Абзац: Полный самый		URL: https://lib.co.ua/novel/vulfdgoan/risk.jsp

	Риск
 Джоан Вулф Риск Joan Wolf. THE GAMBLE (1998) 	Вулф Д. 	Риск: Роман / Д. Вулф; Пер. с англ. В.В. Комаровой. - М: ООО "Издательство ACT", 2003. - 349, [3] с. - (Очарование). 	ISBN 5-17-005002-Х
 * * * Электронная библиотека angelbooks.narod.ru Аннотация 	Странное наследство досталось Джорджиане Ньюбери - документы, компрометирующие нескольких знатных господ. К одному из них и решает обратиться юная наследница шантажиста в надежде избавиться от бедности. И кто знает, что могло бы произойти, если бы ее выбор не пал на графа Уинтердейла, разглядевшего в незадачливой вымогательнице нежную душу, способную на бесконечную верность и чистое любовь...
 * * * 	Кэтрин Коултер - спасибо, детка, за добрые советы
	Глава 1 	Можете себе представить, какое это потрясение - вдруг обнаружить, что твой отец - шантажист. 	Это случилось в одну из дождливых пятниц, спустя десять дней после смерти моего отца. Дождь барабанил в окна библиотеки, комната была наполнена запахом тлеющих в камине углей и кожаных переплетов старых книг. Я по очереди выдвигала ящики отцовского стола, намереваясь разобрать бумаги, и вдруг наткнулась на стопку документов. 	Как только я поняла, что это за бумаги, меня охватил ужас. В списке оказались имена пяти намеченных отцом жертв. Четверых из них он уличил в жульничестве за карточной игрой, а пятый пытался обвести вокруг пальца собственную жену, богатую наследницу. За списком следовали картотека с собранными отцом уликами и свидетельствами и примерный подсчет денег, которые он вытянул у каждого из этих пяти. 	Сумма получалась довольно внушительная. 	Я опустилась на турецкий ковер перед грудой бумаг. Надо сказать, я никогда не питала особых иллюзий в отношении своего отца, но у меня и в мыслях не было, что он способен на такое. 	Но куда же делись деньги? 	"Если бы отец хотя бы часть из них отложил для своих дочерей, - с горечью думала я, - то, возможно, мы с Анной не очутились бы в таком бедственном положении после его смерти". 	Я поднялась с пола, подошла к окну и выглянула в сад, затянутый пеленой дождя, в то время как мой мозг тщетно пытался найти выход из создавшейся ситуации, словно дитя, заблудившееся в лабиринте: вдруг там, за следующим поворотом, ему откроется долгожданный выход? 	Мой отец носил титул лорда Уэлдона и владел Уэлдон-Холлом в графстве Суссекс. Поскольку сыновей у него не имелось, титул и поместье были завещаны его кузену, которого я видела всего два раза и к которому питала непреодолимое отвращение. Теперь, когда отец погиб, став жертвой лондонского грабителя, ударившего его дубинкой по голове, мы с сестрой оказались в полной зависимости от новоявленного лорда Уэлдона (у него был мерзкий рыбий рот, и он однажды попытался меня поцеловать). 	Создавшееся положение вещей меня отнюдь не устраивало. 	Я стояла, уставившись невидящим взглядом на дождевые струи, и в голове у меня постепенно зрел план. Отвернувшись наконец от окна, я подошла к груде бумаг на полу, безотчетным движением сгребла их, засунула обратно в папку и почти бегом понеслась вверх по лестнице, спеша укрыться в уединении собственной комнаты.
 * * * 	У меня не было возможности вновь пересмотреть содержимое папки, пока не закончился обед. Мы с Анной обедали вдвоем в столовой - так повелось с тех пор, как пять лет назад умерла наша мать. Отец редко бывал дома, предпочитая проводить время в Лондоне, в игорных притонах. 	Дождавшись, когда Анна отправится спать, я поднялась в свою комнату, разложила обличительные бумаги на постели и принялась внимательно их читать. Отец мой собрал впечатляющее досье на каждого из пяти, включая газетные вырезки из светской хроники. Полагаю, таким образом он выгадывал момент, когда лучше подступить с вымогательствами. Читать все это оказалось весьма занимательно, хотя и противно. 	Как бы то ни было, свидетельства и улики выглядели неопровержимо. Иначе, думаю, никто из этих джентльменов не согласился бы раскошелиться. 	Я подтащила к постели старинное дубовое кресло, разложила бумаги на пять аккуратных стопок на тканом покрывале и принялась заново их перечитывать. 	Первым в списке шел мистер Джордж Эшертон. Отец поймал его, когда тот играл крапленой колодой карт в клубе "Брукс" - одном из самых фешенебельных клубов Лондона. Из записок отца я узнала, что мистер Эшертон был старый холостяк и жил в доме своей матери. 	Следующим значился сэр Генри Фаррингдон. Сэр Генри женился на богатой наследнице из провинциального городка. По-видимому, ее отец сумел так распорядиться деньгами, что держал сэра Генри в черном теле. Понятное дело, тому вовсе не хотелось, чтобы его жена узнала о хорошенькой танцовщице, которую он себе завел. 	Как только я прочла, что сэр Генри женат на провинциалке, я сразу же потеряла к нему всякий интерес. У нее наверняка не было ни связей, ни знакомств, которые могли бы оказаться мне полезны. 	Следующей жертвой моего отца оказался граф Марш Он подходил для моих целей. Во-первых, он был женат. Во-вторых, супруга его происходила из аристократического рода и вращалась в самых модных светских кругах. Но, просматривая газетные вырезки, которые собрал мой отец, я узнала, что репутация графа была сильно подмочена. Не стоит доверяться такому ненадежному джентльмену. 	Далее следовал мистер Чарльз Говард. Восемь месяцев назад мой отец заметил, что мистер Говард использует весьма искусно спрятанное зеркало, чтобы подглядывать в карты своих партнеров. Мистер Говард был молод и уже обременен малолетними детьми. Вряд ли он сможет быть мне полезен, решила я. 	Последним шел граф Уинтердейл. Он во всех отношениях был для меня подходящим кандидатом. Лишь одно обстоятельство несколько смущало меня - он единственный из всех пятерых уплатил отцу только спустя почти год. 	И тут я наткнулась на газетную вырезку из "Пост", в которой сообщалось, что в этот сезон Уинтердейлы собираются впервые вывезти в свет свою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд. Эта новость меня окрылила. 	"Прекрасно!" - мысленно воскликнула я. Если Уинтердейл собирается вывозить в свет свою дочь, то почему бы мне с помощью шантажа не вынудить его заодно и меня представить обществу? 	Одно только было мне непонятно: зачем лорду Уинтердейлу, который, по сведениям отца, был весьма состоятельным человеком, вдруг понадобилось жульничать в карты. Но факт остается фактом - он был шулером. Возможно, некоторые джентльмены занимаются этим ради развлечения, подумала я. Как бы то ни было, отец мой уличил его в этом постыдном поступке и довольно долго вымогал у него крупную сумму. 	Я задумчиво прищурилась, еще раз просмотрела все, что касалось лорда Уинтердейла, и решила, что он именно тот человек, который мне нужен. * * * 	Если вы подумали, что "яблочко от яблони недалеко падает", то не смею вас порицать. Единственным моим оправданием может служить то, что я собиралась шантажировать одного вместо пятерых, но что я собиралась заняться вымогательством - это несомненно. 	Я едва успела сложить бумаги в папку, как в комнату вошла горничная - помочь мне раздеться. Как только она удалилась, я легла в постель, которая была моей с тех пор, как я покинула детскую, но уснуть не могла. Я натянула покрывало на плечи и свернулась на кровати, готовясь провести всю ночь, прислушиваясь к шуму дождя за окном, пока мысли одна за другой проносились у меня в голове. Какую сумму я смогу получить в свое распоряжение? Как мне добраться до Лондона? Где и у кого там остановиться? Если я уеду, как тут будет без меня Анна? И наконец, что мне делать, если лорд Уинтердейл откажется меня слушать и попросту вышвырнет из дома? 	Дождь стал утихать, мысли путались в моем бессонном мозгу. 	Как поведет себя Фрэнк, когда узнает, что я задумала? Я уже сказала ему, что не могу выйти за него замуж, что. кочевая жизнь солдата не подходит Анне, но вряд ли он мне поверил. 	Если он узнает, что я еду в Лондон, то придет в ярость. 	Что ж, подумаю об этом, когда придет время, зачем волноваться заранее? 	Я беспокойно перевернулась на другой бок, и мысли мои понеслись в ином направлении. Я вполне могла бы выйти замуж за "рыбий рот", подумала я. Подобное решение имело одно неоспоримое преимущество: мы с Анной остались бы в УэлдонХолле. Однако в этом случае я должна была позволить "рыбьему рту" гораздо больше, чем просто поцеловать себя, что само по себе уже было омерзительно. 	По сравнению с этим трудности и опасности, подстерегающие меня по пути в Лондон, казались сущими пустяками. 	В комнату проник серый свет из окна, дождь почти закончился. Я легла на спину, заложив руки за голову. 	Это единственное наследство, которое оставил мне отец, решила я, и с моей стороны было бы непростительной слабостью им не воспользоваться. Если я проиграю, то просто вернусь домой, и нам с Анной будет не хуже, чем до моего отъезда. 	Туг на память пришли строки маркиза Монтроза, которые я всегда цитировала себе, когда мне требовалось призвать на помощь всю свою храбрость: 					 Он так боялся проиграть 					 Сражение с судьбой, 					 Что отказался рисковать 					 И предпочел покой. 	Завтра, сказала я себе, завтра я придумаю, как мне добраться до Лондона.
 * * * 	Наутро я оседлала свою гнедую и отправилась к отцу Фрэнка сэру Чарльзу Стэнтону - нашему местному сквайру. Элленби-Парк считался вторым по значимости особняком в округе после УэлдонХолла, и я часто бывала в нем. Это был типичный господский дом, сложенный из желтого кирпича и окруженный маленьким садиком, в котором уже зацвели первые апрельские цветы - нарциссы, примулы и фиалки. 	Когда я подъехала по посыпанной гравием дорожке к крыльцу, на ступенях уже стояла леди Стэнтон. Она сказала мне, что сэр Чарльз в конюшне, а сама лихо вскочила в кабриолет и понеслась прочь. Я поехала в указанном направлении на задний двор, где и нашла сэра Чарльза. Он любовался маленькими щенками спаниеля, которые расположились на соломе в свободном стойле. 	- А, это ты, Джорджи! - весело окликнул он меня. - Они прелестны, не правда ли? 	- Просто очаровательны, - с улыбкой согласилась я, опускаясь рядом с ним на колени. Мы еще немного повозились со щенками, обменявшись излюбленными историями собаководов, а потом я спросила, можно ли с ним переговорить. Он пригласил меня пройти в дом, и мы поднялись в его кабинет, который представлял собой настоящую крепость, - стены украшены каштановыми панелями, мебель вся из резного дуба. Это была любимая комната сэра Чарльза и единственное место, где супруга не попрекала его за грязь на сапогах. 	Я уселась в кресло перед письменным столом, и сэр Чарльз устремил на меня пристальный взгляд серых глаз, которые унаследовал от него и Фрэнк. 	- Чем я могу тебе помочь, Джорджи? - спросил он. 	Я скороговоркой выпалила заранее приготовленную ложь: 	- Вчера получила письмо из адвокатской конторы в Лондоне, сэр Чарльз. Вероятно, у отца были там какие-то дела, и теперь со мной желают побеседовать. Мне необходимо поехать в Лондон - может быть, вы посоветуете, у кого там лучше остановиться? 	- Чепуха, - отрезал он, не дослушав меня. - Если законники желают побеседовать с тобой, тогда им следует явиться в Уэлдон-Холл, а тебе вовсе не обязательно ехать в Лондон. 	- Они пишут, что я должна приехать, сэр Чарльз, - настаивала я. - Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, мне не следует пренебрегать их приглашением - вдруг это поможет улучшить наше с Анной положение? 	Он остановил на мне задумчивый взгляд, помолчал, потом произнес: 	- Я знаю, в каком ужасном положении ты очутилась после смерти отца, дорогая, но выход из него очевиден для тебя, как и для меня. Ни для кого не секрет, что твой кузен был от тебя без ума, когда приезжал сюда на Рождество. Ваша с ним свадьба позволила бы тебе и Анне обрести дом. И не какой-нибудь, а родной дом, который вы знаете с детства. Скажи, что может быть лучше? 	- Сэр Чарльз, - заметила я насколько могла любезно, - я бы скорее согласилась остаток жизни сучить пряжу на фабрике, чем выйти замуж за своего кузена. У него рот, как у рыбы. 	Прямые брови сэра Чарльза - в точности как у Фрэнка - сошлись к переносице. 	- Послушай-ка, Джорджи, я знаю, что вы с Фрэнком друг в друге души не чаете, но... 	Я не дала ему договорить: 	- Фрэнк тут ни при чем. Я уже сказала вашему сыну, что не выйду за него замуж. Я не могу связать свою судьбу с военным - ведь на моих руках остается Анна. 	Сэр Чарльз заметно приободрился. Он всегда питал ко мне теплые чувства, но в то же время вовсе не хотел, чтобы его младший сын женился на бесприданнице. И я не могла его за это винить. 	Но поскольку он питал ко мне теплые чувства, ему стадо неловко за себя, и он посоветовал мне остановиться в отеле "Гриллонс".
 * * * 	На следующий день после обеда я зашла в комнату Анны, когда там была и Нэнни, и объявила им о своем отъезде. Анну эта весть ужасно огорчила. 	- Я уезжаю совсем ненадолго, милая моя, - сказала я ей, - и Нэнни остается с тобой. 	- Но мне нужна ты, Джорджи, - всхлипнула она. Слезы Анны, несомненно, поколебали бы мою решимость, но в данный момент я была убеждена, что стараюсь для нашего общего блага, и поэтому преисполнилась твердости и начала ее утешать. 	Нэнни не приняла в этом участия. 	- Не знаю, что вы там задумали насчет Лондона, мисс Джорджиана, - сердито промолвила она. - Что вам там понадобилось? 	Найти себе мужа, мысленно ответила ей я, а вслух сказала: 	- У меня там дела, Нэнни. Не беспокойся, я остановлюсь в "Гриллонсе", это вполне приличный отель. Сам сквайр порекомендовал мне его. Я напишу, как только доберусь до места, чтобы вы не волновались. Все будет хорошо, вот увидите. 	Угрюмый взгляд Нэнни отнюдь не выражал доверия к моим словам, но она боялась еще больше расстроить Анну и поэтому удержалась от дальнейших комментариев. 	- Вы всегда поступаете, как вам вздумается, мисс Джорджиана, - едко заметила она. - Что ж, меня это не удивляет.
 * * * 	Должна признаться, путешествие в Лондон в дилижансе оказалось не из приятных. Сэр Чарльз советовал мне отправиться в почтовой карете, но дилижанс был дешевле, а мне приходилось сейчас считать каждый пенс, и поэтому я заказала два места в дилижансе - для себя и Марии, моей горничной. То, что я намеревалась появиться в "Гриллонсе" без сопровождающего меня джентльмена, уже выглядело достаточно странно, а уж о том, чтобы ехать без служанки, не могло быть и речи. 	В результате мы с Марией очутились в тесном лондонском дилижансе вместе с двумя торговцами, тучной дамой, которая заняла почти всю скамейку, и длинным худощавым джентльменом, чьи острые колени постоянно упирались в мои, за что он не переставал извиняться в течение всех шести часов нашего путешествия. Казалось, у дилижанса вовсе отсутствуют рессоры, поскольку нас немилосердно трясло и подбрасывало даже на ровной дороге. Пища, которую нам предлагали на пог стоялых дворах во время двух кратких остановок, была совершенно несъедобной: подгоревшее баранье жаркое с капустой и недоваренная говядина с прямо-таки восковой картошкой. 	Я ужасно нервничала по поводу своей авантюры, и поэтому все эти отвратительные неудобства пошли мне скорее на пользу, поскольку отвлекали от мрачных мыслей. Но нашему путешествию вскоре пришел конец, и в полдень мы въехали в предместья Лондона. 	Глаза у Марии раскрывались от удивления все шире и шире, по мере того как мы продвигались к центру города. Я с неудовольствием подумала, что не меньшее изумление отобразилось, вероятно, и на моем лице. Мы обе чувствовали себя провинциалками - нам еще ни разу за всю жизнь не приходилось видеть на улицах столько народу, повозок и экипажей. 	Мы с Марией сели в наемный экипаж у гостиницы, где завершил свое путешествие лондонский дилижанс, и поехали в отель "Гриллонс" - дом номер семь по Элбемарл-стрит. Я заранее заказала комнаты, и поэтому наш приезд не должен был явиться неожиданностью. 	Холл гостиницы с его хрустальными люстрами и зелеными мраморными плитами, устилавшими пол, напоминал огромную бальную залу. Клерк за гостиничной стойкой не выказал никакой радости при моем появлении. Возможно, решил, что мой внешний вид не соответствует элегантному убранству холла. 	- Вы мисс Ньюбери, я полагаю? - высокомерно осведомился он, окинув быстрым взглядом мою темно-красную накидку и старомодную шляпку. 	Я наградила его не менее высокомерным взглядом. Терпеть не могу, когда надо мной насмехаются. 	- Да, я мисс Ньюбери, - заявила я, - и требую, чтобы мне немедленно показали мои комнаты. Будьте любезны, поторопитесь - мы только с дороги и очень устали. 	Мы уставились друг на друга в полном молчании, затем клерк опустил глаза. Я победила. 	Я всегда считала, что настойчивость - залог успеха. 	- Ну конечно, мисс Ньюбери, - промолвил клерк примирительным тоном - Я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши апартаменты. - Он подозвал к себе лакея в белом парике. - Проводи мисс Ньюбери и ее служанку, Эдвард. - Его губы изобразили подобие улыбки. - Надеюсь, вам понравится у нас, мэм. 	Я любезно кивнула ему и последовала за лакеем. Второй лакей шел за нами и нес мой чемодан.
 * * * 	Эту ночь я почти не спала. Тело ныло после тряского дилижанса, но я так волновалась в ожидании предстоящего визита к лорду Уинтердейлу, что вся напряглась, как сжатая пружина. 	Снова и снова я прокручивала в голове сцену нашей встречи. 	Должно быть, он уже знает, что мой отец погиб, и беспокоится, как бы не всплыли свидетельства и улики, которые тот собрал против него. Я решила, что мое появление его не очень удивит. 	Я попыталась представить себе, как выглядит этот богатый граф, унизившийся до карточного мошенничества. По отцовским данным, ему было сорок восемь лет и он имел троих детей - сына и двух дочерей. Сыну шел двадцать седьмой год. Старшей дочери исполнилось двадцать три, и она замужем. Младшая, которую собирались вывозить в свет, моя ровесница - ей исполнилось девятнадцать. 	Вряд ли этот отец семейства допустит, чтобы свет узнал, что он шулер. Мне это на руку - возможно, он согласится представить меня свету вместе со своей дочерью. 	Только бы завтра все прошло благополучно...
