедди). Ты полегче! Один такой, вроде тебя, уже свое
схлопотал.
ТЕДДИ. О ком это он?
НОЖ. Должно быть о Красавчике.
МАСКА. Рожа у него - прямо загляденье. Да, месть сладка. Колошматит
теперь вот таких малышей, чтобы жратву ему таскали.
ТЕДДИ. Рассказывай кому-нибудь другому.
МАСКА. Сам видел!
ТЕДДИ. Ладно, кончай!
НОЖ. А что? Такова жизнь.
МАСКА. Совсем уже дошел. Сам виноват!
Нож садится на контейнер, под которым лежит Обрубок.
А ну, слезь! Он же задохнется!
НОЖ. Если бы. Мало мы с ним намучились?
ТЕДДИ. Нож!..
Нож слезает с контейнера. Маска поднимает контейнер, освобождая
Обрубка. Пауза.
НОЖ. Да... и здесь насчет шамовки пустой номер...
МАСКА (посматривая на Тедди). Может загнать что?
ТЕДДИ. Можно. Кастрюлю.
МАСКА. Кому она сдалась?.. Скорей уж твое кольцо!
ТЕДДИ. Пустой номер.
МАСКА. Почему? Ведь чистое золото!
ТЕДДИ. Откуда? Подделка.
НОЖ (к Тедди). Не трепись. Чего ты уперся?
ТЕДДИ. Я же сказал: за него не дадут ничего!
МАСКА. А ну-ка, жмот, иди сюда!
Нож держит Тедди, Маска обшаривает его карманы.
ТЕДДИ. Отцепитесь, паразиты! Знала бы моя мать! Это, в конце концов, ее
кольцо... Маска, отвали!
НОЖ (Маске). Нашел?
МАСКА. В обоих карманах пусто,
Ощупывает брюки Тедди.
Постой-ка!.. Еще, гад, мать вспоминает!
НОЖ. Ну, что там, говори ясно!
Маска просовывает руку между ногами Тедди.
МАСКА. Может и не то, черт его знает. Здесь что-то толстое.
НОЖ (скабрезно). Да, ну?..
МАСКА. Нет - нет! На ощупь - что-то другое. Да у него здесь такая
заначка - тронуться можно.
ТЕДДИ (Ножу). С каких это пор стало можно грабить своих?
НОЖ. А нам, что, с голоду подыхать? (Маске.) Вытаскивай!
ТЕДДИ. Маска, постой! Договоримся по-хорошему! Ты сейчас меня
отпускаешь, а я иду с вами. Направление - Северный участок, генерал-майор
медицинской службы.
Маска отпускает его.
НОЖ. Выбейте это идиотство из головы!
МАСКА (трясет Обрубка). Эй, лейтенант, подъем!
НОЖ. Кто здесь капитан?
МАСКА. Если надо будет - любой... Лейтенант, поднимайся!
НОЖ. Смотри-ка, чего захотел!
МАСКА. Заткнись! Не то я с тобой по-другому поговорю!
ОБРУБОК (лихорадочно). Ребята, ох и шуруют они здесь!
ТЕДДИ. Чего он плетет?
ОБРУБОК. Жрут прямо по живому.
МАСКА (к Тедди). Крысы!
ОБРУБОК. Тсс! Думаете, они глупее вас? Называйте их - длиннохвостые.
НОЖ. Совсем уже того?
ОБРУБОК. Как вдруг тяпнет меня... Я и вырубился.
НОЖ. Но своего капитана облапошить, я вижу, ты все же успел.
Отнимает у него кусок хлеба и ест.

ОБРУБОК. Это не для тебя!
НОЖ. За меня решаешь?
ОБРУБОК. Сплошная плесень. (С безумным видом.) Вон еще одна. Вот такая
харя!
ТЕДДИ. Обрубок, там ничего нет.
ОБРУБОК. Нет есть, есть, есть! Вон оттуда вылезла. Вся шкура скользкая.
Сплошная кровь!
НОЖ. Ничего себе, фантазия... Блевать хочется.
ОБРУБОК. Ну, чего вы стоите, боитесь ее прикончить?
НОЖ. Тут, я думаю, только одно средство поможет.
Бьет Обрубка.
Молчать, дерьмо! Заткнись!
ОБРУБОК. Капитан, ты чего...
НОЖ. Возьми себя в руки! На вот!..
Дает ему немного хлеба, сам продолжает есть.
Заткни свою пасть!
МАСКА. А нам достанется уже одна плесень.
НОЖ. Тебе еще чего надо?
МАСКА. То, что у тебя в зубах.
Хочет вырвать хлеб у него изо рта.
Лучше не доставай нож!