	Глава 2 	Я проснулась от непривычного уличного шума за окном. День обещал быть ясным и солнечным, насколько это вообще возможно в Лондоне. В восемь утра я позавтракала, потом несколько часов мерила комнату беспокойными шагами, дожидаясь, пока пробьет одиннадцать, поскольку, по моим понятиям, это был наиболее подходящий час для визита к лондонскому джентльмену. 	Мария помогла мне одеться в платье из черного сукна с пелериной, которое я купила для отцовских похорон. У меня прямые, словно дождевые струи, каштановые волосы - трудно придумать для них какую-либо другую прическу, кроме уложенных на затылке кос. Наряд мой довершали черная соломенная шляпка с черными лентами, начищенные ботинки и перчатки без единого пятнышка. Я взяла с собой Марию ради соблюдения этикета и дала кучеру наемного экипажа адрес на Гросвенор-сквер, где, как я узнала, находится Мэнсфилд-Хаус. 	Я так нервничала, что почти не замечала городской суеты на улицах Лондона, проплывающих за окном экипажа. Я мысленно снова и снова репетировала свою речь перед графом, пытаясь предугадать, что он скажет и как мне действовать в зависимости от его ответа. 	И старалась не думать о том, как отвратительно то, что я намеревалась совершить. 	Гросвенор-сквер - площадь с небольшим садиком посередине, окруженная зданиями из коричневого кирпича с красной отделкой и каменными карнизами. Дом номер 18, Мэнсфилд-Хаус, оказался величественным сооружением, которое затмевало все остальные здания на площади. Я никак не могла понять, зачем тому, кто был так богат, понадобилось жульничать при игре в карты. 	Несколько ступенек вели к парадной двери, и сердце мое так колотилось, словно хотело выскочить из груди, когда я поднялась на крыльцо и взялась за массивное латунное дверное кольцо. 	Дверь тотчас отворилась, и на пороге появился лакей в зеленой ливрее. Он уставился на нас с Марией в полном недоумении. Наверное, в Лондоне незнакомые леди не стучатся в дом к незнакомым джентльменам. 	- Чем могу служить? - осведомился он. 	- Я хотела бы видеть лорда Уинтердейла, - твердо произнесла я. 	Лакей оторопел. С одной стороны, мой траурный наряд ясно давал понять, что я не какая-нибудь танцовщица или оперная певичка. Но с другой стороны, что делает здесь, на ступеньках крыльца, эта юная леди в сопровождении служанки? 	Тут в дверях появился еще один человек в ливрее, по-видимому, дворецкий. 	- Довольно разговоров, Чарльз, - приказал он и повернулся ко мне: - Лорда Уинтердейла нет дома. 	- О нет, для меня он дома, - мрачно отрезала я, просовывая ногу в дверь. - Будьте любезны, сообщите его светлости, что с ним желает говорить мисс Ньюбери, дочь лорда Уэлдона. 	Твердая уверенность, звучавшая в моем голосе, не говоря уж о ноге, мешавшей закрыть дверь, на мгновение поколебали решимость дворецкого. 	Я воспользовалась его замешательством и высокомерно добавила: 	- Я предпочитаю дожидаться в холле, а не на пороге, пока лорд Уинтердейл соблаговолит принять меня. 	Дворецкий приоткрыл дверь пошире, я скользнула внутрь, а за мной протиснулась и Мария. 	Мы очутились в огромном холле перед великолепной парадной лестницей. Дворецкий не пустил нас дальше в дом, а проводил в маленькую приемную, окруженную круглыми колоннами. 	- Подождите здесь, а я пока узнаю, пожелает ли его светлость принять вас, - отрывисто промолвил он. 	Я смотрела ему вслед, пока он удалялся, размеренно ступая по черным и белым мраморным плитам приемной. Как только он вышел, я почувствовала неимоверное облегчение. 	- О Господи, - беззвучно выдохнула Мария, - это и вправду огромный дом, мисс Джорджиана. - Она окинула взглядом комнату - портрет элегантного джентльмена восемнадцатого века, висевший над алебастровой каминной полкой, бледно-зеленые стены, мраморные плиты пола, - и глаза ее снова стали, как плошки. 	Из мебели в комнате имелся только позолоченный столик перед огромным окном. Стульев не было. 	Я глубоко вздохнула и подошла к камину, огонь в котором еще не разожгли. 	Мы прождали не меньше получаса, и за это время раздражение мое достигло высшей отметки - я вся кипела, несмотря на холод в комнате. Наконец дворецкий вернулся и сообщил, что лорд Уинтердейл изъявил желание принять меня. Я не стала возмущаться, что меня заставили столько ждать, и, оставив Марию в приемной, последовала за дворецким по коридору мимо парадной лестницы. В конце коридора находилась точно такая же приемная, и я заметила стеклянную галерею, выходившую в жилые покои. Но, не доходя до приемной, мы остановились у двери справа. 	Дворецкий распахнул дверь и объявил: 	- Мисс Ньюбери, милорд. 	Я вошла в комнату, которая, по-видимому, служила библиотекой. 	Стройный черноволосый молодой человек, стоявший у книжной полки с книгой в руке, обернулся и мельком взглянул на меня. Я огляделась вокруг, ища глазами лорда, но, кроме молодого человека, в комнате никого не было. 	Ужасное подозрение закралось мне в душу. 	- Не может быть! Вы не лорд Уинтердейл! - выпалила я. - Лорд Уинтердейл - старик! 	Черноволосый молодой человек пересек комнату и положил книгу на письменный стол красного дерева. 	- Уверяю вас, мисс Ньюбери, я и есть лорд Уинтердейл, - холодно и сдержанно промолвил он. - И принял графский титул четырнадцать месяцев назад, после того как мой дядя и кузен погибли при кораблекрушении у берегов Шотландии. 	- О, это невозможно! - возопила я в отчаянии. Какое невезение! 	- Мне очень жаль, что я так расстроил вас своим вступлением в законные права наследства, но, смею вас уверить, все свершилось без малейшего участия с моей стороны, - заметил молодой граф, подняв наконец голову и взглянув на меня. Я уловила в его холодном голосе насмешливые нотки и пристально посмотрела на него, желая узнать, не удастся ли извлечь какую-нибудь выгоду из этой неожиданной перемены в его настроении. 	Какие у него голубые глаза! Это была первая мысль, что пришла мне в голову, когда я посмотрела ему в лицо. Потом перевела взгляд на изогнутые брови, которые были совсем не похожи на прямые и ровные брови Фрэнка. 	"Лицо типичного игрока", - с удовлетворением отметила я про себя. Как жаль, что именно против него у меня нет никаких компрометирующих сведений. 	Но у меня имелись свидетельства против его дяди. Может статься, с надеждой подумала я, этот новый лорд Уинтердейл не считает фамильную честь пережитком и не позволит, чтобы его имя смешали с грязью светские сплетники, что неминуемо случилось бы, вздумай я обнародовать досье, собранное моим батюшкой. 	Я стиснула затянутые в перчатки руки и решила, что стоит попытать счастья. 	Гордо выпрямившись, я произнесла: 	- Я пришла сообщить вам, милорд, что, перебирая бумаги, оставшиеся после смерти моего отца, обнаружила, что он шантажировал джентльменов из общества, которые были уличены в шулерстве за карточным столом. 	Как видите, я предпочитала действовать открыто. 	Черные изогнутые брови чуть приподнялись в немом изумлении. 	- Поскольку я не карточный шулер, мисс Ньюбери, - спокойно промолвил он, - то не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. 	Я нахмурилась. Его замечание несколько усложнило мою задачу. 	- Среди джентльменов, которых шантажировал мой отец, был и ваш дядюшка, - заявила я без обиняков. 	Лорд Уинтердейл выдвинул кресло и сел за письменный стол, пристально глядя мне в лицо голубыми глазами. 	Он не пригласил меня присесть, что я расценила как проявление крайней неучтивости. Я сурово сдвинула брови. 	- Дело это очень серьезное, милорд. Ваш дядя заплатил моему отцу довольно внушительную сумму, чтобы тот держал язык за зубами. 	- Каким, должно быть, очаровательным джентльменом был ваш батюшка, - небрежно заметил граф. - И все же я отказываюсь понимать, где связь между мною и грешками моего покойного дяди. 	Его замечания по поводу моего отца привели меня в бешенство. 	- Ваш дядюшка ничуть не лучше моего батюшки! - яростно выпалила я. 	Он пожал плечами, как если бы все это ничуть его не интересовало. 	Я сделала несколько шагов к столу, за которым он так нагло расселся в моем присутствии. 	- Я пришла к вам, поскольку мне стало известно, что леди Уинтердейл собирается вывозить в свет свою дочь Кэтрин в этом сезоне. Прочтя об этом в газете, я подумала, что Кэтрин, должно быть, дочь графа. Если я не ошиблась, леди Уинтердейл приходится вам тетей, а Кэтрин - кузиной, так? 	Он мрачно кивнул. 	- Да, вы не ошиблись в своих предположениях, мисс Ньюбери. 	Да как он смеет заставлять меня стоять перед ним, словно какую-нибудь служанку! Я не на шутку разозлилась и ядовито заметила: 	- Вряд ли леди Уинтердейл или леди Кэтрин обрадуются, если в свете узнают, что отец Кэтрин был карточным мошенником, особенно теперь, когда леди Уинтердейл пытается выдать ее замуж. 	Его глаза сузились, и я вдруг заметила, как плотно сжаты его твердые губы. 	- Если я вас правильно понял, вы пытаетесь шантажировать меня, мисс Ньюбери? - осведомился он угрожающим тоном. 	Я вспомнила об Анне и заставила себя встретить опасный блеск холодных голубых глаз. 	- Да, - ответила я, вскинув подбородок, - именно так. 	Между нами воцарилось тяжелое молчание. Я переступила с ноги на ногу, стараясь сохранить надменный и бесстрашный вид. 	Наконец он вкрадчиво промолвил: 	- Могу я полюбопытствовать, вы намерены шантажировать всех, кто стал жертвой вашего отца, или же я единственный, кто имел несчастье привлечь ваше внимание? 	Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. 	- Я никого больше не собираюсь шантажировать. Я выбрала вас только потому, что прочла в газете, что вы вывозите в свет свою дочь, - по крайней мере я думала, что это ваша дочь, - и решила убедить вас представить заодно и меня. 	Он смотрел на меня в немом изумлении. 	- Представить вас? Но я не могу представить обществу молодую леди, мисс Ньюбери. 	- Мне это прекрасно известно, - раздраженно перебила его я. - Я надеялась, что вы уговорите вашу супругу, то есть вашу тетушку, представить меня вместе с вашей кузиной. Это ее не очень затруднит, поверьте. Ей придется всего лишь включить меня в свой заранее продуманный план относительно Кэтрин. 	Вновь наступило молчание. Граф задумчиво барабанил пальцами по столу, потом поднял на меня глаза. Луч солнца скользнул в комнату через окно и запутался в его волосах, черных словно вороново крыло. 	- А зачем вам понадобился сезон, мисс Ньюбери? - спросил он наконец. 	- Известно зачем, милорд, - с достоинством ответствовала я. - Чтобы подыскать подходящего жениха. 	Он откинулся на спинку кресла. 	- И у вас нет родственниц, которые согласились бы взять на себя эту задачу? 	- Те Ньюбери, которых я знаю, очень бедны, - с сожалением промолвила я, - а сезон в Лондоне стоит немалых денег. Видите ли, Уэлдон-Холл - майоратное владение, а нас у папы всего две дочери, поэтому мы с Анной вскоре окажемся без крова. Следовательно, мне необходимо выйти замуж, и, полагаю, проще всего это сделать в Лондоне во время сезона. 	- Короче говоря, мисс Ньюбери, вы охотитесь за толстым кошельком. 	- Я охочусь за женихом, милорд, - поправила его я. - Богатство меня не интересует. Мне вполне подошел бы порядочный человек из порядочной семьи - большего и не нужно. 	- Порядочный человек никогда не женится на шантажистке, - отрезал он. 	Я вздрогнула. 	А он безжалостно продолжал: 	- А кроме того, как я уже сказал, я не собираюсь вывозить в свет свою кузину - этим займется ее мать. И я сомневаюсь, что моя тетушка согласится представлять вас вместе со своей дочерью. Сравнение будет явно не в пользу Кэтрин, Я прикусила губу: а что, если попытаться шантажировать леди Уинтердейл? Уж ей-то наверняка не придется по вкусу, если правда о ее покойном супруге выплывет наружу в такой ответственный момент. 	Когда я вновь подняла глаза на лорда Уинтердейла, то с удивлением заметила, что выражение его лица совершенно переменилось. Исчезли суровость и жесткость, изогнутые брови сошлись к переносице. Он поднялся из-за стола и подошел ко мне. Я усилием воли заставила себя не попятиться. Граф не казался таким уж высоким, но в его фигуре все же чувствовалось нечто устрашающее. 	- Снимите-ка шляпку, - приказал он. 	Я ошеломленно вытаращила на него глаза. 	Тогда он поднял руки, собираясь сделать это сам, и я поспешно развязала ленты и сняла шляпку. 	Он приподнял пальцем мой подбородок и внимательно посмотрел мне в лицо. 	Я неохотно подняла на него глаза, завороженная пристальным взглядом голубых глаз. 	- Хм-м, - промолвил он. Затем усмехнулся. Усмешка эта мне совсем не понравилась. Он повернул мое лицо сначала влево, потом вправо, изучая мой профиль. Граф явно что-то обдумывал. 	Меня всегда считали хорошенькой, но, поверьте, мое лицо не из тех, что способны свести с ума и зажечь костер страсти в первом встречном. Да и что в нем особенно примечательного - формой напоминает сердечко, волосы каштановые, глаза карие. Вот моя сестра - та настоящая красавица. 	Тут лорд Уинтердейл нахмурился и сказал: 	- Клянусь Георгом, я это сделаю. 	- Что вы сделаете? - в замешательстве спросила я. - Вышвырнете меня вон? 	- Любой ценой заставлю тетушку вывезти вас в свет, - ответил он. 	Я подозрительно уставилась на него. 	- С какой это стати вы вдруг изменили свое решение? Всего несколько минут назад вы отпускали на мой счет едкие замечания и называли шантажисткой. Вы заставили меня стоять, а сами расселись передо мной, словно султан, осматривающий очередную кандидатку в гарем. 	- Бог ты мой, - пробормотал он. - Шантажистка, требующая к себе почтительного отношения. Это что-то новенькое. 	- А у вас большой опыт общения с вымогателями? - ядовито осведомилась я. 	- Не будьте злюкой, мисс Ньюбери, - сказал он и провел пальцем по моей щеке. - Вам это не идет. 	Я открыла было рот, намереваясь ответить, но в этот момент в дверь библиотеки постучали, и на пороге появился дворецкий. 	- Приехала леди Уинтердейл и желает говорить с вами, милорд. Я решил предупредить вас о ее визите на случай, если молодая особа все еще здесь. 	- Благодарю, Мэзон. 	- Мне попросить леди Уинтердейл подождать, милорд? 	- О нет, ни в коем случае, - любезно отозвался лорд Уинтердейл. - Проводите ее в библиотеку. 	Дворецкий с невозмутимым видом поклонился и исчез за дверью. 	Граф взял меня за локоть. 	- А теперь, мисс Ньюбери, если вы соблаговолите пройти вот сюда, нам удастся на время спрятать вас за портьерой, - промолвил он. 	Я вытаращила на него глаза: 	- Вы хотите, чтобы я спряталась за портьерой? 	- Мне кажется, это в ваших же интересах, - насмешливо ответил он. 	Он забавлялся, это ясно! 	Портьера из золотистого бархата, на которую он указывал, обрамляла узкое высокое окно позади письменного стола. 	- Ну, живо! - скомандовал он, и я, повинуясь его приказу, бегом бросилась к окну, и скользнула за портьеру. Золотистый бархат щекотал нос, и я прижалась к стене, чтобы его не касаться. Граф поправил складки портьеры, чтобы скрыть кончики моих туфель. 	Несколько мгновений спустя я услышала, как дверь библиотеки отворилась и хорошо поставленный женский голос, который мог принадлежать только благовоспитанной даме из общества, промолвил: 	- Ах, вот ты где, Филип. Я должна с тобой поговорить. 	- Это вы, тетя Агата! Как приятно видеть вас в такое прекрасное утро. Чем могу служить? 	Обмен любезностями между двумя людьми, скрытыми от меня бархатной портьерой, был исключительно светским, но я сразу же поняла, что они недолюбливают друг друга. 	- Я бы хотела обсудить с тобой, когда нам назначить бал в честь Кэтрин. 	- Присаживайтесь, тетя Агата, - вежливо пригласил лорд Уинтердейл. 	Как это мило, мрачно подумала я, что он не заставляет ждать стоя всех женщин, приходящих к нему с визитом. 	Зашуршали шелковые юбки - его тетушка уселась в одно из кресел. Как только она устроилась, граф почтительно промолвил: 	- Мне очень приятно, что вы просите моего совета, но я не понимаю, какое отношение ко мне имеет первый бал Кэтрин. 	- Филип! Да самое что ни на есть прямое! Мы ведь даем бал в Мэнсфилд-Хаусе. 	Лорд Уинтердейл молчал. 	- Так или нет? - резко повторила леди Уинтердейл. 	- Меня не посвятили в эти планы, - произнес наконец лорд Уинтердейл. 	- Ну конечно, бал будет только здесь и нигде больше, - отрезала леди Уинтердейл. - Мэнсфилд-Хаус - один из немногих особняков в Лондоне, в которых есть бальные залы. Мы устраивали здесь первый бал Евгении, и я намерена и первый бал Кэтрин устроить здесь же. 	- Да, но когда вы давали бал в честь Евгении, лордом Уинтердейлом был мой дядя. Теперь же им являюсь я. Разница есть, как вы считаете? 	На этот раз умолкла леди Уинтердейл. 	Наконец она произнесла: 	- Филип, ты хочешь сказать, что не позволишь мне и Кэтрин устроить бал в этом доме? 	Судя по ее тону, можно было предположить, что она вот-вот взорвется. 	- Я этого не говорил, - миролюбиво возразил лорд Уинтердейл. - Если быть точным. 	- Тогда что ты имеешь в виду? 	Лорд Уинтердейл тут же изменил направление беседы. 	- Я только что получил письмо от одного старого друга моего отца. Он пишет, что еще один старый друг отца, лорд Уэлдон, недавно умер и оставил двух своих дочерей без гроша. В завещании лорд Уэлдон имел несчастье назначить меня их опекуном. 	- Тебя?! - с неподдельным ужасом воскликнула леди Уинтердейл. - Тебе же всего двадцать шесть лет. Ты не можешь быть ничьим опекуном, Филип, ты слишком молод. Ты о себе-то не можешь как следует позаботиться и совершенно не умеешь управлять собой. 	Лорд Уинтердейл язвительно заметил: 	- Поверьте, дорогая тетушка, по сравнению с лордом Уэлдоном я просто образец добродетели. 	До меня снова донеслось шуршание шелковых юбок - леди Уинтердейл заерзала в кресле. 	- Но какое это имеет отношение к балу Кэтрин? 	- А вот какое, - сказал лорд Уинтердейл. - Я бы хотел, тетя Агата, чтобы вы представили обществу мисс Ньюбери вместе с Кэтрин и вывозили ее в свет в течение всего сезона. 	Ответ леди Уинтердейл последовал незамедлительно: 	- Это невозможно. Совершенно невозможно. Я знаю, кем был Уэлдон, - у него репутация такая же ужасная, как и у твоего отца. Я не хочу иметь никаких дел с его дочерьми. 	Я почувствовала, как руки мои сжимаются в кулаки. Она была права насчет отца, но это не умерило моего желания хорошенько стукнуть ее за такие слова. 	- Жаль, - промолвил лорд Уинтердейл. - Если бы вы согласились представить мисс Ньюбери, я бы устроил так, чтобы вы и Кэтрин переехали в Мэнсфилд-Хаус на весь сезон. Это, без сомнения, избавило бы вас от трат на аренду дома. Более того, вы могли бы воспользоваться экипажами Уинтердейлов, что явилось бы дополнительной экономией. 	Мне казалось, я слышу, как идет подсчет сумм в голове у леди Уинтердейл. Спустя некоторое время она решительно произнесла: 	- Давай говорить начистоту, Филип. Если я представлю эту твою мисс... как бишь ее? 	- Мисс Ньюбери. Я еще не знаю ее имени. 	- Так вот, если я представлю обществу эту твою мисс Ньюбери, ты позволишь нам с Кэтрин переехать в Мэнсфилд-Хаус и жить здесь весь сезон, ничего не платя за аренду? 	- Совершенно верно. 	- И я смогу устроить первый бал Кэтрин в бальной зале Мэнсфилд-Хауса? 	- Именно так. 	Снова зашуршали шелковые юбки. Затем прозвучало: 	- А кто оплатит бал? 	- Я, - коротко ответил лорд Уинтердейл. Леди Уинтердейл подавила тяжелый вздох. 	- Ничего не выйдет, Филип. Уэлдон умер совсем недавно, и девушка, вероятно, будет в трауре еще по крайней мере несколько месяцев. Ей нельзя выезжать в свет в этом году. 	- Я согласен, что при обычных обстоятельствах это было бы справедливо, - заметил лорд Уинтердейл. - Но ситуацию, в которой оказалась мисс Ньюбери, вряд ли можно назвать обычной. Она осталась совершенно без средств к существованию, тетя Агата. Если она не подыщет себе подходящего жениха, то очутится на улице. 	Я, конечно, не считала, что меня ждет такое мрачное будущее, но лорду Уинтердейлу, конечно же, ничего не стоило несколько сгустить краски, чтобы представить мое положение в самом жалком виде. 	- Я более чем уверен, что, если вы пустите в ход ваше влияние и возьмете ее под свое покровительство, в свете и не вспомнят о том, что она в трауре, - продолжал уговаривать лорд Уинтердейл. 	- Не знаю, не знаю, - с сомнением в голосе проговорила леди Уинтердейл. - Светские правила в отношении траура очень строги. 	- Как вы только что сказали, всем известно, что Уэлдон был человеком недостойным. Это вызовет жалость к его дочери. Особенно в том случае, если вы возьмете ее под свое покровительство, дорогая тетушка. 	- Хм-м, - промолвила леди Уинтердейл. Похоже, она готова была согласиться. - Как она выглядит? Прилично? 	- Думаю, если привести в порядок ее гардероб, она будет выглядеть вполне презентабельно, - уклончиво ответил лорд Уинтердейл. 	"Презентабельно" - нет, вы только послушайте! 	Леди Уинтердейл встала и принялась расхаживать по комнате. Из ее беседы с лордом Уинтердейлом я составила о ней весьма определенное мнение, которое, по-видимому, совпадало с мнением лорда Уинтердейла, но я горячо молилась, чтобы она согласилась на его предложение. Я готова была выдавать себя за его подопечную, лишь бы только это помогло получить то, к чему я стремилась. 	Наконец леди Уинтердейл изрекла: 	- Какое счастье, что я еще не успела внести задаток за тот дом на Парк-лейн. 	- Очень предусмотрительно, - ввернул лорд Уинтердейл. 	- Ну хорошо, - решительно заявила леди Уинтердейл. - Поскольку сезон открывается через несколько недель, Филип, думаю, нам с Кэтрин надо как можно скорее переехать в Мэнсфилд-Хаус. И еще нам необходимо сделать множество покупок. 	- Ну разумеется, тетя Агата. Сообщите мне день, и я постараюсь, чтобы мисс Ньюбери переехала вместе с вами. Уверен, они с Кэтрин прекрасно поладят друг с другом. 	- Полагаю, придется взять ее с собой, когда мы отправимся по магазинам, - кисло добавила леди Уинтердейл. 	- Если не хотите краснеть за нее, то непременно поможете ей подобрать модный гардероб. 	Я вся клокотала от злости, поскольку считала свое платье вполне приличным. В Суссексе такой фасон был в моде. 	- А кто оплатит ее покупки, Филип? 	- Можете присылать ее счета ко мне, - последовал ответ. 	- А как насчет новых платьев для Кэтрин? - робко осведомилась леди Уинтердейл. - Ты же знаешь, как тощ мой вдовий кошелек. 	- Дорогая моя тетушка, насколько мне известно, дядя оставил вам немалое состояние. Как бы то ни было, я с удовольствием уплачу и по счетам Кэтрин. 	- Прекрасно, прекрасно. - Леди Уинтердейл была, по-видимому, чрезвычайно довольна сделкой. - Мне бы хотелось, чтобы бал состоялся в самом начале сезона, Филип, чтобы Кэтрин сразу отличили в толпе остальных девушек на ярмарке невест в этом году. 	- Назначьте день, тетя Агата, и бальная зала будет в вашем распоряжении, - сказал Уинтердейл. 	Я не верила своим ушам - это превосходило мои самые дерзкие мечты. 	Тетя с племянником еще немного поговорили, обсуждая кое-какие детали, затем леди Уинтердейл удалилась, и мне было дозволено выйти из укрытия. Я остановилась перед портьерой и взглянула на графа. 	- Вы все слышали, мисс Ньюбери, - любезно промолвил лорд Уинтердейл. - Теперь, надеюсь, вы удовлетворены? 	- Да, милорд, вполне, - ответствовала я. - А теперь что мне делать? 	- Где вы остановились? - спросил он. 	- В отеле "Гриллонс". 	- Вы не можете оставаться там одна. Ко мне вы тоже не можете переехать, пока моя тетушка не возьмет над вами шефство. Предлагаю вам вернуться домой и ждать - я напишу, как только вам можно будет переехать в Мэнсфилд-Хаус. 	Я послушно кивнула. 	- Где находится Уэлдон-Холл? 	- В графстве Суссекс, милорд. 	- Дайте мне точный адрес. - Лорд Уинтердейл подошел к столу, сел и взял перо. Я дала ему адрес Уэлдон-Холла, и он записал его. 	- Не думаю, что тете Агате понадобится много времени на переезд, - язвительно заметил он. - Так что я напишу вам довольно скоро. 	Я снова кивнула. 	Лорд Уинтердейл промокнул лист бумаги с адресом и поднял на меня глаза. 	- Ну вот, пожалуй, и все, мисс Ньюбери, - сказал он, не поднимаясь с кресла. - Да, кстати, а как вас зовут? 	- Джорджиана, милорд. 	Он кивнул. 	- Мисс Джорджиана Ньюбери. 	Он записал мое имя на клочке бумаги, как будто иначе забыл бы его. 	Я холодно промолвила: 	- Позвольте полюбопытствовать, что заставило вас изменить свое решение, милорд? Вы готовы были указать мне на дверь, а несколько минут спустя, спрятавшись за портьерой, я вдруг обнаружила, что вы мой опекун. 	- Я сделал это, чтобы позлить мою тетушку, мисс Ньюбери, - ответил он, приподняв брови. - Признаюсь, меня немало позабавит ее ярость, когда она вынуждена будет вывозить вас в свет вместе с Кэтрин. 	Тут мне пришло на ум, что леди Уинтердейл - вдова, потерявшая супруга и сына при трагических обстоятельствах, и, без сомнения, заслуживает гораздо больше сочувствия и внимания, чем оказывал ей племянник. Однако, поскольку его бессердечие было мне на руку, я прикусила язык и вместо этого сказала: 	- Похоже, вам придется выложить кругленькую сумму. Неужели это развлечение того стоит? 	- О да, мисс Ньюбери, - ответил он. - Поверьте, оно стоит и большего.