Хватает его. Нож выплевывает хлеб, на который сразу набрасываются
Обрубок и Тедди.
НОЖ (Маске). Добиваешься, чтобы я глотку тебе перегрыз?
МАСКА. А кто, собственно, сделал тебя капитаном? Самоделка? Или тот
педик вонючий?.. Собрать барахло! И трогаем!
ОБРУБОК. Куда?
ТЕДДИ. Северный участок.
ОБРУБОК. Боюсь, ничего уже не выйдет.
МАСКА. Что-о-о?!
Отпускает Ножа.
ОБРУБОК. В таком состоянии? Прощай мечта, так я его и не увижу! Даже
шевельнуться не могу. Любое движение сразу в голову отдает.
ТЕДДИ. Думаешь, другим сладко пришлось?
ОБРУБОК. Но никто пока что не сгнил почти наполовину.
Показывает правую культю.
ТЕДДИ. Невероятно...
МАСКА. Уже так высоко?
НОЖ. Ну, вот вам...
МАСКА (Обрубку). Предатель!
Тедди рвет.
НОЖ. Ничего себе, воспитание...
МАСКА. Интересно, чем он еще блюет?..
Пауза.
НОЖ. Кто-нибудь должен пойти в столовую.
МАСКА. Рыбки захотелось? Еще один Шари нашелся?
НОЖ. Кому больше захотелось, мы еще посмотрим. Жребий!
МАСКА. И не подумаю.
НОЖ. Это приказ!
Тянет жребий с Маской и проигрывает.
МАСКА. Не будешь под других копать.
НОЖ. Дуракам везет. Теперь вы!
Трясет Обрубка.
Обрубок, жребий!
Обрубок и Тедди тянут жребий. Тедди проигрывает.
МАСКА. Да, Тедди, осечка.
НОЖ. (к Тедди). Давай!
Тянет жребий с Тедди и проигрывает.
МАСКА. У капитана сегодня скверный день.
Пауза.
И долго мы собираемся торчать здесь?
НОЖ. Покажи-ка еще разок этого вашего типа.
Маска показывает фотографию.
Для генерал-майора слишком молод.
МАСКА. Старое фото.
НОЖ. Хм...
МАСКА. Наш великий капитан в штаны наложил.
НОЖ. Это с какой же стати?
Маска сгибает указательный палец. Подражает выстрелу.
МАСКА. Ры- ба-бах!
НОЖ. А если даже и так...
Перерывает мусор в баке Обрубка.
МАСКА. Спятил, да?
НОЖ. Может, он что пропустил.
Ничего не находит.

МАСКА. Жребий есть жребий...
Пауза.
НОЖ (резко). Лейтенант!
ОБРУБОК. Да?
НОЖ. Йод и новую повязку... Пойдешь тогда с нами на Север?
ОБРУБОК. Повязку - хорошо бы... Можешь бинт достать?
НОЖ. Маска, твоя физиономия!
МАСКА. Только один бинт, больше ни клочка!
НОЖ. Иди сюда!
Сматывает один бинт с левой половины маски.
Йод!
Тедди достает из сумки пузырек. Нож поднимает с земли камень. Обрубку:
Прикуси камень!
Обрубок берет камень в рот. Нож пытается открыть правую культю.
ОБРУБОК. Нет! Лучше не надо!
НОЖ. Держите его!
Тедди и Маска держат Обрубка.
Я для тебя капитан, или нет?
Открывает правую культю и обрабатывает ее йодом. Обрубок пытается
вырваться и стонет.
Сцена 12.
Северный участок фронта. Опрокинутый пулемет. Нож и Маска вносят
Обрубка на носилках, сделанных из их пальто и не струганных палок. На маске
Маски остался только один бинт на правой половине. Тедди идет за ними с
сумкой. Обрубок размахивает флагом.
ОБРУБОК (истерично). Не стреляйте, солдаты! Мы дети! Не стреляйте,
солдаты! Мы дети! Братцы, не стреляйте! Мы...
НОЖ. Лейтенант, заткнись!
МАСКА. Чтобы нам кто-нибудь напоследок очередь засадил?
НОЖ. Бред! Кто? Да тебе мерещится.
МАСКА (указывает головой вниз). Да хоть бы вон тот, в укрытии, с дыркой
в животе. Или еще кто из раненых.
НОЖ. Они в таком виде, что уже ничего нам не сделают.
Маска останавливается.
Чего встал, идиот?
МАСКА. Ты знаешь что такое обмороженные пальцы?
НОЖ. Поговори у меня.
МАСКА. Дай хоть передохнуть.
Опускают Обрубка на землю. Маска растирает руки.
Вот, смотри! Совсем уже посинели. А то протащили бы его еще немного.