	Глава 3 	Я вернулась в "Гриллонс" в весьма скверном расположении духа, хотя, по идее, следовало бы радоваться. Разве не получила я все то, за чем явилась в Лондон? Я стану выезжать в свет, мне будет покровительствовать леди с большими связями и безупречной репутацией. Мне предоставляется возможность встретить множество достойных молодых джентльменов, и уж одному-то из них я наверняка понравлюсь настолько, что он сделает мне предложение, и мне он тоже понравится, и совместная жизнь с ним не будет для меня наказанием. 	Да, действительно следовало радоваться. Но в то же время я была вне себя от бешенства. Еще никому не удавалось разозлить меня так, как это сделал граф Уинтердейл. 	Что за грубиян! Как он смел со мной так обращаться! Записал мое имя на клочке бумажки - можно подумать, не сделай он этого, оно бы сразу вылетело у него из головы! 	И он даже не поинтересовался, как я добралась до Лондона. А теперь мне снова придется трястись обратно до дому в дилижансе, ждать, пока он соблаговолит написать мне, а потом возвращаться в Лондон на Гросвенор-сквер все на том же дилижансе. Да кроме того, тащить с собой в чемодане все те наряды, о которых он так пренебрежительно отзывался. 	Умом-то я, конечно, понимала, что злюсь совершенно напрасно: странно было бы ожидать от мужчины, которого я пыталась шантажировать, джентльменского к себе отношения. И тем не менее его поведение возмущало меня до глубины души. 	Впереди у меня был целый день, и я решила пойти прогуляться вместе с Марией по Лондону, вместо того чтобы сидеть в номере отеля и скучать. Мне не терпелось посмотреть Вестминстерский собор, но Мария так хотела увидеть выставку восковых фигур мадам Тюссо, которая проходила в это время в Лондоне, что у меня не хватило духу отказать ей, и мы направились туда вместе. Я ведь еще вернусь сюда, а вот Мария, вполне возможно, никогда больше и не побывает в Лондоне. 	Восковые фигуры исторических персон, разодетые в пышные костюмы, являли собой впечатляющее зрелище. Мы с Марией восхищенно охали и ахали, пока ко мне не привязался с разговорами какойто докучный джентльмен с льстивыми манерами. 	- Он досаждает вам, мэм? - раздался у меня за спиной мягкий мужской голос. 	Я обернулась и тут же встретилась взглядом с кареглазым молодым человеком, одетым в голубой сюртук и модные темно-желтые панталоны. 	- Никому я не досаждаю, - заявил гнусный тип. - Просто показываю леди наиболее интересную часть экспонатов. 	- Я уже сказала, что не желаю с вами разговаривать, сэр, а вы продолжаете меня преследовать, - холодно промолвила я. - Вы мне надоели. 	- Убирайтесь и оставьте леди в. покое, - приказал незнакомец. 	После мгновенного колебания отвратительный тип растворился в толпе, а мой спаситель повернулся ко мне с любезной улыбкой. 	- Такой юной очаровательной леди не следует появляться на выставке без сопровождающего, мэм. Если у вас есть карета, я провожу вас домой. 	Не скрою, приятно, когда тебя называют очаровательной юной леди, тем более если незадолго до этого ты слышала в свой адрес от одного мерзкого типа, что выглядишь "вполне презентабельно". 	- Боюсь, сэр, кареты у меня нет, - с сожалением промолвила я. - Мы с моей служанкой прибыли сюда в наемном экипаже. 	- Тогда позвольте остановить для вас кеб. - Должно быть, он заметил на моем лице некоторую неуверенность, потому что поспешно добавил: - Если, конечно, вы уже осмотрели выставку. 	- Я... мне кажется, Мария хотела еще посмотреть восковые фигуры римских императоров, - сказала я. 	- Позвольте мне сопровождать вас, - предложил мой спаситель. - Меня зовут Слоан, мэм. Лорд Генри Слоан. 	- Очень приятно, лорд Генри, - любезно промолвила я, протягивая ему руку. - Мое имя мисс Джорджиана Ньюбери. 	- Мисс Ньюбери, - поклонился он с обворожительной улыбкой. - Счастлив познакомиться с вами. 	Остаток дня прошел великолепно. Лорд Генри оказался весьма приятным молодым человеком. Он рассказывал множество забавных и поучительных историй из жизни персонажей, чьи фигуры были представлены в коллекции мадам Тюссо. 	Он явно обрадовался, когда я сообщила ему, что собираюсь выезжать в свет в этом сезоне. 	- Это означает, что я снова вас увижу, - сказал он. - На время сезона я остановился в доме моего отца. Мы будем часто встречаться на балах и вечеринках. 	Я понятия не имела, кто отец лорда Генри, но решила не обнаруживать своего невежества. К счастью, он не замедлил прояснить эту загадку. 	- Мой отец - герцог Фэркасл, как вам, должно быть, известно. 	- О, - слабо охнула я. - Ну конечно. 	- И кто же будет представлять вас, мисс Ньюбери? - осведомился он наилюбезнейшим тоном. 	Мы поджидали кеб, который лорд Генри вызвал для нас с противоположной стороны улицы. Я опустила глаза и сделала вид, что разглаживаю складку юбки. 	- Леди Уинтердейл, - промямлила я наконец. 	- Как вы сказали? 	- Леди Уинтердейл, - повторила я более отчетливо. 	- Боже праведный! - промолвил он. Я подняла голову, встретила изумленный взгляд карих глаз и сказала: 	- Видите ли, дело в том, что лорд Уинтердейл - мой опекун. Он-то и попросил леди Уинтердейл представить меня вместе со своей дочерью Кэтрин. 	Лорд Генри ошеломленно уставился на меня: 	- Вы подопечная лорда Уинтердейла? 	- Да, - вымолвила я, стараясь придать своему голосу твердость. 	- И ему удалось убедить леди Уинтердейл вывозить вас в свет? 	- Да, - повторила я. - Отец оставил нас с сестрой без гроша, лорд Генри, а значит, я должна как можно скорее выйти замуж. Лорд Уинтердейл был так добр, что уговорил свою тетушку представить меня обществу, хотя по правилам мне полагается быть в трауре еще по крайней мере полгода. 	- Интересно, как Уинтердейлу это удалось? - пробормотал лорд Генри. И тут же ответил сам себе: - Вероятно, он предложил ей оплатить все расходы. 	Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. 	- Да, именно так все и было. 	Лорд Генри усмехнулся. У него была приятная улыбка, ничем не напоминающая порочную ухмылку джентльмена, с которым я имела счастье познакомиться этим утром. 	- Вижу, сезон в этом году обещает быть нескучным, - весело промолвил лорд Генри. - А, вот и ваш кеб, мисс Ныобери. Разрешите подсадить вас в экипаж. 	Первой в кеб поднялась Мария, я последовала за ней. Когда мы наконец уселись, лорд Генри поднял руку, намереваясь захлопнуть дверцу экипажа, но перед этим заглянул внутрь и сказал: 	- Позвольте дать вам один совет, мисс Ньюбери. Правда, его скорее можно считать предостережением. Запомните, лорд Уинтердейл ни к кому никогда не бывает добр. 	С этими словами он прикрыл дверцу кеба. Я услышала, как он приказал кучеру: "К отелю "Гриллонс", - и экипаж тронулся с места. 	Лорд Генри приподнял шляпу и помахал вслед отъезжавшему кебу.
 * * * 	Когда я вошла в холл отеля "Гриллонс", портье сообщил, что для меня два часа назад передали послание. Я взяла письмо, поднялась в свою комнату и прочла его: 	Мой экипаж приедет за вами завтра в восемь часов утра, чтобы отвезти вас в Суссекс. 	Уинтердейл. 	Утром, покидая Мэнсфилд-Хаус, я была сердита на него за то, что он даже не потрудился распорядиться насчет моего отъезда. А теперь меня разозлило то, что он все решил, не посоветовавшись со мной. 	Вообще-то характер у меня спокойный и уравновешенный. И теперь я терялась в догадках, как этому человеку удалось так меня взбесить. Надо взять себя в руки и подавить раздражение. Если я собираюсь жить под одной крышей с лордом Уинтердейлом в течение двух месяцев, которые длится сезон, следует научиться не обращать внимания на его выходки. 	К несчастью, он, по-видимому, был не из тех, кого легко игнорировать. 	Возвращение в Суссекс оказалось гораздо более приятным, чем путешествие из Суссекса в Лондон. Экипаж лорда Уинтердейла с пружинящими рессорами почти не трясло, сидеть на бархатных сиденьях было мягко и удобно. Еда на постоялых дворах, где мы останавливались по пути, тоже заметно улучшилась: на первом же постоялом дворе нам подали недурной суп и свежую рыбу, а на следующем - отлично приготовленного жареного барашка. И главное, у нас было время спокойно все доесть, прежде чем мы снова трогались в дорогу. 	Я провела дома в ожидании две недели, пока наконец не пришло письмо от лорда Уинтердейла, извещавшее меня о том, что его экипаж прибудет в Суссекс через два дня, чтобы отвезти меня в Лондон, в Мэнсфилд-Хаус. К своему удивлению, получив эти новости, я испытала, облегчение. Мне, признаться, становилось все труднее отвечать на бесконечные расспросы друзей и знакомых, почему леди Уинтердейл вздумалось вдруг вывозить меня в свет со своей дочерью. 	Нэнни глубоко потрясло мое нежелание носить траур по отцу. 	Анна расстроилась, что я снова уезжаю. 	Сэр Чарльз и леди Стэнтон не на шутку встревожились, когда узнали, что опекать меня будет лорд Уинтердейл. 	- Скажу тебе без обиняков, Джорджи, у него не очень-то хорошая репутация, - сказал мне сэр Чарльз, после того как я сообщила ему о письме. - Он унаследовал титул около года тому назад, после того как его дядя и кузен погибли при таинственных обстоятельствах. Его отец был распутником и таскал мальчика по всем притонам Европы. Сейчас-то он, я думаю, имеет вид вполне порядочного джентльмена, как и любой, обладающий богатством и титулом Уинтердейлов. Но я бы ни за что не допустил, чтобы, к примеру, моя дочь жила у него в доме. 	Мы беседовали в гостиной Элленби-Парка за чашкой чаю. Точнее, чай пили мы с леди Стэнтон. Сэр Чарльз предпочитал более крепкие напитки. 	- А как же мать нынешнего лорда Уинтердейла? - спросила я сэра Чарльза. - Она тоже путешествовала с ними по Европе? 	Сэр Чарльз подлил себе рейнвейна в бокал. 	- Насколько я знаю, его мать умерла, когда он был еще совсем ребенком. Не понимаю, почему отец не отдал мальчика на воспитание какой-нибудь родственнице, но, как бы то ни было, он этого не сделал. 	Леди Стэнтон предложила мне хлеба с маслом. 	- Я помню какой-то скандал, связанный с их свадьбой, - сказала она. - Его мать была дочерью сельского священника или что-то в этом роде. - Она наморщила лоб, припоминая. - Ходили даже слухи о похищении. - Она поджала губы. - Словом, Джорджиана, лично я считаю, что тебе не следует пользоваться покровительством такого человека. 	Я поставила чашечку на маленький столик красного дерева рядом с моим креслом. 	- Но я же буду с ним в доме не одна, - возразила я. - К нему переедут его тетушка и кузина, к тому же его тетушка станет опекать меня. Я буду под присмотром. 	Сэр Чарльз нахмурился. 	- Ты хорошенькая девушка, Джорджи. Кто знает, что замышляет этот негодяй? 	Я скрестила руки на коленях. 	- Сэр Чарльз, - терпеливо промолвила я, - у меня нет выбора. Я должна найти дом для себя и Анны, а для этого мне необходимо во что бы то ни стало подыскать жениха. Согласитесь, в Лондоне для этого возможностей гораздо больше, чем в маленькой деревеньке в Суссексе. 	Мы воззрились друг на друга. Всем присутствующим было известно, что Фрэнк хотел на мне жениться и что они, его родители, были против этого брака. 	- Тебе надо выйти замуж за твоего кузена, - промолвила леди Стэнтон. Ее пышущее деревенским здоровьем лицо посуровело. - Уверяю тебя, Джорджиана, его не придется упрашивать. Мы все это заметили, когда он приезжал в УэлдонХолл на Рождество. 	- Мой кузен омерзителен, - отрезала я. - Он поцеловал меня на Рождество, и у меня до сих пор при одном воспоминании об этом сводит желудок. 	Леди Стэнтон нахмурилась и со стуком опустила чашечку на блюдце. 	- Он не должен был себе этого позволять. 	- Но он позволил. И это было отвратительно. - Я откусила очередной кусок хлеба с маслом. 	- Девушке требуется время, чтобы привыкнуть к мужчине, - сказала леди Стэнтон. 	- Я не имела ничего против, когда меня целовал Фрэнк, - заявила я. - Откровенно говоря, мне это даже нравилось. 	У сквайра вырвался усталый стон. Он встал и подошел к окну. Леди Стэнтон смотрела на меня в явном замешательстве. 	- Не беспокойтесь, - сказала я им. - Я не собираюсь выходить замуж за Фрэнка. 	- Мы тебя очень любим, Джорджи, - сказал сэр Чарльз, поворачиваясь ко мне. - Просто все мои деньги вложены в имение Элленби-Парк, которое, как ты знаешь, перейдет по наследству Эдварду. Фрэнку нужна невеста с богатым приданым, если уж он выбрал карьеру военного. 	- Да, я знаю, - промолвила я. 	- Боюсь, отсутствие приданого может помешать тебе и в Лондоне, - с тревогой заметила леди Стэнтон. 	Это я тоже знала и уже подумывала о том, как бы выжать из лорда Уинтердейла несколько тысяч фунтов себе на приданое. 	Однако быстро же я освоилась с преступной ролью вымогательницы. 	- От матушки мне достались кое-какие драгоценности, - солгала я. - Возможно, их удастся продать. 	Стэнтоны вздохнули. Все-таки долгие годы мы были друзьями. Они, конечно же, не одобряли мой план, но ничего другого предложить тоже не могли. 	- Если тебе вдруг покажется, что все идет не так, как должно, напиши мне, и я немедленно приеду и отвезу тебя домой, - сказал сэр Чарльз. 	Я улыбнулась и поблагодарила его. Я действительно была благодарна ему за это предложение, и в то же время мне было горько сознавать, что Уэлдон-Холл больше не является моим домом.
 * * * 	Ночью накануне отъезда из Уэлдон-Холла я сожгла все бумаги, собранные моим отцом с целью шантажа, включая и досье на лорда Уинтердейла. Я никогда бы не стала использовать эти сведения против бывших жертв моего батюшки. 	Затем я написала по коротенькой записке каждому из пострадавших, кроме лорда Уинтердейла. Я решила по возможности быть краткой и изложить суть в нескольких словах: 	Уважаемый (здесь я вставила подходящее имя), надеюсь, Вам будет приятно узнать, что известное Вам досье, которое я обнаружила в бумагах моего отца после его смерти, уничтожено. 	Искренне Ваша 	Джорджиана Ньюбери. 	Я еще раз пробежала записку глазами и осталась довольна собственной осторожностью и деликатностью. Я написала достаточно, чтобы успокоить жертву шантажа, но если письмо вдруг попадет к постороннему, он ничего не поймет из моих загадочных фраз. 	Я отправилась в постель, стараясь не думать о том, как мне будет недоставать Анны.
 * * * 	Следующее утро застало меня на пути в Лондон. Я снова удобно устроилась в графском экипаже, причем на постоялых дворах, где мы останавливались по дороге, со мной обращались как с королевой. 	Кажется, на сей раз я нервничала гораздо больше, чем в первый приезд в Лондон, когда я готовилась предстать перед старым лордом Уинтердейлом. Теперь мне в голову лезли разные мысли, а вынужденное дорожное бездействие мешало поменять их направление. 	Начать с того, что, хотя последние две недели я только тем и занималась, что рассказывала всем знакомым лживые истории о мнимой доброте лорда Уинтердейла, истина заключалась в том, что он вовсе не был ко мне добр. Он был молод и вел себя со мной вызывающе дерзко, более того, внушал мне почти страх. 	Конечно, у него не было никаких причин особенно любить меня. Я же пыталась его шантажировать, да простит меня Господь. Но за время короткого визита в Мэнсфилд-Хаус я успела понять, что притворяться подопечной лорда Уинтердейла - игра опасная. 	Кроме того, оставалась еще леди Уинтердейл, которую лорд Уинтердейл вынудил оказывать мне покровительство. Скорее всего она меня уже ненавидит, я, со своей стороны, тоже не испытывала к ней симпатии. 	Кэтрин, ее дочка, скорее всего окажется высокомерной молодой особой, которая будет свысока взирать на неотесанную провинциалку. 	Что ж, пусть будет так, решительно сказала я себе, когда мы въехали на окраину Лондона. Как я и говорила сэру Чарльзу и леди Стэнтон, мне необходимо найти дом для себя и Анны, а для этого мне нужен супруг. Шантаж - грязное дело, и лорд Уинтердейл, вероятно, приложит все усилия, чтобы сделать мое пребывание в Лондоне невыносимым, но у меня не было другого выбора - я должна была использовать шанс, который мне предоставило криминальное прошлое моего покойного батюшки. 	Подъезжая к Мэнсфилд-Хаусу, я чувствовала себя глубоко несчастной. Стараясь не показывать этого, я поднялась по ступенькам крыльца и резко постучала в дверь. 	Дверь открыл тот же одетый в зеленый бархат лакей, что и в прошлый раз. Однако обратился он ко мне совсем подругому.