ТЕДДИ. Да он и так уже хорош, спорим?
Нож осматривается.
НОЖ. Странно. Что-то здесь не так. (К Тедди.) Пойди, поспрошай у того,
с брюхом, где тут дивизионный перевязочный пункт.
Маска бросает вслед Тедди флаг.
МАСКА. Тряпку на всякий случай захвати!
Тедди с флагом уходит.
НОЖ. Ты как обращаешься со знаменем, Маска...
МАСКА. Да от него всего и толку-то, чтоб не подстрелили...
НОЖ. Знамя - есть знамя!
МАСКА. Неужели?
НОЖ. Получишь у меня, скотина! Ничего святого...
Обрубок замечает пулемет.
ОБРУБОК (истерично). Ребята, вы знаете - кто мы?
МАСКА. Знаем. Чокнутые.
ОБРУБОК. Мы счастливчики! Еще какие! Смотрите, вон там! Новая модель -
четыре восемнадцать! Последняя разработка после четыре двенадцать, и уже на
передовой! Вот здорово!
НОЖ. Не ори, еще концы отдашь.
МАСКА. Горлопан, скажи лучше - как ты сегодня?
ОБРУБОК (апатично). Что?
НОЖ. Как ты себя чувствуешь?
ОБРУБОК. Откуда я знаю?
Нож осматривает повязку Обрубка.
НОЖ. Вот сволочь! Опять все промокло.
Маска крепко ухватился за свою маску.
МАСКА. Правую половину он не получит.
НОЖ. Ты так думаешь?
МАСКА. Там эта чертова дырка. А на таком холоде...
Нож вырывает у него маску и перевязывает Обрубка последним оставшимся
бинтом.
МАСКА. Вечно он живет за мой счет. Таскай его целыми днями по передовой
и еще...
Появляется Тедди.

НОЖ. Помолчал бы! Сам этого добивался, на свою голову.
Тедди в изнеможении садится. Короткая пауза.
ТЕДДИ. Найдется у кого крошка табаку?
НОЖ. Чего захотел?
ТЕДДИ. Маска?
МАСКА. У тебя и запросы... Меня, кстати, опять зовут Бинт.
НОЖ (к Тедди). Ну, что там?
Тедди молчит.
Раскрой, наконец, рот и кончай придуриваться! Сколько можно!
ТЕДДИ. Вся медицина Восьмой...
НОЖ. В клочья?
Тедди кивает.
Так и знал. Здесь дело тухлое.
БИНТ. Вечно нам не везет.
Пауза. Все смотрят на апатично сидящего Обрубка, который ничего не
слушал.
ОБРУБОК. Ну... чего уставились? Дальше не пойдем?
НОЖ. Твой санитаришка отдал концы.
ОБРУБОК. Кто это сказал? Да я его удавлю!
ТЕДДИ. Для этого тебе надо было пораньше встать, Обрубок.
Показывает ему что-то на своей ладони.
ОБРУБОК. Золотые зубы...
БИНТ. Смотри-ка!
Тедди плачет.
И еще слезу давит...
НОЖ. Да заткнись ты!
Кладет руку на плечи Тедди.
БИНТ. Ах, вот оно что...
НОЖ. Имеешь возражения?
Хочет достать свое пальто из-под Обрубка.
Слушай, Обрубок, проветри-ка свою задницу. Что-то мне холодно...
вообще-то...
БИНТ. Тогда уж, кстати, и мое тоже.
ОБРУБОК. Вы хоть сначала затащите меня туда, внутрь.
НОЖ. Куда внутрь?
ОБРУБОК. В укрытие. Я ведь темноту люблю, ты же знаешь, Особенно -
бетон.
Роется в своей сумке.
ТЕДДИ. Обрубок, ты ищешь что-нибудь?
ОБРУБОК. Да нет... так просто... те дерьмовые таблетки... снотворное...
Тедди дает ему таблетки.
ТЕДДИ. Вот, три штуки.
ОБРУБОК. Да, нет. Все!
ТЕДДИ. Да ты что. Обрубок...
НОЖ (резко). А почему нет?
ТЕДДИ. Нож, я потащу его на спине.
ОБРУБОК. Не надо, Тедди, какой смысл? Да и нервы у меня уже ни к черту.
Высыпает в рот таблетки.
БИНТ. Ловко устроился.
Подает ему фляжку.
Ты бы водой запил. Они же горькие.
ОБРУБОК. Смотря когда...
Пьет.
НОЖ. Передай Тедди лейтенантскую куртку!
БИНТ. Почему это именно ему?
НОК. Потому, что ты так хорошо обращаешься со знаменем.
Тедди надевает лейтенантскую куртку.