 	- Мисс Ньюбери, - промолвил он, - мы вас давно ожидаем. - И с этими словами широко распахнул дверь: - Заходите. 	И вот я снова вошла в зеленый мраморный парадный холл Мэнсфилд-Хауса. 	- Лорда и леди Уинтердейл сейчас нет дома, - сообщил мне лакей. - Полагаю, леди Кэтрин у себя в комнате. Позвольте, я пошлю за ней. 	- Да, будьте любезны, - сказала я. 	Меня провели в комнату слева от холла - гостиную, а не просто приемную, как в мой предыдущий визит. Это знак того, что мое положение в доме значительно повысилось, решила я. 	Гостиная была отделана в бледно-розовых и бордовых тонах и имела три огромных окна с выходом на улицу, занавешенных темно-красными портьерами. Мраморный камин окружали несколько изящных стульев, обитых розовой тканью. Хрустальная люстра свисала с потолка, расписанного, по-видимому, в стиле Ангелики Кауфман . Кроме того, в комнате находились шкаф из розового дерева с выдвижными ящиками, книжный шкафсекретер, розовый диван и пара кресел. 	Я осторожно присела на краешек обитого шелком дивана, положила руки на колени и стала ждать. 	Пять минут спустя в комнату вошла девушка примерно моего возраста. Ее волосы неопределенного каштанового оттенка были взбиты у висков в мелкие локоны. Она носила очки, была очень худенькой, и взгляд, который она бросила на меня, был отнюдь не высокомерным - скорее застенчивым. 	- Мисс Ньюбери? - смущенно пропищала она тоненьким голоском. 	- Да, - сказала я, поднимаясь. 	- Я Кэтрин Мэнсфилд. Мне сообщили, что мы будем вместе представлены в этом сезоне. 	Вот уж не ожидала, что Кэтрин Мэнсфилд выглядит именно так! 	- Рада с вами познакомиться, - сказала я, с улыбкой протягивая ей руку. - Ваша матушка оказала мне большую любезность. 	Она опустила голову, бросив на меня быстрый взгляд. Я успела заметить, что глаза ее, прятавшиеся за стеклами очков, прелестного голубого цвета. Она быстро, но твердо пожала мою руку. 	- Да, - тихо промолвила она. - Жаль, что мамы сейчас нет дома. Я покажу вам вашу комнату. 	- Благодарю, - сказала я. - Это очень мило с вашей стороны. 	В этот момент в комнату вошла высокая полная женщина и встала за спиной Кэтрин. 	- Вы, должно быть, мисс Ньюбери, - объявила вновь прибывшая властным тоном. - Меня зовут миссис Хокинс, я экономка его светлости. - Она бросила на Кэтрин суровый взгляд. - Я провожу мисс Ньюбери в ее комнаты, леди Кэтрин. 	- Д-да, конечно, - пролепетала Кэтрин. 	Думаю, именно ее смущение и беспомощность заставили меня сделать то, что я сделала. Я многие годы заботилась об Анне, и материнский инстинкт во мне сильно развит. Я шагнула вперед и высокомерно промолвила: 	- Это очень любезно с вашей стороны, миссис Хокинс, и я очень рада познакомиться с вами. Однако леди Кэтрин только что сказала, что сама покажет мне мою комнату. - Я взглянула на Кэтрин и улыбнулась. - Это даст нам возможность поближе познакомиться друг с другом. 	Миссис Хокинс воззрилась на меня в безмолвном изумлении. Очевидно, она не ожидала, что юная подопечная ее хозяина осмелится ей перечить. Но я слишком рано начала вести хозяйство в доме своего отца, чтобы позволить какой-то экономке взять над собой верх. 	- Идемте же, леди Кэтрин, показывайте мне дорогу, - прибавила я уже более спокойным тоном, направляясь к двери. Кэтрин засеменила за мной, словно утенок за своей мамашей-уткой. 	Как только мы оказались в огромном холле, отделанном зеленым мрамором, я остановилась и с улыбкой повернулась к леди Кэтрин. 	- Теперь я пойду за вами, - сказала я. 	- Пожалуйте сюда, - промолвила она голосом чуть более твердым, чем несколько секунд назад, и повела меня к огромной винтовой лестнице, по которой я уже раз поднималась в библиотеку графа. Лестница была окрашена в белый цвет, перила - из полированного дерева, под потолком на третьем ярусе имелось гигантское окно, сквозь которое лился дневной свет. 	- Этот дом выглядит огромным даже для лондонского особняка, - заметила я, чтобы поддержать беседу, пока мы поднимались по лестнице. - Те дома, что мне приходилось видеть раньше, гораздо скромнее и не такие просторные. 	- Да, он вдвое превосходит другие особняки. Поэтому мой дедушка смог разместить на втором этаже бальную залу, - сказала леди Кэтрин. Мы прошли первый пролет, остановились на втором этаже, и она жестом указала на ряд широких дверей вдоль стены. Двери были заперты. 	- Здесь находится бальная зала, а позади лестницы - еще две гостиные и приемная, которая выходит в сад на заднем дворе. 	Она рассказывала о расположении комнат так, словно выросла здесь, и я подумала, что так оно, вероятно, и было. 	- Спальни находятся на третьем этаже, - добавила Кэтрин и повернулась к лестнице. Когда мы дошли до третьего этажа, я увидела, что он состоял из коридора, по обеим сторонам которого тоже виднелся ряд дверей. 	Мы пошли по коридору. 	- Вот моя спальня, - сказала леди Кэтрин, помедлив перед дверью, находившейся Примерно посередине коридора, а потом замялась и в замешательстве прикусила губу. - Вы знаете, кажется, я забыла спросить миссис Хокинс, куда она предполагала вас поместить, мисс Ньюбери. 	- А что, если я расположусь в соседней с вами спальне? - спросила я. 	- О, я не знаю... - Она замялась в нерешительности. - Полагаю, это можно устроить. Если матушка не будет против. 	- Видите ли, я никого не знаю в Лондоне, и мне было бы так удобно жить по соседству с подругой, - сказала я и нахально распахнула соседнюю дверь. 	Комната оказалась премиленькая, с голубыми стенами, белым оштукатуренным камином и старым голубым турецким ковром на полу. Дверь направо, вероятно, вела в гардеробную. Огромная кровать с голубыми шелковыми драпировками, удобный мягкий стул, обитый тканью с набивным рисунком, придвинут к камину. Два маленьких окошка располагались высоко на стене, вероятно, с таким расчетом, чтобы быть выше уровня парадной двери дома напротив. Одно из неудобств лондонских домов заключается в тесноте улиц - свет почти не попадает в окна. 	- Какая прелестная комнатка, - заметила я. 	Позвякивание ключей в конце коридора возвестило о приближении экономки. 	- О, - пробормотала я, - вот и сам дракон пожаловал. 	Леди Кэтрин бросила на меня изумленно-испуганный взгляд. 	Миссис Хокинс появилась в дверях спальни, заслонив от нас коридор своей мощной фигурой. 	- Это вовсе не та комната, что леди Уинтердейл собиралась отдать мисс Ньюбери, - заявила она, обращаясь к леди Кэтрин. 	Кэтрин судорожно глотнула. 	- Э-э-э... а какую комнату выбрала матушка, миссис Хокинс? 	- Желтую комнату. 	Кэтрин заметно приуныла, и я поняла, что желтая комната скорее всего наименее удобная из всех спален в доме. 	Позволю себе пояснить, что уже в то время я не питала к леди Уинтердейл никаких теплых чувств. Она мне сразу не понравилась - стоило только прослушать ее беседу с племянником. А как только я увидела ее запуганную дочь, разонравилась окончательно. Миссис Хокинс тоже не пришлась мне по душе. Я не из тех, кто придает слишком большое значение собственной персоне, поэтому желтая комната меня бы вполне устроила, но Кэтрин нуждалась в защитнике. 	- Желтый цвет мне не нравится, - заявила я. - Я остановлюсь здесь. 	Экономка бросила на меня хмурый взгляд: 	- Позвольте напомнить вам, что вы не вправе распоряжаться здесь, мисс Ньюбери. Вы не у себя дома. Я считаю, воля леди Уинтердейл - закон, и вы обязаны подчиниться. 	- Но этот дом не принадлежит леди Уинтердейл, миссис Хокинс, - возразила я сладким тоном. - Здесь хозяин лорд Уинтердейл, а я уверена, его светлость не допустит, чтобы его подопечная жила в комнате, цвет которой ее раздражает. Особенно когда есть более подходящая свободная комната. 	Мы с миссис Хокинс уставились друг на друга. В комнате повисло тягостное молчание. Красные пятна выступили у экономки на лбу, и она отвела взгляд. 	- Хорошо, мисс Ньюбери, - сдержанно ответила она. - Я прикажу отнести ваши чемоданы в голубую спальню. 	- Благодарю, миссис Хокинс, - ответила я с любезной улыбкой. 	Я почти всегда выигрываю в подобных поединках.
	Глава 4 	После того как миссис Хокинс удалилась, я обернулась и заметила в глазах леди Кэтрин благоговейный ужас, смешанный с восхищением. 	- Это... это было очень смело с вашей стороны, мисс Ньюбери, - пролепетала она. 	- Боюсь, с моей стороны это было просто бестактно, - возразила я с ноткой раскаяния в голосе. - Я в вашем доме гостья, и мне не следовало настаивать на своем и перечить вашей матушке в том, что касается выбора комнаты. Все дело в миссис Хокинс - ее поведение меня разозлило. Мне трудно ладить с теми, кто старается меня унизить. 	Кэтрин глубоко вздохнула и поправила очки на носу. 	- Я ее до смерти боюсь, - призналась она. - Но я очень рада, что вы поставили ее на место, мисс Ньюбери. 	- Прошу, зови меня просто Джорджи, - предложила я. - Надеюсь, мы с тобой вскоре станем друзьями. Ведь нам предстоит быть вместе весь сезон, не так ли? 	- Мне бы очень хотелось подружиться с тобой, Джорджи, и ты, в свою очередь, можешь звать меня Кэтрин. Но боюсь, я не очень-то подходящая для тебя компания. Видишь ли, по мне, так этого сезона лучше вовсе бы и не было. 	- Но почему ты не хочешь выезжать в свет? - удивилась я. - Большинство девушек мечтают о сезоне в Лондоне. 	- Ну, во-первых, мама намерена обставить мой первый выход в свет со всевозможной торжественностью, а я почти уверена, что не оправдаю ее ожиданий, - печально ответила Кэтрин. - Никто не захочет на мне жениться, а матушка разгневается на меня и... - Тут она снова глубоко вздохнула и поспешно добавила: - И, по правде сказать, не очень-то мне и хочется выходить замуж. 	Я глядела на Кэтрин с нескрываемым изумлением. Да каждая девушка стремится поскорее поймать жениха! 	- А если уж это так необходимо - быть представленной свету, - я бы ни за что не хотела оставаться в этом доме, - закончила Кэтрин с несчастным видом. - Я боюсь Филипа. 	Она потупилась, разглядывая голубой турецкий ковер, и в комнате повисла тишина. Я провела пальцем по резной поверхности столбика кровати красного дерева и подумала о словах сэра Чарльза. 	- Но почему ты боишься своего кузена - должна ведь быть какая-то причина? - осторожно осведомилась я. 	- Он ужасный циник, - ответила Кэтрин. - Никогда не знаешь, говорит он серьезно или просто насмехается над всеми. 	- Вот как. - "Ну, с его-то сарказмом я как-нибудь управлюсь, - подумала я, - а вот что делать, если он попытается соблазнить меня?" 	Я прислонилась спиной к столбику кровати и спросила: 	- Кэтрин, а почему ты решила, что твой выход в свет будет неудачным? 	- Потому что я безобразна и глупа и к тому же ношу очки, - последовал немедленный ответ. Я воззрилась на нее с удивлением. 	- Кэтрин! Зачем ты наговариваешь на себя? 	- Но это правда, - упрямо повторила она, подняла глаза от ковра и посмотрела мне в лицо. - Ты найдешь себе жениха, Джорджи. У тебя мягкие блестящие волосы, большие карие глаза и милая улыбка, и ты не носишь очков. - Она поправила очки на носу. - Не думаю, что матушка будет в восторге от того, что ей придется представить тебя вместе со мной, но мне все равно. Я рада, что у меня появилась подруга. 	- Я тоже, - искренне согласилась я.
 * * * 	Моя первая встреча с графиней Уинтердейл произошла в гостиной на нижнем этаже, где все мы ожидали, когда нас позовут к обеду. Она восседала на розовом диване, на котором я уже имела счастье сидеть этим утром, и что-то говорила своему племяннику, а тот, прислонившись к стене рядом с алебастровой каминной полкой, слушал в молчании, устремив на тетушку насмешливый взгляд. 	Кэтрин сидела рядом с матерью, и по ее виду можно было заключить, что она мечтает провалиться сквозь землю от смущения. 	- Добрый вечер, - сказала я, входя в комнату. 	- А! - произнес лорд Уинтердейл холодным, язвительным тоном, которого так боялась бедняжка Кэтрин. - Вот и мисс Ньюбери. Позвольте представить вам мою подопечную, тетя Агата. Мисс Ньюбери, леди Уинтердейл. 	- Миледи, - промолвила я, подходя к ней и слегка присев в реверансе. - Это очень любезно с вашей стороны, что вы согласились представить меня вместе с Кэтрин. Я бы хотела вас поблагодарить, - вежливо продолжала я. 	У леди Уинтердейл был острый нос, острый подбородок и тонкие губы. В общем, ничем не примечательная внешность. Она не ответила на мое приветствие. Повернувшись всем телом к лорду Уинтердейлу, она метнула на него гневный взгляд. 	- Ты, кажется, утверждал, что она выглядит "вполне презентабельно". 	Даже не глядя на него, я чувствовала на себе взгляд его голубых глаз. 	- Хм-м, - оценивающе протянул он. - Я и теперь так считаю. 	"Ему не удастся меня взбесить", - пронеслось у меня в голове. Я встретилась с ним взглядом и промолвила с глубокой серьезностью: 	- Благодарю вас, милорд. Вы очень добры. Его брови поползли вверх. 	- Неужели? А вот окружающие считают, что я не обладаю этой добродетелью, мисс Ньюбери. 	Негодяй явно забавлялся. 	Его голубые глаза вновь обратились на леди Уинтердейл, и он любезно промолвил: 	- Вы завтра едете за покупками вместе с юными леди, тетя Агата? 	Леди Уинтердейл выглядела так, словно ее вот-вот хватит удар. 	- Ты в самом деле думаешь, что я буду покупать наряды этой... этой особе, Филип? 	Я так стиснула кулаки, что ногти вонзились в ладони. Одному Богу известно, чего мне стоило заставить себя промолчать. Я не могу позволить себе ненавидеть эту мерзкую гордячку - от нее слишком многое зависит. 	- По-моему, мы договорились, что вы купите наряды к сезону для мисс Ньюбери и Кэтрин. И еще я сказал вам, тетя Агата, чтобы вы присылали все счета мне, - ответил на это лорд Уинтердейл. 	Мне казалось, я вижу, как в леди Уинтердейл идет внутренняя борьба. С одной стороны, она не желала, чтобы кто-нибудь отвлекал внимание от Кэтрин в ее первый выход в свет, но, с другой стороны, ей меньше всего хотелось платить по счетам. 	На мое счастье алчность победила. 	- Ну хорошо, - процедила леди Уинтердейл. - Завтра мы едем за покупками. 	Я с трудом подавила довольную улыбку. Мне неизвестно, за что лорд Уинтердейл так ненавидит свою тетушку, но мне это на руку.
 * * * 	Столовая в Мэнсфилд-Хаусе представляла собой огромную элегантную залу. Вдоль каждой стены были расположены по три апсиды, в которых стояли классические скульптуры, а сами стены были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Дверные проемы, окна, каминная полка из алебастра - всю обстановку в комнате отличали изящество, простота и элегантность. 	Кушанья, приготовленные в Мэнсфилд-Хаусе, были превосходны - суп а-ля бон фам, запеченный окунь, бифштекс и ананасовый пудинг на десерт. 	К сожалению, компания за столом была далеко не так приятна, как сама трапеза и окружающая обстановка. Леди Уинтердейл не прекращала свой монолог, по мере того как одно блюдо сменяло другое. Обращала она свою речь исключительно к лорду Уинтердейлу, которого она называла "дорогой Филип", но "дорогой Филип" не обращал на ее болтовню ни малейшего внимания. Он вяло ковырял вилкой еду, всем своим видом показывая, что мечтал бы очутиться за тридевять земель отсюда. 	По правде говоря, я не могла его за это осуждать. 	Когда подали бифштекс, леди Уинтердейл завела разговор о предстоящем бале. 	- Я бы хотела назначить его на восемнадцатое апреля, Филип, - сказала она. - Это ведь самое начало сезона. Не следует тянуть с балом, не правда ли? 	Лорд Уинтердейл обратил на нее скучающий взгляд. 	- Выбрать день - ваше право, тетя Агата. Я бы только попросил вас уведомить об этом миссис Хокинс заранее. Ведь на нее ложится множество забот в связи с приемом гостей. 	- Ты забываешь, Филип, что мы с миссис Хокинс много лет прожили под одной крышей, - холодно заметила леди Уинтердейл. - Не тебе меня учить, как обращаться с моей бывшей экономкой. 	В первый раз за все время я испытала что-то вроде сочувствия к леди Уинтердейл. Наверное, ей нелегко просить у племянника разрешения поселиться в доме, в котором она много лет была полноправной хозяйкой. 	Лорд Уинтердейл стрельнул голубыми глазами в сторону тетушки. 	- Если помните, я был согласен подыскать себе другую экономку, а вам, тетя Агата, оставить миссис Хокинс. Но вы не захотели ее нанимать. 	Леди Уинтердейл выпрямилась. 	- Я не в состоянии платить жалованье миссис Хокинс из своего тощего вдовьего кошелька. 	Лорд Уинтердейл скривил губы в саркастической усмешке. 	- Я бы поверил в эту печальную историю, если бы не знал совершенно точно, сколько денег вам причитается как вдове моего дядюшки, тетя Агата. Так что уж будьте любезны, оставьте эти ваши лицемерные жалобы на бедность. 	- Я должна подумать о своей старости, - с трагическим достоинством промолвила леди Уинтердейл. - И о будущем моей дочери. 	Лорд Уинтердейл вскинул черные брови, изображая крайнее удивление. 	- Боже правый, неужели я все это время ошибался? Я-то думал, ваша цель - найти Кэтрин жениха, чтобы обеспечить ей будущее. А вы, оказывается, решили держать ее при себе и сделать своей сиделкой, тетя Агата? 	Бедняжка Кэтрин, которая ни слова не проронила за все время обеда, сейчас не знала, куда деваться от смущения, - хоть под стол полезай. 	Пора было переменить тему, и я сказала, обращаясь к лорду Уинтердейлу: 	- Я встретила в Лондоне одного из ваших знакомых, милорд. Вы знаете лорда Генри Слоана? 	Он повернулся ко мне, на мгновение забыв о леди Уинтердейл, - внимание хищника внезапно отвлекли от его жертвы, в которую он уже запустил когти. 	- Да, я знаю лорда Генри. Где вы встретили его, мисс Ньюбери? 	- Я познакомилась с ним на выставке мадам Тюссо, в мой предыдущий приезд в Лондон. Он был очень любезен и спас меня от ухаживаний одного неприятного джентльмена. 	На лбу лорда Уинтердейла появилась еле заметная морщинка - по-видимому, он пытался вспомнить подробности моего первого приезда в Лондон. 	- Вы приехали в Лондон в сопровождении служанки, - внезапно сказал он. - Что, черт возьми, вам понадобилось на выставке мадам Тюссо? 	Остатки бифштекса, тарелки и салфетки уже убрали со стола. Затем внесли ананасовый пудинг. 	- Мы с Марией осматривали выставку, - промолвила я, отвечая на вопрос лорда Уинтердейла. - Я хотела сначала пойти в Вестминстерский собор, но Марии так не терпелось посмотреть на восковые фигуры, что я уступила. И должна сказать, нисколько не жалею о своем решении. Это было незабываемое зрелище. 	Но мой рассказ о выставке мадам Тюссо никого не интересовал. Их внимание привлекло только то, что я отправилась туда без сопровождения. 	- Мисс Ньюбери, я откажусь представлять вас, если вы будете так себя вести, - это же совершенно неприлично! - заявила леди Уинтердейл, возмущенно отложив десертную ложку. 	- А что, собственно, произошло? Почему Слоан вынужден был прийти к вам на помощь? - вдруг спросил лорд Уинтердейл. 	- О, да ровным счетом ничего особенного, - заверила я его. - Молодой человек, по-видимому, из торговцев, преследовал меня, стараясь произвести впечатление своими познаниями. Он не испугал меня - просто надоел до смерти. Лорд Генри это заметил и избавил меня от неприятного общества. 	- Как это мило со стороны лорда Генри, - ввернул лорд Уинтердейл саркастическим тоном, вселявшим ужас в пугливую Кэтрин. 	- Да, я тоже так думаю, - горячо подхватила я. - Он провел нас по выставке, а я сказала ему, что вы мой опекун, милорд, и что я буду выезжать в свет вместе с леди Кэтрин. 	- Вы сообщили ему, что я ваш опекун? - язвительно осведомился лорд Уинтердейл. - И что он сказал на это? 	- Он сказал, что мы обязательно еще увидимся, поскольку он весь сезон будет жить в доме своего отца. 	- Лорд Генри - всего лишь младший сын герцога, но, я полагаю, все же унаследует какую-то сумму от своего дядюшки, - вмешалась леди Уинтердейл. - Он может стать для вас подходящей партией, мисс Ньюбери. 	- Вам, тетя Агата, вероятно, известно финансовое положение каждого холостяка в Лондоне, - насмешливо заметил лорд Уинтердейл. 	- Это долг матери, - ответствовала леди Уинтердейл с невозмутимым спокойствием. 	Лорд Уинтердейл перевел глаза с тетушки на Кэтрин, которая по-прежнему не проронила ни слова. 	- Да, верно, - промолвил он, даже не стараясь скрыть иронию. 	Тут я обратилась к Кэтрин: 	- Кэтрин, тебе доводилось делать покупки в Лондоне? Для меня это в первый раз. 	Леди Уинтердейл ответила за дочь: 	- Ну конечно. Кэтрин постоянно покупает наряды в Лондоне, мисс Ньюбери. Она же не какая-нибудь выскочка из провинции. Ее отец - граф Уинтердейл, и до трагических событий, которые унесли жизнь ее отца и брата, мы жили в Лондоне. В этом самом доме! - Она бросила ненавидящий взгляд в сторону нынешнего лорда Уинтердейла. 	Он поднял на нее глаза, и выражение его лица испугало меня. Должно быть, леди Уинтердейл оно тоже испугало, потому что она поспешно отвернулась от него и обратила ко мне свой острый нос. 	- Не понимаю, как так получилось, что вы оказались под опекой моего племянника, мисс Ньюбери. Это выглядит по меньшей мере странно, когда молодой джентльмен, пользующийся такой... э-э-э... дурной славой, как Филип, вдруг становится покровителем юной леди. 	Я припомнила, что говорил лорд Уинтердейл во время их беседы, которую я подслушала, спрятавшись за портьерой в библиотеке, и выпалила: 	- Видите ли, мой отец был большим другом отца лорда Уинтердейла. Это все и объясняет. 	Леди Уинтердейл окинула меня скептическим взглядом. Я поняла, что недоверие будет ее постоянной реакцией на мои слова в течение всего сезона. Нам с лордом Уинтердейлом следовало придумать более правдоподобную историю. 	И я решила снова переключить внимание на Кэтрин. 	- Скажи, Кэтрин, какой твой любимый цвет? Я обожаю розовый. 	- Кэтрин прекрасно выглядит в голубом, - отозвалась леди Уинтердейл. - Этот цвет очень подходит к ее глазам. 	- По-моему, я обращаюсь к Кэтрин, а не к вам, леди Уинтердейл, - спокойно заметила я в ответ на ее реплику. 	Нос и подбородок леди Уинтердейл еще больше заострились - она оторопела от моей наглости и не нашлась что ответить. 	Кэтрин еле слышно пролепетала: 	- Мама права, Джорджи. Голубой - мой любимый цвет. 	- Тогда для первого бала тебе мы подберем голубое платье, а мне - розовое, - весело заключила я. 	- Мисс Ньюбери, очевидно, вы не знаете, что девушки на свой первый бал всегда надевают белое, - заметила леди Уинтердейл, радуясь тому, что ей снова удалось поставить на место "выскочку из провинции". 	Лорд Уинтердейл поднялся из-за стола: 	- Это был очень милый семейный обед, но, боюсь, я должен вас покинуть. Дорогое леди, желаю вам приятно провести вечер, обсуждая, как вы будете тратить завтра мои деньги. 	Мы все трое молча смотрели, как он удаляется к двери. Его волосы были черны, как и вечерний сюртук, и, глядя на его темную гибкую фигуру, я невольно подумала, что он напоминает мне пантеру. 	Вот тут-то впервые до меня дошло, что имел в виду сэр Чарльз, когда говорил, что ни за что бы не позволил своей дочери находиться под одной крышей с Филипом Мансфилдом. 	После обеда мы втроем перешли в зеленую гостиную на втором этаже - менее пышную, зато более уютную. На бледнозеленых с белыми украшениями стенах были развешаны портреты членов семьи и друзей. В комнате находилось полдюжины позолоченных кресел с зеленой обивкой из узорчатой ткани; в одном углу стояло фортепиано, в другом - арфа. В проеме между высокими окнами, занавешенными зелеными шелковыми портьерами, стоял письменный стол розового дерева, а рядом с обитым зеленым шелком диваном - маленький столик, тоже розового дерева. 	- Кэтрин сыграет нам на фортепиано, - объявила ее мать, устроившись в одном из кресел. - У нее это неплохо получается. 	Я ожидала, что Кэтрин будет смущаться, как обычно, но, к моему удивлению, она довольно уверенно подошла к инструменту. Усевшись на стул, она расправила юбки и, обернувшись ко мне, спросила: 	- Что бы ты хотела послушать, Джорджи? У тебя есть какие-либо пожелания? 	- Нет, - ответила я. - Играй что тебе нравится, Кэтрин. 	Она положила руки на клавиши, слегка склонила голову, словно прислушиваясь к музыке, звучавшей в ее сердце, и начала играть. 	Я сидела не шевелясь. Игра Кэтрин ничем не напоминала игру молодой мисс, обучившейся нажимать на клавиши в классной комнате. Я не считаю себя знатоком музыки, но даже мне было ясно, что это исключительно талантливое исполнение. 	- Чудесно, Кэтрин! - воскликнула я, когда она закончила. - Ты же настоящая музыкантша! 	От моих простых, но искренних слов Кэтрин зарделась. 	- Фортепиано немного расстроено. Я собираюсь попросить кузена, чтобы он пригласил настройщика. 	Это яснее ясного говорило том, что значил для Кэтрин инструмент, если она готова была преодолеть свой страх и обратиться за помощью к лорду Уинтердейлу. 	- Она бы целый день играла на фортепиано, если бы я ее не останавливала, - заметила леди Уинтердейл отчасти с гордостью, отчасти с тревогой. - Она испортила себе зрение, постоянно пялясь в ноты. 	- Я не пялюсь в ноты, мама, - возразила Кэтрин. - Сколько раз тебе объяснять. 	Леди Уинтердейл пренебрежительно махнула рукой. 	- Мне никогда не нравилось, что ты по пять часов сидишь за инструментом, но пока ты была маленькой, это позволяло тебя занять. Теперь ты выросла, и у тебя будет чем заняться во время первого выезда в свет, кроме игры на фортепиано. - Леди Уинтердейл послала дочери выразительный взгляд. - Игра на музыкальном инструменте производит благоприятное впечатление, Кэтрин, но нельзя допускать, чтобы тебя считали чудачкой. 	Я не верила своим ушам. Неужели леди Уинтердейл не понимает, что ее дочь - талантливая музыкантша? Неужели не гордится своей Кэтрин? 	Кэтрин сидела потупив глаза. Вид у нее был самый несчастный. 	- Да, мама, - послушно согласилась она. 	Внесли поднос с чаем. Мы с Кэтрин сидели и слушали рассуждения леди Уинтердейл о планах на завтрашний день. Утром нам предстояло отправиться на Бонд-стрит за покупками. 	- Дамы делают покупки утром, - сообщила нам леди Уинтердейл. - После двух магазины обслуживают только джентльменов - в это время на Бонд-стрит нам лучше не показываться. 	Странно, подумала я. В деревне за покупками можно ходить в любое время, но я не решилась подвергнуть сомнению слова леди Уинтердейл. 	- Итак, завтра днем мы напишем и разошлем приглашения на бал, - продолжала леди Уинтердейл. - И мне езде надо будет заказать цветы и составить меню. У нас будет самое лучшее шампанское. А на ужин я думаю подать пирожки с омарами. 	Я мысленно прикинула, во сколько обойдутся наши покупки и сам бал лорду Уинтердейлу, и в который раз задалась вопросом: чем именно разозлила его тетушка, что он готов выложить такую огромную сумму, только бы ей насолить?
	Глава 5 	Целую неделю мы провели, разъезжая по Бонд-стрит и делая покупки. Мне никогда еще не доводилось видеть таких роскошных туалетов, и я получала от всего этого огромное удовольствие. Мы купили утренние платья - в них предполагалось принимать джентльменов, которые приходят с утренним визитом, - и платья и накидки для дневных выходов. Мы также купили платья для прогулок в экипаже по Гайд-парку, и, наконец, нам с Кэтрин заказали по платьюамазонке для верховой езды. Само собой разумеется, ко всем этим нарядам необходимо было подобрать подходящие шляпки и ботинки, для чего мы и посетили бесчисленное множество модисток и сапожных мастерских на Бонд-стрит. А потом отправились на Пантеон-базар за перчатками и чулками. 	Должна признаться, я чувствовала себя в магазинах как рыба в воде. Было бы совсем замечательно, если бы не общество леди Уинтердейл. Мое мнение о ней отнюдь не улучшилось при более близком знакомстве, да и вкус у нее был отвратительный - мне постоянно приходилось с ней спорить. Я всю жизнь провела в бедности и твердо решила, что никому не удастся лишить меня удовольствия выбрать самые красивые и элегантные наряды, которые уже переполняли мой платяной шкаф красного дерева в гардеробной. 	К сожалению, Кэтрин не разделяла моих восторгов по поводу покупок. Я прекрасно понимала, что она бы предпочла сидеть дома за фортепиано, вместо того чтобы носиться по магазинам. Обычно она играла для нас после обеда, но мать каждый раз прерывала ее ровно через час, хотя было ясно, что часа ей мало, и у меня сердце сжималось от жалости к ней. 	Я пришла к выводу, что Кэтрин следует выйти замуж за человека, который понимает и любит музыку, будет гордиться ее талантами и позволит ей играть столько, сколько она пожелает. 	В огромном Лондоне обязательно должен найтись такой джентльмен, размышляла я. Надо его отыскать во что бы то ни стало.
 * * * 	За две недели подготовки к балу я очень редко видела лорда Уинтердейла, если не считать тех моментов, когда случайно сталкивалась с ним в библиотеке или в холле. По вечерам он обычно обедал в клубе, пренебрегая нашим обществом. Я считала, что с его стороны это крайне невежливо, но поскольку уже привыкла не ожидать от него ничего, кроме грубости, то скоро перестала обращать внимание на его поведение. Как бы то ни было, говорила я себе, если бы не он, не было бы у меня сезона. 	Я также отметила, что он все-таки вызвал мастера, чтобы настроить фортепиано Кэтрин. Это заронило во мне надежду, что, возможно, он вовсе не так бесчувствен и невнимателен, как кажется. 	Выдуманная им история об опекунстве не выходила у меня из головы. Утром накануне назначенного бала я твердо решила поговорить с ним о моих опасениях и отправилась в библиотеку, намереваясь застать его там, пока он не исчез на весь день. 	Я открыла дверь в комнату и увидела его: он сидел за письменным столом и просматривал объемистую стопку бумаг - по всей видимости, счета. Я почувствовала слабый укол совести, когда до меня дошло, что это, должно быть, результат наших походов по магазинам. 	- Да, мисс Ньюбери? - промолвил он, оторвав взгляд от бумаг, когда я окликнула его. 	- Могу я переговорить с вами, милорд? - любезно осведомилась я. 	- Заходите, - коротко ответил он, сложив руки поверх груды бумаг и приготовившись потратить на меня несколько минут своего драгоценного времени. 	Библиотека в Мэнсфилд-Хаусе была сравнительно невелика по сравнению с другими комнатами особняка. Золотистого цвета стены были заставлены до потолка рядами книжных полок орехового дерева. Потолок и декоративные бордюры выкрашены в белый цвет, пол покрывал турецкий ковер в зеленых, золотистых и красных тонах. Камин представлял собой величественное сооружение из зеленого мрамора. Над каминной полкой висела картина, принадлежавшая, по всей видимости, кисти Стаббса и изображавшая породистого скакуна. 	Я переступила порог и, не дожидаясь, пока его светлость предложит мне присесть, опустилась в обитое зеленым бархатом кресло подле стола лорда Уинтердейла. 	Он повернулся ко мне, его лицо с тонкими чертами хранило бесстрастное выражение, голубые глаза смотрели твердо и прямо. 	- Зачем я вам понадобился, мисс Ньюбери? - спросил он. 	- Видите ли, мне кажется, что эта история об опекунстве, которую вы придумали, выглядит неправдоподобно, - заявила я без обиняков. - Леди Уинтердейл уже несколько раз выражала свое недоверие по этому поводу, и я подозреваю, что подобные замечания мне придется выслушивать в течение всего сезона. Боюсь, это может уменьшить мои шансы подыскать себе подходящего жениха. 	- Понятно, - промолвил он. Руки его слегка шевельнулись, что невольно привлекло мое внимание к его тонким, сильным пальцам без колец. Затем он учтиво поинтересовался: - Позвольте узнать, у вас имеются другие предложения на этот счет? 	Я действительно кое-что придумала и не замедлила поделиться своими соображениями. 	- По-моему, лучше будет сказать, что мой отец назначил моим опекуном вашего дядюшку? Ваш дядя, кажется, был вполне респектабельным джентльменом, и то, что его назначили опекуном, никого не удивит. А потом, скажем мы, когда ваш дядюшка умер, вы сочли себя ответственным за его подопечную. - Я посмотрела на него с торжеством, гордясь своей изобретательностью. - Как вам мое предложение? 	В глазах его вспыхнули насмешливые искорки. 	- Чертовски занимательно, - ответил он. 	Я бросила на него оскорбленный взгляд. Конечно, мне не раз приходилось слышать слово "черт", но ему не следовало употреблять его в моем присутствии. Больше всего, конечно, меня задела его пренебрежительная оценка моей блестящей идеи. 	Но он продолжал, словно не замечая, что я смотрю на него бешеными глазами: 	- Будем говорить откровенно, мисс Ньюбери. За пределами карточного стола у вашего батюшки и моего дяди не было и не могло быть никаких общих интересов - они вращались в совершенно разных кругах. Я не могу представить себе ситуацию, в которой мой дядя вдруг согласился бы опекать обедневших дочерей завзятого игрока. 	Щеки мои вспыхнули. 	- Вашего дядюшку вряд ли можно назвать образцом добродетели, лорд Уинтердейл. Начнем с того, что он был карточным шулером. 	- Да, но ведь в свете об этом никто не знает, - перебил он меня, нисколько не смутившись. - Не знают они и того, что ваш отец его шантажировал. Для всех он был, как вы только что справедливо заметили, вполне респектабельным джентльменом, чего, к сожалению, нельзя сказать о вашем батюшке, мисс. 	Его слова не на шутку разозлили меня, но я вынуждена была признать, что в них есть доля справедливости. 	- Но ведь это наводит на подозрение: почему, спрашивается, отец оставил меня с сестрой на попечение двадцатишестилетнего человека, который к тому же имеет весьма неприглядную репутацию? 	Черные брови взлетели вверх, и я с достоинством добавила: 	- Простите, милорд, но мне приходится это слышать постоянно. Эта версия выглядит... подозрительно. Он небрежно пожал плечами: 	- Боюсь, мы ничего не сможем с этим поделать, мисс Ньюбери. Остается только надеяться, что непогрешимая репутация тети Агаты прикроет мои былые грешки. И поверьте, хотя тетя Агата - сущий дракон, она пользуется в свете огромным влиянием. Она близкая подруга нескольких патронесс "Олмэкса", и бал, который она затеяла, посетят все видные люди Лондона. 	Я прикусила губу. 	- Она мне не нравится, - сказала я. - Неужели вы не замечаете, как она жестока с Кэтрин? 	- Никто не заставлял вас принимать ее покровительство - вы сами сделали выбор, мисс Ньюбери, - возразил он на это и бросил многозначительный взгляд на груду счетов у себя на столе. - Если я не путаю, это вы пытались шантажировать меня, а не я вас. 	- Можете не напоминать мне об этом, - раздраженно сказала я. - Уверяю вас, то, что я сделала, было вызвано необходимостью. 	Он окинул меня холодным насмешливым взглядом, который только пуще разжег мой гнев. Правда была на его стороне, и это приводило меня в бешенство. 	И вдруг он спросил: 	- Вы умеете ездить верхом? 	Я невольно просияла. В Уэлдон-Холле я оставила мою любимую кобылку Карину и ужасно теперь по ней скучала. 	- Да, - сказала я. - Да, конечно. 	- Не хотите ли прокатиться со мной по парку? Сегодня погожий день, и у меня в конюшнях есть смирный послушный мерин - как раз для вас. 	"Смирный" и "послушный" - это звучало скучновато, но я так обрадовалась возможности снова оказаться в седле, что не стала возражать. 	- С удовольствием принимаю ваше приглашение, - искренне промолвила я. 	- Вот и славно. Я прикажу Фиску оседлать лошадей. Будьте у конюшен после четырех. 	Я улыбнулась ему - первый раз за все время нашего знакомства. 	- Благодарю вас, милорд, - сказала я. - Это чудесно. Он посмотрел на меня - лицо его было непроницаемо - и ничего не ответил.
 * * * 	Конюшни Мэнсфилд-Хауса, как и других особняков на Гросвенор-сквер, располагались непосредственно за домом. От террасы их отделял небольшой палисадник. Я подошла туда ровно в четыре и стояла, с любопытством оглядываясь вокруг. 	Конюшня и строение для экипажей занимали все свободное пространство и были сложены из того же коричневого кирпича, что и сам дом. Я с жалостью подумала о лошадях, которым приходится весь день томиться в стойлах, - здесь ведь нет места, чтобы порезвиться на воле. Как, должно быть, тяжело им в Лондоне, бедняжкам! 	Пока я осматривалась, со стороны конюшен во двор вышли двое мужчин, ведя в поводу двух оседланных лошадей. К своему удивлению, в одном из мужчин я узнала лорда Уинтердейла. Он улыбался, и его лицо впервые на моей памяти выглядело беспечным и молодым. 	Второй человек, очевидно, главный конюший, заметил меня и что-то сказал лорду Уинтердейлу. Беззаботная улыбка мигом слетела с лица его светлости. Он кивнул, и конюший подвел ко мне крепкого гнедого мерина. 	- Добрый день, мисс, - сказал он. - Меня зовут Фиск, я главный конюший его светлости. А это Като. Он настоящий джентльмен, мисс, и хорошо знаком с уличным движением. С ним вам не придется ни о чем тревожиться. Он прекрасно о вас позаботится. 	Я похлопала Като по крепкой лоснящейся шее. Мерин был в отличной форме, но лет ему было уже многовато. 	- Привет, приятель, - сказала я ему. 	Фиск подвел Като к невысокому помосту, и я вскарабкалась в дамское седло и расправила юбки. Мне пришлось надеть старый костюм для верховой езды, поскольку новый, который заказала леди Уинтердейл, еще не был готов. 	Ко мне подъехал лорд Уинтердейл на своей кобылке, и я невольно загляделась на великолепное породистое животное, на котором он восседал. Кобылка была вороной масти, на морде у нее точно посередине проходила ровная белая полоса. Шея - длинная, изящно изогнутая, мускулистые грудь и круп, стройные ноги. По всему было видно, что эту лошадь не только заботливо холят, но и часто выгуливают. 	- Какая красавица! - воскликнула я. 	- Это Изабелла, - ответил он, наградив меня самым что ни на есть дружеским взглядом, чего с ним раньше не случалось. - Я уже выезжал на ней сегодня утром, так что она сейчас с удовольствием примет участие в нашей неторопливой прогулке. 	- Уверяю вас, милорд, я умею управляться с лошадьми и предпочла бы пустить Като в галоп, вместо того чтобы трусить рысцой, - раздраженно заметила я. - Если хотите знать, у себя дома я даже брала барьеры. 	- Вот как? - скептически промолвил он. 	Я стиснула зубы и промолчала. 	Тут он впервые обратил внимание на мой костюм. 	- Боже милостивый, неужели тетя Агата не купила вам амазонку? По-моему, в той куче счетов, что я сегодня просматривал, был чек и на костюм для верховой езды. 	Я спокойно ответила: 	- Леди Уинтердейл заказала мне новую амазонку, милорд. Но костюм еще не готов. 	Он посмотрел на меня так, словно я была одета в лохмотья. 	- Не понимаю, что вам не нравится, - оскорбленно заметила я. - Это очень удобный костюм, если хотите знать. Тот новый, что заказала леди Уинтердейл, гораздо меньше подходит для верховой езды. 	Мрачное лицо лорда Уинтердейла на мгновение озарила лукавая усмешка. 	- Неужели вы еще не поняли, мисс Ньюбери, что чем одежда удобнее, тем она старомоднее? 	Удивительно, каким привлекательным становилось его лицо, когда холодная ирония уступала место искренней теплоте. Однако это длилось всего мгновение, и когда мы выехали со двора, я уже снова созерцала его суровый надменный профиль. 	От Гросвенор-сквер до Гайд-парка было совсем недалеко, и когда мы въехали под сень деревьев, я радостно улыбнулась. Мне нравились оживленные улицы Лондона, но я так соскучилась по зеленым полям и лесам. 	- Обычно променад светских денди начинается не раньше пяти, - сообщил лорд Уинтердейл. - Поэтому у нас еще есть короткая передышка, перед тем как дорожки заполнятся гуляющими, и нам ничего не останется, как только останавливаться на каждом шагу и обмениваться любезностями с теми, кто здесь себя демонстрирует. 	- Может, перейдем в галоп? - весело подхватила я. Он окинул меня оценивающим взглядом, затем промолвил: 	- Почему бы и нет? Думаю, вы можете доверять Като. 	Его унизительные замечания по поводу моих способностей к верховой езде страшно меня бесили. Не дожидаясь, пока он изволит еще что-нибудь съязвить, я пустила мерина в галоп. Он легко повиновался мне, а спустя минуту ко мне присоединился и лорд Уинтердейл на своей Изабелле. Лошади неслись по тропинке дубовой аллеи, и я чувствовала себя в дамском седле так же уверенно, как и во время наших с Кариной прогулок по полям. 	В этот час тропинка, вьющаяся вдоль озера Гайд-парка, называемого Серпантин, была пуста, и мы пришпорили лошадей. Като не отставал от элегантной Изабеллы, и обе лошади мчались бок о бок. Когда же наконец я натянула поводья и, весело рассмеявшись, похлопала Като по разгоряченной шее, лорд Уинтердейл посмотрел на меня с удивлением и одобрением. 	- Вы в самом деле отлично ездите верхом, - сказал он. 	Я совершенно по-дурацки расцвела от его неожиданного комплимента. 	- Благодарю вас, милорд, - сказала я. - Я хотела бы попросить вас послать за моей кобылкой в Суссекс, но она привыкла к вольной жизни, и в лондонской конюшне ей будет тоскливо. 	Мы повернули назад к выходу, и я заметила, что парк постепенно стал заполняться элегантными экипажами и щегольски одетыми леди и джентльменами верхом на породистых лошадях. Лошади лоснились, экипажи сверкали на солнце. Мужчины и женщины были одеты по последней моде. На мужчинах - темно-желтые панталоны, начищенные сапоги для верховой езды и черные или коричневые сюртуки; женские костюмы были более разнообразны - от платьев и накидок до длинных амазонок, подобных той, что заказала для меня леди Уинтердейл. 	Зрелище было впечатляющее и, по правде сказать, несколько пугающее. И как я могла надеяться, что один из этих щеголеватых джентльменов захочет взять меня в жены? 	Мы с лордом Уинтердейлом неторопливо ехали рядом, при этом каждый был погружен в свои мысли, когда к нам приблизилась молодая женщина верхом на гнедой кобыле. Ее сопровождал джентльмен на прекрасном гнедом жеребце. 	- Лорд Уинтердейл, - промолвила дама приятным, чуть хрипловатым голосом. - Как я рада вас видеть. Вы редко прогуливаетесь в этот час в Гайд-парке. 	- Мисс Стэнхоуп, - произнес, в свою очередь, лорд Уинтердейл. - Как поживаете? Позвольте представить вам мою подопечную мисс Джорджиану Ньюбери. Мисс Ньюбери, это мисс Хелен Стэнхоуп и ее брат мистер Джордж Стэнхоуп. 	Мисс Стэнхоуп была красавица - шелковистые черные волосы и миндалевидные зеленые глаза. На ней была зеленая амазонка - точно под цвет глаз. 	- Очень приятно, - промолвила я, приветливо улыбнувшись. - Рада познакомиться с вами, мисс Стэнхоуп, мистер Стэнхоуп. 	Мисс Стэнхоуп бросила на меня холодный высокомерный взгляд. Улыбка ее брата, напротив, светилась дружелюбием. 	- Счастлив познакомиться, мисс Ньюбери, - сказал он. - Весь свет был в шоке, когда узнал, что у Уинтердейла появилась подопечная, но теперь я вижу, что вы станете украшением нашего общества в этом сезоне. 	- Благодарю, мистер Стэнхоуп, - сказала я. - Вы будете у нас на завтрашнем балу? 	- Непременно, - ответил мистер Стэнхоуп. У него были такие же черные волосы, как и у сестры, но в зеленых глазах не было того блеска, что у мисс Стэнхоуп. - Могу я надеяться, что вы оставите за мной один из танцев? 	Один из страхов, преследовавших меня накануне бала, заключался в том, что меня никто не пригласит на танец, поэтому я одарила мистера Стэнхоупа лучезарной улыбкой. 	- С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Стэнхоуп, - сказала я. - Благодарю, вы очень любезны. 	- А я надеюсь, что вы, мисс Стэнхоуп, тоже предоставите мне один танец, - вежливо промолвил лорд Уинтердейл. 	Эта леди наградила его гораздо более сдержанной улыбкой, чем та, которую я подарила ее брату. Правда, я заметила, что она ответила чуть более поспешно, чем того требовали правила. 	- Ну конечно, милорд. Если хотите, я запишу вас на кадриль. Или вы предпочитаете вальс? 	- А нельзя ли и кадриль, и вальс? - спросил лорд Уинтердейл. 	Мисс Стэнхоуп с плохо скрываемым удовольствием согласилась оставить ему оба эти танца. 	- А на балу будут танцевать вальс? - удивленно спросила я. У нас в провинции вальс не танцевали, и я не знала ни одного па. 	- Ну вам-то не придется его танцевать, мисс Ньюбери, - снисходительно проинформировала меня мисс Стэнхоуп. - Вы не будете танцевать, пока не получите разрешения одной из патронесс "Олмэкса". 	"Олмэкс" был единственный в своем роде лондонский клуб, более известный под названием "ярмарка невест", и даже провинциалка вроде меня не могла не знать, как это важно - посещать балы в "Олмэксе". 	- А что, если я не получу одобрения патронесс? - с тревогой спросила я. 	- Если вы не получите их разрешения, то вам не дадут билет на бал в "Олмэкс", а если у вас не будет этого билета, то вас не пригласят ни на какие другие балы в лучших домах Лондона, - ответила мисс Стэнхоуп. - Короче говоря, вы будете вынуждены посещать второсортные сборища. - Она глянула на меня сверху вниз. - Боюсь, патронессам очень трудно угодить. Им не нравится, когда молодые девушки отступают в своем поведении от общепринятых правил. 	Я поняла, что это камешек в мой огород - намек на то, что я не ношу траура по отцу. 	- Полагаю, моя тетушка уже переговорила с леди Джерси и графиней Ливен по поводу билетов для моих кузины и подопечной, - холодно заметил лорд Уинтердейл. - Не думаю, что у них будут какие-либо проблемы. 	Мисс Стэнхоуп с трудом скрыла досаду при этом известии, а я - облегчение. 	Очевидно, лорд Уинтердейл был прав, когда говорил об огромном влиянии своей тетушки на общественное мнение. 	И еще я подумала: когда он успел переговорить об этом с леди Уинтердейл? Он вечно пропадает в своем клубе. 	- Вам нравится Лондон, мисс Ньюбери? - спросил меня мистер Стэнхоуп. 	Я рассмеялась: 	- Я была только на Бонд-стрит, но мне очень понравилось то, что я видела. 	Холодные зеленые глаза мисс Стэнхоуп остановились на моем сером костюме. 	- Надеюсь, этот наряд вы купили не на Бонд-стрит? 	Мисс Стэнхоуп начала меня порядком раздражать, но я усилием воли обуздала свой нрав и вежливо ответила: 	- Моя новая амазонка еще не готова - на мне сейчас старый костюм. 	В разговор снова вмешался лорд Уинтердейл: 	- Позвольте вам заметить, мисс Стэнхоуп: лишь только мисс Ньюбери садится в седло, никто уже не замечает, какой на ней костюм. - Он с улыбкой обернулся ко мне. - Мисс Ньюбери держится в седле лучше всех известных мне женщин. 	И вот второй раз за этот день угрюмое выражение исчезло с его лица, и я увидела, как он на самом деле молод. Мне даже почудился намек на нежность, который, впрочем, тут же растаял как дым. 	Минуту спустя мы расстались со Стэнхоупами, и хотя по пути многие приветствовали лорда Уинтердейла, он больше ни разу не остановился.