БИНТ (к Тедди). Посмотришь, что за это поимеешь.
Пауза.
НОЖ (Обрубку). Жаль, если твоя рубаха зря пропадет. Мой размер.
БИНТ. Скорее - мой.
ОБРУБОК. Благодаря тебе, капитан, я прожил потрясающий год.
Отдает рубаху Ножу.
БИНТ. А шапку кому отдашь? Чтобы потом не было разговоров.
НОЖ (Обрубку). Покажи-ка!
Обрубок дает ему свою шапку.
По цвету - в самый раз к моему пальто.
БИНТ. А я, значит, опять пустышку тяну. Эх, были бы у тебя хоть
башмаки...
ОБРУБОК. Да. Если бы...
БИНТ. Так мне ничего и не достанется?
ОБРУБОК. Вот!
Протягивает ему кастрюлю.
БИНТ. Можешь в нее знаешь что делать?..
ОБРУБОК (разочарованно). Никто не интересуется?

ТЕДДИ (лжет). Да ты что? Давай мне!
БИНТ. Больше ничего нет?
НОЖ (заглядывая в сумку). Так, хлам.
ТЕДДИ. Еще этот красивый маленький нож.
НОЖ. Его получит тот, кто придет в группу ему на смену. Обрубок, ты
держался на пять с плюсом.
ОБРУБОК. Ах, капитан...
НОЖ. Еще как! Смирно!.. И вы, тоже!
Прикрепляет на брюки Обрубку костяной крест и протягивает ему руку.
НОЖ. Ты стал лейтенантом. В ранней юности. А теперь еще - боевой крест
первой степени.
ОБРУБОК. Да разве я все это заслужил? Откровенно говоря...
НОЖ. Заслужил! Жаль, твоя мать так и не узнает этого, она бы так
гордилась своим сыном!
БИНТ. Давай покороче! Мне нужно мое пальто.
НОЖ. Какая же ты скотина! Для тебя, наверное, ничего нет святого!
Прется со своим пальто во время вручения ордена! Ну, лейтенант - есть еще
пожелания?
ОБРУБОК. Капитан, я бы хотел хоть разок дать очередь из этого - четыре
восемнадцать.
НОЖ. Риск большой...
ОБРУБОК. Прошу тебя...
НОЖ. Ну, что ж. Но только один раз. Бинт...
Бинт приносит пулемет.
БИНТ. Не повезло! Патронов нет.
ОБРУБОК. Все равно.
Берет пулемет. Встает на культи и с искаженным от боли лицом кричит.
Тра-та-та-та-та! Тра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра!
С плачем падает.
Потрясная машина! Такое чувство!
Нож и Бинт поднимают носилки...
ТЕДДИ. Ну, Обрубок, будь!
ОБРУБОК. И ты тоже!
...и уносят его. Обрубок зевает, поглаживает ствол пулемета.
И ствол отличный, - короткий, Не то, что у четыре-двенадцать...
Тедди неподвижно сидит, глядя перед собой. Нож и Бинт возвращаются.
Бинт надевает свое пальто.
БИНТ. А в самом деле - собачий холод.
НОЖ. Да...
Набрасывает на Тедди свое пальто. Пауза.
БИНТ. Как тихо, когда все молчат.
Пауза.
НОЖ. Чего ждем?
БИНТ. А я откуда знаю.
Пауза.
Дерьмовый день...
НОЖ. Почему?
Пауза. Тоном приказа,
Большой волк в его честь!
ТЕДДИ. Кретин, как я могу сейчас.
Пауза.
НОЖ. В шеренгу по одному - становись!
Тедди и Бинт строятся.
ТЕДДИ. Надо было его повыше положить.
БИНТ. Почему?
ТЕДДИ. Он ведь жутко боялся крыс.
БИНТ. Он боялся? Не смеши!
ТЕДДИ. Боялся, как огня!
БИНТ. Ни разу не замечал.
ТЕДДИ. Уже тогда, возле нашего дома.
БИНТ. Да он просто был немного с приветом, ничего особенного...
ТЕДДИ. Нож?..
НОЖ. Что упало, то пропало. Напра-во!
Становится впереди с флагом.
ТЕДДИ. Бинт, я точно говорю, он прямо подыхал со страха.
БИНТ. А я и понятия не имел.
НОЖ. Шагом - марш!
ТЕДДИ. Бинт, да ты послушай...
НОЖ. Разговоры в строю! Песню!
Они запевают "свою песню" (ля-ля) и начинают маршировать, Тедди не в
ногу.
Постановка и публичное исполнение пьесы - только по письменному
разрешению автора перевода. ls.buhov@mtu-net.ru

Закладка в соц.сетях