	Глава 6 	Когда я проснулась на следующее утро, за окном шел дождь. На сегодня был назначен бал, и дождь оказался очень некстати, поскольку я знала почти наверняка, что леди Уинтердейл сочтет эту выходку погоды личным оскорблением. Когда я спустилась к завтраку, то поняла, что мои опасения подтвердились. 	- В дождь улицы Лондона становятся нестерпимо грязными, - ворчала она, сидя напротив молчаливой Кэтрин. Лорд Уинтердейл, как обычно, отсутствовал за столом. 	- К счастью, вряд ли кто из приглашенных собирается прийти пешком, - продолжала леди Уинтердейл, расправляясь с ветчиной и холодной дичью, - Надо проверить, хватит ли у лакеев зонтиков, чтобы проводить наших гостей от экипажей до парадного входа. Как бы то ни было, этот дождь - досадная помеха. Я просто вне себя! 	Я взяла с буфета блюдо с яичницей и чашку кофе. Полутемную столовую освещали несколько свечей на столе и на буфете. Огромную хрустальную люстру зажигали только по вечерам во время обеда. 	- Возможно, к вечеру дождь прекратится, мэм, - заметила я. 	- Надеюсь, - величественно согласилась со мной леди Уинтердейл. - А теперь, Кэтрин, отправляйся мыть волосы. Я пришлю Мелтон - она тебе поможет. И непременно постарайся вздремнуть сегодня днем - ты должна выглядеть на балу свежей и отдохнувшей. Джентльменам вряд ли понравится девушка с полусонными глазами. Обед начнется в полседьмого, а бал - в девять, и вы, девочки, ляжете в постель не раньше двух часов ночи. 	Я решила, что это просто замечательно - наши танцы в провинции заканчивались уже в одиннадцать вечера. 	- Мама, а Джорджи тоже надо вымыть волосы? - спросила Кэтрин. 	Леди Уинтердейл бросила на меня суровый взгляд. 	- Боюсь, Джорджиана, я не смогу прислать к тебе мою горничную - она будет занята с Кэтрин. Если хочешь тоже вымыть волосы, попроси кого-нибудь из служанок. 	- Бетти непременно поможет мне, миледи, - весело сказала я. Бетти - это одна из горничных, которые прибирались в комнатах. Она всегда прислуживала мне, если я ее о том просила. 	Леди Уинтердейл поджала губы и кивнула. 	- Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь сегодня, леди Уинтердейл? - спросила я. По всей видимости, леди Уинтердейл задумала нечто грандиозное соответственно своему положению в обществе, и поскольку подготовка бала ложилась полностью на ее плечи, я не могла не предложить ей свою помощь. До сих пор нам с Кэтрин было дозволено лишь написать приглашения, и ничего больше. 	- Твоя помощь, Джорджиана, заключается в том, чтобы мне не мешать, - мрачно отрезала леди Уинтердейл. 	Мы с Кэтрин переглянулись и опустили глаза в тарелку. 	- Да, мэм, - покорно промолвила я и принялась за яичницу. 	После завтрака Бетти принесла таз с теплой водой, и мы вымыли мне волосы. Сполоснув их в четвертый раз чистой водой, Бетти объявила, что мыла на них не осталось, и я, обернув голову полотенцем, принялась старательно их вытирать. Затем накинула на плечи сухое полотенце и расчесала волосы. Оставалось только ждать, пока они высохнут. 	Я зашла в комнату Кэтрин и застала ее за тем же занятием вместе с Мелтон, горничной леди Уинтердейл. Мел-тон была из привилегированных служанок, а потому ужасно задирала нос. Она поначалу вела себя со мной крайне высокомерно. Но я, конечно же, не собиралась терпеть такое обращение, и дело дошло до словесных перепалок. После этого мы с Мелтон заключили негласное соглашение: мы по-прежнему терпеть не могли друг друга, но внешне сохраняли ледяную вежливость. 	Я уселась в кресло в ожидании, пока Кэтрин сполоснет волосы, которые в отличие от моих вились колечками. Я подумала, что ей бы очень пошла модная короткая прическа. Но леди Уинтердейл заставляла ее укладывать локоны над ушами. На мой взгляд, такая прическа невыгодно выделяла ее худощавое лицо и отвлекала внимание от того, что было в ней самым привлекательным - ее прекрасных глаз. 	Кэтрин и сама не прочь была подрезать волосы - главным образом потому, что тогда с ними было бы меньше возни. Но к сожалению, в этом, как и во многом другом, она не смела перечить матери. 	Как только Кэтрин освободилась, я предложила ей: 	- Почему бы нам не пойти в зеленую гостиную? Пока волосы сохнут, ты бы поиграла для меня на фортепиано. 	Девушка просияла: 	- О, Джорджи, это было бы чудесно! - И тут же поникла: - Но мама велела мне поспать. 	- Ты же не можешь спать с мокрой головой, - резонно возразила я. - Да к тому же твоя матушка так занята, что не будет проверять, чем ты занимаешься. - Я поднялась с маленького, обитого шелком кресла, что стояло перед камином. - Идем же. 	В гостиной было холодно и мрачно, и я попросила слугу подбросить углей в камин и разжечь жаркий огонь, чтобы мы могли согреться. Пододвинув к камину одно из кресел, я уселась в него и приготовилась слушать игру Кэтрин. 	Она играла три часа подряд, а я все это время слушала ее и размышляла о всякой всячине. Я думала об оставленном доме, об Анне, о Фрэнке, о предстоящем бале. О лорде Уинтердейле. К тому времени, когда леди Уинтердейл ворвалась в гостиную, чтобы погнать Кэтрин наверх одеваться, волосы у нас совсем просохли. Перед балом с нами должны были отобедать несколько весьма важных персон, среди которых были две патронессы "Олмэкса", и леди Уинтердейл хотелось, чтобы Кэтрин произвела на них самое благоприятное впечатление. 	Из ее слов я поняла также, что она беспокоится, как поведет себя лорд Уинтердейл. 	- Надеюсь, Филип будет проявлять в общении с гостями хотя бы видимость любезности, - сказала она, пока Кэтрин убирала ноты. - Он же хозяин сегодняшнего вечера - ему следует быть гостеприимным. 	- Не сомневаюсь, что лорд Уинтердейл непременно проявит гостеприимство в своем собственном доме, - промолвила я, удивленная ее замечанием. 	- Кто знает, как далеко может зайти Филип в своем стремлении унизить меня, - ядовито ответила леди Уинтердейл, наморщив острый длинный нос, и мне внезапно пришло на ум, что она не единственная, кому лорд Уинтердейл, вероятно, хотел бы испортить сегодняшний вечер. 	Боже милостивый, в панике подумала я, а вдруг этот бал - часть его дьявольского плана отомстить мне и леди Уинтердейл? Вдруг он предпримет сегодня нечто такое, что покроет нас несмываемым позором? 	Нет, конечно же, нет, успокоила я себя. Никому не придет в голову потратить столько денег только ради того, чтобы когонибудь унизить. 	- Идем, Кэтрин, - приказала леди Уинтердейл. Она повернулась ко мне после секундного колебания и добавила: - Ты тоже, Джорджиана. Пора привести себя в надлежащий вид. Бетти тебе поможет. 	- Да, она обещала, - подтвердила я. Они удалились, но я последовала за ними не сразу - сначала подошла к фортепиано и закрыла крышку. Я стояла рядом с инструментом и с тревогой размышляла о словах леди Уинтердейл по поводу ее племянника, когда услышала, что кто-то вошел в комнату. Я подняла глаза и увидела в дверях лорда Уинтердейла. 	- Мисс Ньюбери, - промолвил он, окинув меня взглядом. Глаза его задержались на моих распущенных волосах, которые уже высохли и теперь рассыпались по плечам. 	Я вспыхнула от смущения и зачем-то принялась объяснять: 	- Мы с Кэтрин вымыли волосы перед балом, а потом пришли сюда, чтобы Кэтрин поиграла на фортепиано, пока они сохнут. 	Он кивнул и медленно прошествовал в комнату. Я стояла, прижавшись спиной к инструменту, и смотрела, как он приближается. Он остановился от меня на расстоянии двух шагов и сказал: 	- Полагаю, моя драгоценная тетушка все подготовила к сегодняшнему вечеру? 	Капли дождя поблескивали в его черных волосах и на плечах сюртука. 	- Да. - Голос отказывался мне повиноваться. Я откашлялась и добавила: - Я вижу, дождь еще не кончился. 	- Нет. 	И тут лорд Уинтердейл повел себя совсем странно. Он протянул руку, взял прядь моих волос и провел пальцами по всей их длине - от уха до ровно подстриженных кончиков. Его прикосновение показалось мне удивительно приятным. 	- У вас волосы словно шелк, - промолвил он. 	- Они плохо завиваются, - пролепетала я. - Даже щипцы не помогают. 	- Ну и что в этом такого? - возразил он. - Они и так прекрасны. - Сердце мое бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он смотрел на меня, прищурив голубые глаза, а я вжалась спиной в крышку фортепиано и в отчаянии промямлила: 	- Милорд, мне пора идти - надо успеть привести себя в порядок до начала бала. 	Он был так близко от меня, что я могла чувствовать влажность его намокших под дождем волос и кожи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он кивнул и отступил назад, давая мне пройти. 	- Ну конечно, идите, - равнодушно обронил он. 	Поднимаясь по ступеням, я никак не могла решить, что меня больше взволновало - его неожиданные знаки внимания или безразличие.
 * * * 	Я сама выбирала себе бальное платье, и оно было великолепно: цвета слоновой кости, с завышенной талией, отделанное розовыми атласными лентами. Рукава, застегивающиеся на крошечные, обтянутые атласом пуговки, также окаймляли розовые ленты. Вырез горловины был гораздо ниже, чем я привыкла носить, но в то же время это придавало мне утонченный вид. 	Бетти помогла мне влезть в платье и застегнула застежку на спине. Затем уложила мои сияющие чистотой волосы в замысловатую прическу из кос на затылке. 	У меня были с собой жемчужные бусы, принадлежавшие раньше моей матери, и такие же жемчужные серьги, и я надела их, завершив свой наряд. Я стояла перед зеркалом и откровенно любовалась своим отражением, когда в дверь неожиданно постучали. Бетти пошла открывать и вернулась с букетом розовых роз. 	- Это вам от его светлости, мисс Джорджиана, - радостно сообщила она. 	И почему, спрашивается, я так разволновалась? Ведь по правилам этикета мне положено иметь букет, и его светлость всего лишь выполнил свою обязанность хозяина дома, но факт остается фактом - розы привели меня в восторг. 	Бетти вручила мне букет, и в этот момент к двери подошла Мелтон и объявила, что леди Уинтердейл ожидает меня внизу - я должна вместе с ней и Кэтрин приветствовать гостей. 	Я отвернулась от зеркала, глубоко вздохнула, стараясь унять волнение, и вышла в коридор. 	Леди Уинтердейл и Кэтрин опередили меня и уже направлялись к лестнице. Я догнала их на лестничной площадке. Кэтрин обернулась ко мне и воскликнула: 	- Джорджи! Ты такая красавица. 	Я улыбнулась: 	- Спасибо, Кэтрин. Ты тоже. 	На ней было белое платье, отделанное голубым атласом, а в руках она держала букет белых роз, перевязанный голубой атласной лентой. Белый цвет был ей не очень-то к лицу, а глубокое декольте лишь подчеркивало ее худобу. 	Лучше бы я сама, а не леди Уинтердейл выбирала ей платье. 	Леди Уинтердейл разглядывала меня, сжав губы. 	- Ты что, нарумянила щеки, Джорджиана? - подозрительно осведомилась она. 	- Конечно, нет, леди Уинтердейл, - ответила я, несколько обескураженная ее вопросом. - Если я раскраснелась, то это от волнения. 	Ясное дело, она мне не поверила. 	Мы стали спускаться - леди Уинтердейл с Кэтрин впереди, я следом за ними. На втором этаже двери в бальную залу были широко распахнуты, и моим глазам открылось волшебное зрелище, сотворенное стараниями леди Уинтердейл. 	Огромная комната была увита розами. Должно быть, ее светлость скупила все розы в цветочных магазинах Лондона. Цветы наполняли большие вазы, расставленные вдоль стен, и маленькие вазочки, установленные вокруг десяти изящных белых колонн. Под потолком висели две великолепные хрустальные люстры. Начищенный дубовый паркет сверкал в свете свечей, а круглые колонны были отделаны позолотой. Сегодня вечером бальная зала Мэнсфилд-Хауса напоминала цветущий летний сад. 	- О, миледи, - восторженно выдохнула я. - Какое великолепие! 	- Да, думаю, этот бал запомнят, - отвечала она с вполне оправданной гордостью в голосе. - А теперь, девочки, идемте в гостиную. Наши гости вот-вот прибудут. 	Мы вновь вышли на лестницу и спустились на первый этаж, где в столовой все уже было готово к трапезе. Позднее, во время бала предполагалось подать еще легкий ужин, но уже на втором этаже, в одной из гостиных. 	Когда мы вошли в комнату, лорд Уинтердейл стоял у окна и смотрел на дождь. Услышав нас, он резко обернулся. 	- А, вот и вы, - промолвил он. - Добрый вечер, дамы. Вы сегодня очаровательны. 	Его голубые глаза остановились сначала на тетушке, затем на Кэтрин и только потом он скользнул по мне небрежным взглядом. Я почувствовала легкое разочарование - мне казалось, я выглядела очень мило. 	- Я бы хотела поблагодарить вас, кузен Филип, за букет, - застенчиво промолвила Кэтрин. - Прекрасные розы, и они так подходят к моему платью. 	Он коротко кивнул ей. 	- Я рад, что цветы тебе понравились, Кэтрин. - Он помолчал и добавил: - Они тебе очень к лицу. Она недоверчиво глянула на него и промолчала. 	- Я тоже должна поблагодарить вас за розы, милорд, - сказала я и, сгорая от любопытства, спросила: - А как вы узнали, какого цвета наши платья? 	- Спросил об этом тетушку, - был ответ. 	Раздался стук в парадную дверь. Леди Уинтердейл встрепенулась - сейчас она была похожа на воина перед битвой. Я подавила усмешку и взглянула на лорда Уинтердейла. Он тоже наблюдал за тетушкой, но в глазах его не было и тени улыбки. 	И во мне снова ожили уснувшие было опасения: как-то лорд Уинтердейл поведет себя сегодня вечером?
 * * * 	Самая важная часть любого обеда, конечно же, угощение, и леди Уинтердейл и кухарка провели не один час, обсуждая меню, пока не пришли к полному согласию. Для тех, кого интересуют подробности, я привожу здесь список блюд, поданных на обеде в Мэнсфилд-Хаусе:
 * * * СУП А-ЛЯ БОН ФАМ СУП А-ЛЯ БОВО ТЮРБО, СОУС "ОМА-Р" ДОРЕЙ, ЖАРЕНАЯ КОРЮШКА ЛОСОСЬ А-ЛЯ ЖЕНЕВУАЗ
 ПУЛЯРКА А-ЛЯ КОНДЕ ИНДЕЙКА А-ЛЯ ПЕРИГЕ ФИЛЕ КУРОПАТКИ В СОТЕ А-ЛЯ ЛУКУЛЛ
 ВЕСТФАЛЬСКИЙ ЖАМБОН ОКОРОК ГАРНИР ИЗ БРЮССЕЛЬСКОЙ КАПУСТЫ ДИЧЬ
 ПЕТИ ПЮИ Д'АМУР. КОНФИТЮР
 МОРОЖЕНОЕ
 ФРУКТЫ
 * * * 	Угощение разносили восемь лакеев в зеленых бархатных ливреях, и по мере того как появлялись новые блюда, гости вели между собой светскую беседу. 	Моими соседями за столом оказались пожилой джентльмен, который ел с такой жадностью, словно первый раз в жизни попал на обед, и лорд Генри Слоан - мой галантный спаситель на выставке мадам Тюссо. Лорд Генри выглядел очень элегантно в своем вечернем фраке, и мы очень мило болтали о том, какие достопримечательности мне надлежит посетить в Лондоне. 	Но больше всего меня удивил лорд Уинтердейл, который вопреки ожиданиям показал себя гостеприимным хозяином. Дамы, сидящие по обе стороны от него, были сражены его обаянием, которое он с видимой небрежностью пускал в ход. Я видела, как он склонил черноволосую голову к леди Джерси, одной из патронесс "Олмэкса". Он что-то сказал ей, она засмеялась и посмотрела на него с откровенным кокетством. Его глаза сверкали, как сапфиры. 	Он улыбнулся ей и переключил внимание на другую свою соседку - графиню Ливен, также являвшуюся патронессой "Олмэкса". Не прошло и минуты, как графиня, известная своим высокомерием, стала очередной жертвой магнетизма лорда Уинтердейла. 	Однако как же он умен, подумала я. И как опасен. 	Образ хищной пантеры снова возник перед моим мысленным взором. 	Когда же обед наконец закончился, все поднялись наверх. Лорд и леди Уинтердейл, Кэтрин и я выстроились на лестнице, и гости представлялись сначала Кэтрин, потом мне, перед тем как войти в ярко освещенную залу. 	Вскоре стало ясно, что бал леди Уинтердейл обещает стать одним из самых грандиозных событий сезона. Гости толпились на лестнице, ведущей в бальную залу, и прошел слух, что экипажи выстроились вдоль всей Гросвенор-сквер в ожидании, когда можно будет подъехать к крыльцу. 	Леди Уинтердейл с сияющей улыбкой приветствовала гостей, повторяя снова и снова: 	- Позвольте представить вам мою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд и подопечную моего племянника мисс Джорджиану Ньюбери. 	И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно. 	Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, - леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах. 	Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался. 	Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское - он заявил, что оно просто превосходно. 	Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние. 	После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет. 	- Джорджиана, - начала она, - позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона. 	При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца. 	Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом. 	- Мисс Ньюбери, - сказал он, - я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной. 	Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась. 	- Ну конечно, - нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы. 	К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его. 	Он начал так: 	- Я получил ваше послание, мисс Ньюбери. 	- Мистер Эшертон, - перебила я его, - поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать. 	На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал: 	- Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово. 	- Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, - оскорбленно заметила я. 	- Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, - мрачно возразил мистер Эшертон. - Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери. 	Я в бешенстве уставилась на него: 	- Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете? 	- А, вот вы где, мисс Ньюбери, - раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. - Я бы хотел пригласить вас на следующий танец. 	Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Вовторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом. 	- С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, - промолвила я. 	Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет. 	- Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, - сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. - Чтонибудь случилось? 	- Нет, - коротко ответила я. 	Он прищурился, размышляя, потом спросил: 	- А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка? 	Я бросила на него подозрительный взгляд. 	- А почему вы так решили? 	- У него репутация завзятого игрока, и он не богат, - ответил лорд Уинтердейл. - И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик. 	Прежде чем я успела ответить, зазвучал оркестр, и лорд Уинтердейл взял меня за руку. Пожатие его пальцев было легким, небрежным, но я снова, как и в тот раз, когда он прикоснулся к моим волосам, ощутила странное волнение. 	"Что со мной творится?" - раздраженно подумала я. Мне с ним не тягаться - я наблюдала его за обедом в действии. Он может дурачить кого угодно, но я-то видела, что скрывалось за представлением, которое он устроил. Он использовал свое обаяние и магнетизм так, как другой бы использовал опасное оружие. 	Мне искренне жаль ту женщину, которая его полюбит. Фигуры танца вновь свели нас вместе. Он посмотрел на меня, нахмурясь. 	- Мы не можем сейчас выйти на террасу - нас заметят, тут слишком много народу. Но нам необходимо поговорить. Вы в состоянии будете встать завтра рано утром и отправиться со мной верхом в парк? 	- Ну конечно, - с готовностью ответила я. 	- Отлично. Будьте у конюшен в семь утра, - сказал он. 	Я искоса взглянула на него. Брови его были нахмурены, рот плотно, сжат. 	Интересно, что его так встревожило? 	- Хорошо, - сказала я. - Увидимся в семь.
	Глава 7 	Я легла в постель в три часа утра и не успела, как мне показалось, закрыть глаза, как Бетти разбудила меня в половине седьмого. Я выползла из постели, надела свою старую амазонку и направилась к конюшням, позевывая на ходу. 	Лорд Уинтердейл уже ждал меня - выглядел он до отвращения бодрым и подтянутым. На нем был красноватокоричневый сюртук для верховой езды и кожаные коричневые панталоны - такой костюм больше подходил для деревни, чем для фешенебельного Лондона. Като уже вывели из стойла, и мы с моим так называемым опекуном выехали на улицу, которая оказалась на удивление многолюдной в этот ранний час. 	Тележки, груженные фруктами и овощами, тяжело громыхали по мостовой, направляясь на рынок в Ковент-Гарден; торговцы рыбой тащили дары моря, которые они выловили у причалов, в рыбные лавки; свежие мясные туши только что забитой скотины лежали в плетеных корзинах на повозках - их везли в мясные лавки. Тысячи лондонских обитателей надо было чем-то кормить, и в этот час провизия стекалась в Лондон из пригородов. 	Изабелла вела себя гораздо беспокойнее, чем в прошлый наш выезд - вздрагивала, когда тележка молочника грохотала позади нее, и гарцевала от нетерпения, если груженная фуражом повозка преграждала путь. 	- Она ведет себя почти примерно, - сообщил мне лорд Уинтердейл. - Когда я впервые выехал на ней в город, она чуть не сбросила меня под колеса. А теперь всего лишь танцует на месте. 	- А вы каждый день выводите ее в парк? - спросила я. 	- Да. Ей необходимо движение, а днем, часов с пяти, на этом великосветском параде ей негде разгуляться. А до пяти часов в парке много детей - я не могу пускать ее галопом. Поэтому мы с ней гуляем утром - парк в этот час пуст. 	- Но почему бы вам не оставить ее за городом, где она будет чувствовать себя привольно? - полюбопытствовала я. 	Его ответ удивил меня. 	- Потому что я бы по ней сильно скучал, да и она, думаю, тоже. Мы с ней ездим уже четыре года и привыкли друг к другу. Я бы не хотел, чтобы у меня была другая лошадь. 	Впервые я слышала от него такие слова - впервые он говорил о своей привязанности к другому существу. 	Мы въехали в парк со стороны Оксфорд-стрит, и пейзаж вокруг нас мгновенно преобразился. Под раскидистыми деревьями с набухающими почками мирно паслись олени - город исчез, как по мановению волшебной палочки. Так, наверное, исчезла в волнах легендарная Атлантида. Легкий утренний туман рассеивал солнечные лучи, и воздух казался жемчужным. 	- Перейдем в галоп? - предложил лорд Уинтердейл. 	- Ну конечно, - с готовностью откликнулась я, и наши лошади понеслись вскачь по тропинке, наслаждаясь свободой и простором после тесных лондонских улиц. Изабелла вырвалась вперед, но Като не отставал, удивляя меня своей резвой живостью, - он был в отличной форме. 	Мы проскакали галопом вокруг озера, повернули рысью, огибая Серпантин, и возвратились по другой стороне, пустив лошадей неторопливым шагом. Прогулка взбодрила меня - я окончательно очнулась ото сна и чувствовала себя свежей и полной сил, несмотря на то что спала всего четыре часа. 	Мы отпустили поводья, и наши лошади побрели рядом. Поскольку лорд Уинтердейл молчал, я, не в силах дольше сдерживаться и сгорая от любопытства, обратилась к нему первая: 	- О чем вы хотели поговорить со мной, милорд? 	Он похлопал Изабеллу по черному лоснящемуся боку и, обернувшись ко мне, спросил: 	- Сколько всего человек пострадали от вашего батюшки-шантажиста? 	Я было хотела ответить, что это не его дело, но, встретившись с ним взглядом, внезапно изменила свое решение. 	- Пятеро, включая и вашего дядю, - призналась я. 	Лорд Уинтердейл был без шляпы, и легкий ветерок с озера взъерошил его волосы. Парочка оленей наблюдала за нами изза деревьев. 	- Кто эти люди? - спросил он. 	Я замялась и нерешительно промолвила: 	- Не знаю, стоит ли вам это говорить. Его черные брови сошлись к переносице. 	- Думаю, вам лучше рассказать мне все, мисс Ньюбери. Особенно меня интересует, почему это Джордж Эшертон искал вас вчера на балу. Вы встречались с ним до этого? Пытались шантажировать его, как и всех остальных, кого наметил ваш отец? 	- Нет! - гневно воскликнула я, глубоко оскорбленная. Как он мог предположить такое! - Дело было так: я разослала всем четверым письма, в которых сообщала, что уничтожила компрометирующие их документы, собранные моим батюшкой. Я уведомила их, что теперь они свободны от каких-либо обязательств по отношению ко мне и я никогда не обнародую то, что мне известно. 	Он схватил Като за уздечку, и лошади встали на тропинке. Мы с лордом Уинтердейлом воззрились друг на друга. 	- Вы что, в самом деле уничтожили бумаги? - спросил он. 	- Ну да. 	Во взгляде его явственно читалось недоверие, и я вынуждена была защищаться. 	- Я считаю, что поступила правильно. Я не собиралась использовать сведения и решила, что эти джентльмены обрадуются, узнав, что досье больше не существует. Поэтому и написала письма, чтобы успокоить их. 	- Боже правый, - вымолвил он. - Да как вы могли совершить такую глупость? 	Его слова разозлили и не на шутку испугали меня. 	- Что значит глупость? Что я такого сделала? 	- Отвечайте, чего добивался от вас Эшертон? 	- Он хотел, чтобы я отдала компрометирующие его бумаги, - сказала я. - Он не верит, что я их уничтожила. 	- Вот именно, - сказал лорд Уинтердейл. 	Мы застыли друг против друга, у ног лошадей запрыгала белочка. Изабелла загарцевала на месте, и лорд Уинтердейл похлопал ее по спине и ласково заговорил с ней. Я удивленно посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что его голос может звучать так нежно. 	Он выпрямился в седле и взглянул на меня. Когда он заговорил вновь, тон его никак нельзя было назвать нежным. 	- Позвольте заметить, мисс Ньюбери, что Эшертон - не единственный, кто так считает. Никто из этих четверых не будет чувствовать себя в безопасности, пока компрометирующие бумаги не окажутся у него в руках. 	Мне это и в голову не приходило! Я прикусила губу. 	- Но у меня больше нет этих бумаг. Я их сожгла. 	- Вы сделали неверный ход, мисс Ньюбери, - промолвил он с нескрываемым сарказмом. - Ваш поступок никак нельзя назвать благоразумным. 	- Ну да, я совершила ошибку! - гневно выпалила я. - Прошу меня простить - у меня нет опыта в подобных делах. 	- Неужели? А мне казалось, у вас к этому явный талант, - заметил он с ядовитой учтивостью. 	Я посмотрела на него бешеными глазами, но промолчала. К несчастью, мне нечего было возразить. 	Он воспользовался моим замешательством и добавил с едкой издевкой: 	- Ах, ну да, вы же старались не для себя, а для своей младшей сестры, верно? 	Он тронул поводья, Изабелла двинулась по тропинке, а Като последовал за ней, хотя я его об этом не просила. Я готова была лопнуть от злости. 	Наконец лорд Уинтердейл спросил: 	- Так кто же эти джентльмены из черного списка вашего отца? 	Я покосилась на него и ничего не ответила. 	- На вашем месте я не стал бы скрытничать. - Его холодный, насмешливый голос выводил меня из себя. - Я же всетаки ваш опекун и призван заботиться о вашей безопасности. 	- Вы не являетесь моим опекуном, милорд, и мы оба это знаем, - сердито возразила я. Он вскинул брови. 	- Тогда кто же я, по-вашему, мисс Ньюбери? Кровь прилила к моим щекам. 	- Вы мой опекун, но только понарошку, - пробормотала я. 	Он посмотрел на меня, как на несмышленого младенца. 	- Ну тогда как ваш опекун "понарошку" я требую, чтобы вы назвали мне имена тех четверых. 	- Ну хорошо, хорошо, - недовольно пробурчала я. - Кроме мистера Эшертона, которого вы уже знаете, там значился сэр Генри Фаррингдон. 	Он бросил на меня удивленный взгляд. 	- А я и не знал, что Фаррингдон посещает игорные дома. 	- Думаю, дело в его... э-э-э... подруге, - неохотно пояснила я. - Сэр Генри не хотел, чтобы о ней узнала его жена. 	- Софи Генри, - подхватил лорд Уинтердейл. - Как же, знаю, знаю. Бедняга Фаррингдон боялся, что про любовницу узнает супруга, а тесть откажет ему в деньгах. 	- Откуда вам известно, что ее зовут Софи Генри? - подозрительно осведомилась я. 	- О, Софи уже не один год живет в Лондоне, - последовал беспечный ответ. - Она привыкла блистать, но тут прогадала: у Фаррингдона не было тех денег, которые имелись у ее бывших покровителей. Он содержал ее на деньги жены, а это могло ему дорого стоить в случае огласки. Я вполне допускаю, что Фаррингдон готов был заплатить сколько угодно - ему есть что терять. 	Со стороны лорда Уинтердейла было не очень-то прилично обсуждать со мной дам полусвета, но я понимала, что наши с ним отношения едва ли вписываются в привычную схему "джентльмен - леди". Поэтому я рассудила, что возмущаться в данном случае - верх лицемерия, и продолжила: 	- Следующий - мистер Чарльз Говард. Он нахмурился. 	- Чарли Говард? Я знал, что он игрок, да в придачу слабовольный дурак, но никогда не думал, что все настолько серьезно. 	- Да. Он отослал отцу кучу жалостливых писем, но папу не тронули его мольбы. Он выжал из него почти тридцать тысяч фунтов. 	- Говард не мог заплатить такую сумму. 	- Он написал папе, что получит деньги у ростовщика. 	В ветвях деревьев прошелестел ветерок. Воздух был напоен запахом трав и цветов - уже появились первые нарциссы, маргаритки, примулы и лютики. 	Лорд Уинтердейл промолвил: 	- Мисс Ньюбери, ваш досточтимый батюшка был отменным негодяем. 	Я скорбно вздохнула: 	- Боюсь, что так. 	Мы обогнули озеро и приблизились к выходу из парка. 	- И кто же последним попал к нему в лапы? - мрачно спросил меня лорд Уинтердейл. 	- Граф Марш, - ответила я. 	Молчание. Затем: 	- Повторите-ка, будьте любезны. 	- Граф Марш, - послушно повторила я. 	- Чудесно. - Сарказм в его голосе был едким, словно кислота. - Лучше не бывает. Граф Марш, мисс Ньюбери, один из самых опасных и беспринципных людей во всем Лондоне. Пожалуй, из тех, кто опаснее его, можно назвать только меня. 	- Отец собрал о нем нелицеприятные сведения, - испуганно заметила я. 	- Вы и Маршу тоже написали, что сожгли досье? 	- Да, - почти беззвучно прошептала я. 	Он выругался. Я ошарашенно заморгала. Потом гордо приподняла подбородок. 	- По-моему, вы делаете из мухи слона, - сказала я. - Пройдет время, и все они убедятся, что я не требую от них денег в награду за свое молчание, и успокоятся. 	- А если они вычислят, что вы пытались шантажировать меня? Такого вы не допускаете? - спросил он. - Как вы сами же заметили, у вашего отца не было никаких причин назначать меня вашим опекуном. Об этом уже поползли слухи - поэтому-то я и сказал вам вчера, что нам не следует вместе выходить на террасу. Если в свете решат, что вы моя любовница, вашей репутации конец. 	Я в ужасе уставилась на него: 	- Ваша любовница?! Но как такое может быть? 	- А вот так - на большее у них фантазии не хватает, - ответил он. - Да к тому же, мисс Ньюбери, простите за откровенность, но моя собственная репутация далеко не безупречна. 	Говоря это, он смотрел прямо перед собой, куда-то между ушей Изабеллы. Я взглянула на его твердый, жесткий профиль и подумала, что он, наверное, самый одинокий на свете человек, - так мне показалось в эту минуту. 	Мы вернулись на Гросвенор-сквер в половине девятого, и к тому времени я ужасно проголодалась. В столовой еще не было прибрано после вчерашнего вечера, и лорд Уинтердейл приказал принести завтрак в библиотеку. Затем после некоторого колебания пригласил и меня составить ему компанию. 	Лакей установил перед камином диванный столик, а второй лакей принес поднос с яичницей, свиными отбивными, булочками, горячим шоколадом и кофе. Я взяла себе яичницу и шоколад, а лорд Уинтердейл - две отбивные и кофе. 	Мы завтракали в полном молчании. Наконец, вытерев губы салфеткой, я с сожалением заметила: 	- За эти два дня я съела столько - страшно подумать! Сначала обед, потом все эти пирожки с омарами, а теперь яичница. Если так будет продолжаться, я разжирею, как хрюшка. 	На самом деле я стройна, как тростинка, - просто напрашивалась на комплимент. Но комплимента не последовало. 	- Да, в городе дамам труднее следить за фигурой, чем в провинции, на лоне природы, - сказал лорд Уинтердейл. - Мужчины могут упражняться в боксерском зале для джентльменов "Джексоне" или в фехтовальном клубе "Анджелос", а женщинам остается только разъезжать по магазинам. - Он слегка приподнял черную бровь. - И в этом вы преуспели. 	Как видно, на комплименты от его светлости рассчитывать не придется. 	- Обещаю вам, милорд, что сделаю все возможное, чтобы не злоупотреблять вашим гостеприимством. Вчера на балу я танцевала со многими молодыми людьми, и кое-кто из них намеревается нанести мне сегодня визит. 	- Да, я заметил, что вы пользовались успехом, - небрежно промолвил он. - Чего нельзя сказать о Кэтрин. 	Я нахмурилась. 	- Это правда? Я искала ее перед ужином, но ее нигде не было видно. 	- Она сидела вместе с престарелыми леди, - ответил на это лорд Уинтердейл. Лицо его было непроницаемо. 	- О, бедняжка Кэтрин, - воскликнула я. - Леди Уинтердейл будет в ярости. 	- Думаю, что да, - с удовлетворением отметил он, и я бросила на него сердитый взгляд. 	- Если Кэтрин не танцевала, то почему вы сами не представили ей кого-нибудь из партнеров? - спросила я. - Вы ведь всех знаете. Вам следовало сделать так, чтобы у Кэтрин были кавалеры. 	- Это забота ее матери. В мои обязанности как хозяина дома входило беседовать с гостями и танцевать с вдовушками. Что я и проделал со всей добросовестностью, мисс Ньюбери. И уверяю вас, задача была не из легких. 	Я упрямо продолжала: 	- У вас не заняло бы много времени, если бы вы соблаговолили представить своих друзей Кэтрин. 	- Но вам же я не представлял джентльменов - вы и сами управились, - возразил он на это. 	- Кэтрин в отличие от меня застенчива. Ей нужна помощь. - Я гневно сверкнула на него глазами. - Вы бросили ее, потому что хотели насолить леди Уинтердейл, ведь так? Потому-то вы и уговорили ее вывозить меня вместе с Кэтрин - вы знали, что она будет в бешенстве, когда никому не известная провинциалка затмит ее дочь! - Я вскочила на ноги и продолжила, стараясь вложить в свой взгляд весь бушевавший во мне гнев: - Это так? Отвечайте же! 	Он посмотрел на меня - глаза безмятежны, как летнее небо, лицо по-прежнему непроницаемо. 	- Так вы хотите, чтобы я снова отправил вас в деревню? - спокойно осведомился он. - Что ж, я готов это сделать, если таково ваше желание. 	В данный момент мне больше всего хотелось залепить ему пощечину, но я сдержалась. 	- Вы просто мерзавец! - сказала я и чинно выплыла из комнаты.
 * * * 	Вы просто мерзавец! 	Довольно странные слова, если учесть, что их произносит шантажистка, обращаясь к своей жертве. Но ведь мне и впрямь так казалось. Он использовал меня в собственных низких целях, чтобы взбесить и унизить свою тетушку. Откровенно говоря, на леди Уинтердейл мне было наплевать, но Кэтрин было жаль. 	Я поднялась по лестнице и постучала к ней в комнату. Услышав голос Кэтрин, предлагавшей мне войти, я робко протиснулась в дверь. 	- Доброе утро, - сказала я. - Ты уже отдохнула после вчерашнего бала? 	Кэтрин, без очков, сидела в постели и пила горячий шоколад. Ее каштановые кудри были заплетены в косу. Выглядела она прелестно. 	От этих ужасных локонов, которые заставляет ее носить леди Уинтердейл, необходимо избавиться, подумала я. 	- Садись, Джорджи, - предложила Кэтрин, указывая на кровать. Я присела на краешек постели и с беспокойством вгляделась в ее лицо, ища в нем признаки дурного настроения. 	Но она была такой же, как всегда. 	- Ты хорошо повеселилась на вчерашнем балу? - осторожно осведомилась я. - Я искала тебя, когда пришло время ужинать, но не нашла. 	- Наверное, я вошла в столовую раньше тебя, - сказала Кэтрин. - Мама заставила сына одного из своих друзей сопровождать меня. И мы очень скоро вышли оттуда. 	Она произнесла все это покорным, но отнюдь не обиженным тоном, а потом спросила: 	- А ты, Джорджи, хорошо провела время? 	- О, чудесно! - искренне ответила я. - Но ведь мне нравятся праздники, а тебе нет. 	- Да, правда, - призналась Кэтрин. - Даже если бы я пользовалась таким успехом, как ты, мне бы они все равно не нравились. Я не люблю разговаривать с незнакомыми. Какой в этом смысл? 	Я улыбнулась. 	- Знаю, тебе больше нравится играть на фортепиано, чем посещать балы. 	- Да, это так, - вздохнула она. Я добавила уже без улыбки: 	- И все-таки лорд Уинтердейл должен был устроить так, чтобы ты танцевала все танцы, - это же твой первый бал. 	- Филип не любит меня из-за мамы, - просто ответила Кэтрин. 	Я придвинулась к ней и доверительно промолвила: 	- Я понимаю, почему между лордом Уинтердейлом и твоей матушкой не может возникнуть симпатии. Оба они обладают сильными характерами. Но их взаимная неприязнь имеет, вероятно, более глубокие причины. Они терпеть не могут друг друга и ведут себя как заклятые враги. Есть ли этому какое-либо объяснение? 	- О да, - печально ответила Кэтрин. - Ты права, Джорджи. Видишь ли, мать Филипа умерла, когда ему было всего восемь лет, и после похорон его отец попросил своего старшего брата - моего отца - взять Филипа в свою семью и воспитывать его вместе со своими детьми в Уинтердейле. 	Кэтрин поставила пустую чашку на прикроватный столик. 	- Для Филипа так было бы лучше всего, - продолжала она. - Мой дядя Джаспер вел распутный образ жизни - играл в карты, пил, - а когда лишился жены, то шансы Филипа получить нормальное воспитание практически свелись к нулю. И все считали, что мой отец как глава рода позаботится о Филипе и возьмет его в свою семью. 	Кэтрин принялась нервно перебирать косу. 	- Мой папа соглашался взять Филипа, но мама была против. Она терпеть не могла мать Филипа - ведь та тайком убежала из дому и обвенчалась с дядей Джаспером. И уж конечно, она недолюбливала самого дядю Джаспера. Она сказала, что Филипа испортил дурной пример родителей и что она не допустит, чтобы он рос в одном доме с ее детьми. Папа, как обычно, подчинился ее решению и сказал дяде Джасперу, что не сможет взять Филипа к себе. Кэтрин потупилась, избегая моего взгляда. 	- Так Филип оказался на попечении своего отца. Из того, что мне рассказывал мой брат Джеймс, я знаю, что его детство было нелегким. Я никогда не встречалась с ним до недавнего времени, но не могу порицать Филипа за его враждебность по отношению ко мне. Было бы странно, если бы он считал себя чем-то обязанным нашей семье. 	Я смотрела на Кэтрин в глубокой задумчивости, размышляя о том, что она только что мне рассказала. Ее слова многое проясняли - мне вроде бы стало понятно, почему лорд Уинтердейл согласился оплатить мой выход в свет. Но теперь я чувствовала к нему нечто вроде сочувствия. 	Как можно было так поступить с маленьким ребенком? - думала я. Какую, должно быть, ужасную, недостойную жизнь он вел вместе со своим распутником-отцом. 	- А твой кузен ходил в школу? - спросила я Кэтрин. 	Она покачала головой: 	- В Англии он школу не посещал, это я точно знаю. Возможно, где-нибудь на континенте. 	- А как умер отец лорда Уинтердейла? - поинтересовалась я. 	Кэтрин переставила чашку на поднос у себя на коленях. 	- Точно не знаю, но, кажется, его застрелили на дуэли. Это случилось в Бельгии. Кто-то заметил, что он жульничает в карты. 	О Господи! Я закрыла глаза при мысли о том, как же должен ненавидеть меня лорд Уинтердейл. Правда, он использовал меня в своих целях, но все же... Потерять отца при таких обстоятельствах... И тут являюсь я и пытаюсь шантажировать его тем же! 	- Сколько же ему было лет, когда погиб его отец? - спросила я Кэтрин. 	- Помнится, Джеймс рассказывал мне об этом, когда ему самому было восемнадцать, а Филип младше его на год, - ответила Кэтрин. - Значит, ему тогда было семнадцать лет. 	Понятно, почему у лорда Уинтердейла такой холодный, отчужденный взгляд, подумала я. Мир всегда был жесток к нему.
	Глава 8 	В то утро мне прислали пять букетов, Кэтрин - ни одного. Леди Уинтердейл так рассвирепела, что я боялась, как бы она не отказалась от своего обещания вывозить меня в свет. Поэтому, когда вслед за букетами последовали и сами дарители, я уговорила одного из джентльменов взять Кэтрин на прогулку в экипаже, и леди Уинтердейл немного оттаяла. 	Джентльмен, которого я выбрала для Кэтрин, был самым старшим среди моих кавалеров, рассевшихся в приемной лорда Уинтердейла. Его звали мистер Джон Робертсон, и он мне показался более рассудительным и уравновешенным, чем остальные молодые люди, которые только и делали, что сплетничали, острили и отпускали на мой счет такие комплименты, что леди Уинтердейл зловеще хмурила брови. 	Я протанцевала с мистером Робертсоном один танец, и он сказал мне, что я обязательно должна побывать на представлении "Кина" в театре, а также сходить в оперу. И я тут же взяла его на заметку как возможного кавалера для Кэтрин. 	Сама я отправилась кататься с лордом Генри Слоаном - моим спасителем на выставке мадам Тюссо. Он мне тогда еще сразу понравился, и с каждой нашей встречей нравился все больше. Он обладал чувством юмора, был легким в общении, и в его голосе совершенно отсутствовал так раздражавший меня сарказм. Я нарядилась в новое бежевое платье для прогулок, на голове у меня красовалась соломенная шляпка с высокой тульей и широкими полями. Розовые ленточки шляпки я завязала под подбородком кокетливым бантом. 	Мы ехали в Гайд-парк по тому же пути, который я проделала утром с лордом Уинтердейлом, но только сейчас парк наводнило светское общество. Никто не скакал галопом; чинная рысь - вот самый быстрый шаг, которым могли передвигаться всадники в такой толпе. Фаэтон лорда Генри выглядел чрезвычайно элегантно, и он часто останавливал его, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, а также с теми, кого я встретила на вчерашнем балу. Мне было очень весело. 	Я дважды встречалась с Кэтрин - ей, кажется, тоже было не скучно. Она даже снизошла до беседы со своим спутником. 	Лорда Уинтердейла нигде не было видно. 	Однако вопреки своему обыкновению он появился за обедом. Когда подали суп, он обратился к леди Уинтердейл: 	- Полагаю, завтра вечером вы собираетесь везти этих двух милашек в "Олмэкс". 	Леди Уинтердейл сделала Кэтрин знак выпрямиться. 	- Да, непременно, - величественно отвечала она племяннику. - Сегодня утром я получила официальные приглашения от Салли Джерси. 	Лорд Уинтердейл поднес ко рту ложку с черепаховым супом, сделал глоток и промолвил: 	- Вы, вероятно, надеетесь, что им скоро будет дано разрешение танцевать вальс. 	- Уж во всяком случае, Кэтрин наверняка его получит. - Леди Уинтердейл глянула на меня сверху вниз. - Да и Джорджиана, я думаю, тоже, если будет и дальше во всем соблюдать этикет и вести себя прилично. 	Я тут же попыталась принять самый что ни на есть достойный вид - если это вообще возможно, когда во рту у тебя черепаховый суп. 	Лорд Уинтердейл вслед за тетей обратил на меня свой взгляд. 	- Скажите, вы умеете танцевать вальс, мисс Ньюбери? - спросил он меня. 	Я проглотила суп и честно призналась: 	- Боюсь, что нет. 	- Боже праведный, - ахнула леди Уинтердейл. - Да как же такое может быть? 	- Но это же совсем новый танец, мэм, - попыталась оправдаться я. - Леди Стэнтон, супруга одного из наших сквайров, считает, что он очень быстрый, и мы никогда не танцевали его на наших балах. 	Леди Уинтердейл затряслась от негодования. 	- Супруга сквайра?! - воскликнула она. - Да разве она может знать, что модно, а что нет? 	- У нас в Суссексе леди Стэнтон - законодательница мод, и она не одобряет вальс, - возразила я. 	- Нет, так не пойдет, Джорджиана. - Леди Уинтердейл отложила ложку. - Если одна из патронесс представит тебе джентльмена и он пригласит тебя на вальс, а ты откажешь ему только потому, что не умеешь танцевать этот танец, ты опозоришь меня перед всем светом. 	Я тоже отложила ложку. 	- Если уметь танцевать вальс так важно, миледи, то почему бы мне не научиться? - горячо подхватила я. - Я наблюдала вчера за танцующими - по-моему, в нем нет ничего сложного. 	- Бал в "Олмэксе" завтра вечером. У нас нет времени нанимать тебе учителя танцев. - Она обернулась к лорду Уинтердейлу, который единственный из нас умудрился доесть свой суп. - Ты не занят сегодня вечером, Филип? - спросила она. 	- У меня назначена встреча в клубе "Брукс", - ответил он. 	- Но ты ведь не уедешь раньше чем через час после обеда, - властно перебила его леди Уинтердейл. - Кэтрин чтонибудь сыграет на фортепиано, и ты научишь Джорджиану танцевать вальс. 	Он удивленно приподнял черные брови. 	- Это за один-то час? 	- Но она же уверяет, что для нее тут нет ничего сложного. 	Лакей убрал мою тарелку с недоеденным супом. Лорд Уинтердейл посмотрел мне в лицо и спросил: 	- Ну так как, рискнете, мисс Ньюбери? 	У меня перехватило дух. Леди Стэнтон не одобряла вальс, потому что джентльмен обнимает свою партнершу. 	- Почему бы и нет? - промолвила я с напускной легкостью. - Попытка - не пытка.
 * * * 	Лорд Уинтердейл не стал пить свой портвейн в столовой после обеда, а поднялся вместе с нами в зеленую гостиную, где по приказу леди Уинтердейл слуги уже скатали ковер. Кэтрин заняла свое место у фортепиано, а мы с лордом Уинтердейлом вышли на середину комнаты. Леди Уинтердейл уселась в зеленое кресло и приготовилась исполнять роль наставницы. 	- Сначала пройдем без музыки, мисс Ньюбери, - сказал лорд Уинтердейл. - Повторяйте за мной. Я судорожно кивнула. Он взял меня за правую руку, а левой рукой слегка обнял за талию. 	Когда его рука оказалась у меня на талии, меня охватило какое-то странное ощущение. Я нервно глотнула и положила левую руку ему на плечо. 	- Итак, вальс танцуется на счет раз-два-три. Я буду считать вслух, а вы следуйте за мной: раз-два-три, раз-два-три, раздва-три.
 	И мы закружились по комнате - его рука на моей талии направляла меня, а мои ноги на счет раз-два-три сами собой выделывали танцевальные па. 	Неожиданно я споткнулась и натолкнулась на него, но он даже не пошатнулся - был тверд, как скала. Краска залила мои щеки. 	- П-простите, милорд, - пролепетала я. 	- Ничего, все в порядке, - отозвался он с невозмутимым спокойствием. - У вас неплохо получается. 	Мы снова прошли под счет один тур вальса. На этот раз мне удавалось следовать за моим партнером гораздо свободнее, и он сказал, обращаясь к Кэтрин: 	- Ну а теперь сыграй нам что-нибудь, Кэтрин. 	Кэтрин взяла несколько аккордов - я узнала мелодию вальса, слышанного мною накануне вечером на балу, - и лорд Уинтердейл попытался повести меня за собой в танце, но я словно одеревенела и не двигалась с места. 	- Будьте раскованнее, мисс Ньюбери, - тихо приказал он мне. - Не сопротивляйтесь, просто следуйте за мной. 	Я покосилась на леди Уинтердейл: как-то она отреагирует на это замечание? Но та не смотрела на меня, пожирая глазами Кэтрин. 	Я попыталась расслабиться и неожиданно почувствовала, что он притянул меня к себе чуть ближе. Мы протанцевали два шага, и лорд Уинтердейл вихрем закружил меня, сделав разворот. Я послушно повторяла все его движения. 	Впервые в жизни я была так близка с мужчиной. Даже когда Фрэнк поцеловал меня - а он прижимал меня к себе гораздо крепче, чем теперь лорд Уинтердейл, - я не испытывала ничего подобного. 	Я стала думать о Фрэнке. 	"Боже мой, Джорджи, - сказал он мне тогда. - Я так тебя люблю. Нам обязательно надо пожениться". 	Он обнимал меня за талию, а я прижалась щекой к его плечу. Меня охватила невыразимая печаль. "Это невозможно, Фрэнк, - ответила я ему. - Это невозможно". 	Лорд Уинтердейл промолвил: 	- У вас прекрасно получается, мисс Ньюбери. 	Я тут же споткнулась. Он поддержал меня, обняв за талию. 	- Вам не следовало хвалить меня, - вымолвила я, запыхавшись. - Это не к добру. 	- Вы танцуете слишком близко друг к другу, - заявила леди Уинтердейл со своего наблюдательного поста. - Джорджиана должна следовать за партнером, а не виснуть на нем. 	Я отскочила от лорда Уинтердейла как ошпаренная. 	Лорд Уинтердейл остановился и обернулся к тетушке. 	- Мисс Ньюбери споткнулась, - пояснил он. Кэтрин перестала играть. 	- Не так-то это легко, как казалось вначале, - виновато призналась ж. 	Леди Уинтердейл махнула рукой, делая нам знак продолжать. 	- Не останавливайтесь. У вас еще целых полчаса, прежде чем Филип уедет в "Брукс". Нельзя терять ни минуты - чем больше ты потренируешься, тем лучше. 	Лорд Уинтердейл глянул на меня сверху вниз, и мне почудилось, что в глазах у него мерцают насмешливые огоньки. 	- Да, еще полчаса практики - и вы, надеюсь, больше не будете наступать мне на ноги, мисс Ньюбери. 	"Черт побери", - уныло подумала я. Это отучит меня от комплиментов лорда Уинтердейла. 	- Хорошо, милорд, - сказала я вслух. - Постараюсь не спотыкаться. 	- Благодарю вас, - был ответ. 	Он взял меня за руку и обнял за талию, Я положила руку ему на плечо. Кэтрин снова начала играть, и мы закружились по паркету. 	"Вальс - танец безнравственный, - думала я. - Теперь понятно, почему леди Стэнтон не позволяла нам танцевать его на балах в Суссексе".
 * * * 	Леди Уинтердейл все-таки пригласила мне учителя танцев на следующий день. Поэтому, приехав на вечер в "Олмэкс", я по крайней мере была уверена, что не опозорюсь, если патронессы дадут мне свое высочайшее соизволение танцевать вальс. 	И вот я снова готовилась к балу - чудесные минуты! Я и не думала, что так люблю красиво одеваться. До сих пор мне приходилось носить только простенькие платья из ситца, и я ни разу не ощущала себя по-настоящему элегантной. Платье из шелка цвета слоновой кости, которое я выбрала на этот вечер, было легче паутины и отделано золотой нитью. Застегивалось оно на спине и рукавах на позолоченные пуговки. К платью также полагался позолоченный веер, и Бетти вплела в мою прическу крохотные позолоченные розочки. Я сгорала от нетерпения попасть на бал. 	Какое же меня ждало разочарование! Приехав в Лондон, я только и слышала что о бале в "Олмэксе", как будто это святая святых, и ожидала, что увижу нечто потрясающее. Однако, когда мы достигли наконец Кинг-стрит, Сент-Джеймс, моим глазам предстало ничем не примечательное здание с простым фронтоном с ионическими колоннами. На втором этаже виднелось шесть окон под полукруглыми арками, которые, как сообщила мне леди Уинтердейл, украшали бальную залу. Все это выглядело ужасно скучно. 	Внутри оказалось не лучше. Когда мы поднялись наконец в знаменитую залу, я увидела огромную комнату с прескверным паркетом. 	- Почему же все так стремятся сюда попасть? - тихо спросила я у лорда Уинтердейла, который, ко всеобщему изумлению, согласился сопровождать нас на первый бал в "Олмэкс". 	На нем был костюм, который комитет дам-попечительниц требовал от джентльменов, посещавших клуб: короткие, до колен, панталоны, белый галстук, черный фрак с длинными фалдами. Но когда он окинул залу надменным взглядом, я интуитивно почувствовала, что его повадку хищника не смог до конца скрыть даже внешний светский лоск. 	Он ответил мне с откровенным цинизмом: 	- Они стремятся сюда, потому что патронессы принимают лишь избранных. Просто диву даешься, какое влияние они имеют в свете. Они несколько раз отказывали даже пэрам Англии, а однажды не позволили войти сюда герцогу Веллингтону, потому что он был одет не так, как требовалось. 	- Ну а вам-то как удалось сюда проникнуть? - вырвалось у меня. Я в испуге прижала ладонь к губам. - О Господи, я не хотела этого говорить. Простите, милорд. Не знаю, что на меня нашло. Прошу вас, извините меня. 	Он печально усмехнулся - я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. 	- Деньги Уинтердейлов - лакомый кусок, и к тому же я не женат, - ответил он. - Недаром "Олмэкс" называют ярмаркой невест - патронессы не так глупы, чтобы отказать мне. Наоборот, им бы хотелось, чтобы я чаще появлялся здесь, но, откровенно говоря, я терпеть не могу этот дом. 	Я молчала. Что тут можно сказать? 	Передо мной неожиданно возник молодой человек с сияющей улыбкой на лице. 	- Мисс Ньюбери, как я рад снова вас встретить. - Он повернулся к моему спутнику. - А, Уинтердейл. Патронессы будут на седьмом небе - наконец-то ты соизволил явиться. 	Лорд Уинтердейл напустил на себя высокомерный и циничный вид. 	Молодой человек, которого звали мистер Лавдэй, продолжал: 	- Вы позволите пригласить вас на танец, мисс Ньюбери? 	- С удовольствием, мистер Лавдэй, - любезно ответила я и улыбнулась. - Леди Кэтрин тоже здесь со своей матушкой - они на другом конце залы. Я уверена, она тоже счастлива будет потанцевать с вами. 	Мистер Лавдэй недоуменно воззрился на меня. Я твердо смотрела ему в лицо. 	- Ну конечно, - сказал он. - Непременно спрошу ее об этом. 	- Полагаю, она сейчас свободна, - отвечала я. 	Он бросил взгляд в сторону лорда Уинтердейла. Затем с видимой неохотой улыбнулся, поклонился и направился к Кэтрин. 	Как только он отошел от нас на достаточное расстояние, лорд Уинтердейл язвительно осведомился: 	- Вы что, всех ваших кавалеров намерены заставить танцевать с Кэтрин? 	- Если ей потребуется моя помощь, я ей помогу, - парировала я. - В отличие от некоторых мне неприятно видеть, когда она одиноко стоит в толпе. Это для нее унизительно. 	Он наблюдал за мистером Лавдэем, который уже беседовал с Кэтрин. Леди Уинтердейл сияла как медный грош. 	- А вам не кажется, что еще большим унижением для нее будет, если она узнает, что вы намеренно отсылали к ней своих поклонников? 	- А она ничего и не узнает. Уж я-то, во всяком случае, не собираюсь ей этого говорить. 	Он обернулся ко мне: 	- Мисс Ньюбери, мужское общество в Лондоне - очень тесный круг. Мы собираемся вместе в различных клубах, на аукционе "Таттерсоллз", в "Джексоне" и "Анд-жело". Мы обмениваемся новостями и беседуем друг с другом, мисс Ньюбери. Слух о том, что вы только что натворили, скоро станет всеобщим достоянием. И позвольте вам заметить, это будет для Кэтрин гораздо большим позором, чем просто остаться без кавалера на вечеринке. 	Я хмуро глянула на него. В полумраке бальной залы его глаза казались особенно голубыми. 	- Вы действительно так думаете? - недоверчиво спросила я. 	- Я это знаю. 	Я чувствовала себя глубоко несчастной. 	- Но что же мне сделать, чтобы у Кэтрин были кавалеры? Ее матушка накупила платьев, которые ей совершенно не идут, и заставляет носить прическу, которая только портит ее. А Кэтрин очень застенчива. Ей требуется помощь, дружеская поддержка. 	Между нами воцарилось молчание. Музыканты настраивали инструменты, готовясь играть. Наконец лорд Уинтердейл покорно произнес: 	- Ну хорошо, мисс Ньюбери, я позабочусь о том, чтобы Кэтрин не осталась без кавалеров. И в отличие от вас сделаю это, не унижая ее. 	Я улыбнулась ему самой теплой и искренней улыбкой: 	- Благодарю вас, милорд. Вы очень добры. Я вам так благодарна. 	Он посмотрел на меня, и на щеке его чуть заметно дернулся мускул. 	- Не стоит благодарности, - промолвил он, - А, вот вы где, мисс Ньюбери, - послышался знакомый голос лорда Генри Слоана. - То-то я смотрю, этот уголок залы так ярко светится. 	Я рассмеялась и обернулась, чтобы поприветствовать лорда Генри, и пока мы раскланивались, лорд Уинтердейл устремился на другой конец залы.
 * * * 	Вечер был в самом разгаре, когда наконец наступил долгожданный момент, к которому я готовилась весь день. Леди Сефтон, одна из дам-попечительниц, подвела ко мне джентльмена, которого я встречала на нашем балу, и представила мне его как партнера на следующий вальс. 	Моего кавалера звали лорд Борроу. Это был высокий дородный мужчина - я подумала, что если ненароком моя ступня попадет под его огромную лапу, я стану калекой. 	Когда мы вышли на середину залы, я нервно заметила: 	- Я совсем недавно выучилась танцевать вальс, милорд. Прошу вас извинить мою неловкость. 	- Ничего, ничего, - сказал он и улыбнулся мне с высоты своего огромного роста. И как я буду танцевать с такой громадиной? Лорд Уинтердейл, который был выше меня дюймов на пять, подходил мне гораздо больше. 	К счастью, все оказалось не так ужасно. Лорд Борроу оказался неплохим танцором, и я ни разу не спутала па. 	- Я так и думал, - просияв, сообщил мне лорд Борроу, когда танец окончился. - Вы легче перышка, мисс Ньюбери. 	- Благодарю вас, милорд. 	Я заметила, что леди Уинтердейл машет мне рукой из противоположного угла залы. Я извинилась перед лордом Борроу и поспешила к своей наставнице. 	- Джорджиана, - обратилась она ко мне. - Позволь представить тебе мистера Говарда. Мистер Говард утверждает, что он друг одного из твоих родственников и хотел бы с тобой познакомиться. 	"Чарльз Говард!" - в ужасе подумала я. Этого человека мой батюшка вынудил пойти к ростовщикам, чтобы уплатить требуемую сумму. 	"Боже правый! - пронеслось у меня в голове. - Надеюсь, ему не нужны бумаги, которые я сожгла". 	- Не могу ли я сопровождать вас на ужин, мисс Ньюбери? - любезно осведомился мистер Говард. - Это дало бы нам возможность побеседовать о наших общих друзьях. 	- Да, конечно, - беспомощно согласилась я и оглянулась в поисках лорда Уинтердейла, но его и след простыл. Чуть ранее я видела, как он танцевал с мисс Стэнхоуп. Он танцевал с нею дважды, что, как я понимала, считалось знаком особого внимания. Он также танцевал и с Кэтрин. 	Но ни разу не танцевал со мной. 	"Не нужен мне лорд Уинтердейл, - раздраженно сказала я себе. - Пойду в столовую с мистером Говардом - что в этом такого?" 	Решив так, я проследовала с мистером Говардом в соседнюю комнату, где уже были накрыты столы. 	Ужин был под стать всему остальному в клубе "Ол-мэкс". Хуже, кажется, и не бывает: мне удалось проглотить теплый лимонад, несвежие пирожные и тоненький кусочек хлеба с маслом. Однако меня занимал вовсе не скудный стол, а мистер Говард, который начал свою речь, едва только мы уселись. 	- Я получил ваше письмо, мисс Ньюбери, и должен признаться, оно меня совершенно не убедило. Одним словом, я бы предпочел получить все компрометирующие меня бумаги в свое распоряжение, чем поверить вам, что они уничтожены. 	Мистер Говард был худощавым молодым человеком с усталым взглядом голубых глаз. Его нервные пальцы теребили хлеб на тарелке. 	- Я занял деньги у ростовщиков под большой процент, чтобы уплатить вашему отцу, - продолжал он с отчаянием в голосе. - Ума не приложу, как теперь с ними расплатиться. И я не собираюсь больше платить вам, мисс Ньюбери. Надеюсь, это понятно? 	- Мне не нужны ваши деньги, мистер Говард, - решительно сказала я. - Прошу вас, поверьте мне. Если бы отец оставил мне хоть небольшое состояние, я бы выплатила вам сумму, которую он у вас вымогал. Но, к несчастью, он не оставил нам ни гроша, и вам придется самому разбираться с ростовщиками. В одном вы можете быть уверены: я больше от вас ничего не потребую. 	Он по-прежнему смотрел на меня с недоверием. 	- Ваш отец не оставил вам денег? 	Я вздохнула. 	- Ни пенни, мистер Говард. Вот почему я приехала в Лондон, еще не сняв траура. Я должна как можно скорее выйти замуж. 	Его бледные щеки покрылись красными пятнами. 	- Но если вы не найдете мужа, то займетесь шантажом, мисс Ньюбери? 	- Да нет же! - гневно воскликнула я. - Я сожгла все досье. Ну как мне убедить вас? Он встал. 	- Вам это не удастся, мисс Ньюбери. Я слишком хорошо знал вашего отца, чтобы поверить его дочери. Со своей стороны заявляю, что больше не дам вам ни пенни. Всего хорошего. 	Он вышел из-за стола и направился к двери. Я осталась одна. 	Лорд Уинтердейл прав, в отчаянии подумала я. Мне не следовало уничтожать эти свидетельства.
	Глава 9 	Лорд Уинтердейл сразу после бала отправился в "Брукс" вместе с приятелем. Поэтому леди Уинтердейл, Кэтрин и я возвращались на Гросвенор-сквер без сопровождающего. 	- Должна признаться, - заявила леди Уинтердейл, в то время как наш экипаж катил по пустынным ночным улицам Лондона, - я довольна Филипом - он ведет себя весьма прилично. Сегодня вечером он был к нам очень внимателен - представил Кэтрин ряд достойных молодых людей. Это очень мило с его стороны. 	- И где только набрали этих музыкантов, - заметила Кэтрин, передернувшись от отвращения. - Они играли просто ужасно. 	Но леди Уинтердейл продолжала, не обращая на слова Кэтрин никакого внимания. Она пустилась в подробные рассуждения о тех, с кем танцевала вчера ее дочь. Меня поразило, что ей известен доход каждого из этих молодых людей почти до пенни. 	Когда она наконец умолкла, чтобы перевести дух, я осмелилась задать вопрос: 	- А чем занимаются джентльмены в клубе "Брукс"? 	Леди Уинтердейл посмотрела на меня с явным неодобрением: 	- Они пьют и играют в карты, Джорджиана. Этим джентльмены занимаются в Лондоне. Когда они выезжают в провинцию, то ездят там верхом, охотятся и снова пьют и играют в карты. У джентльменов, к сожалению, не так уж много развлечений. 	Я вздохнула. Я терпеть не могла мужчин, которые проводят время за выпивкой и карточным столом. Дело в том, что мой отец злоупотреблял и тем, и другим, и я дала себе клятву, что никогда не выйду замуж за человека, подобного моему батюшке. 	Нравится мне это или нет, мрачно подумала я, но все равно придется иметь дело с джентльменами, которые пьют и играют в карты. Уже двое из папашиных жертв нашли меня. Ни лорд Генри Фаррингдон, ни лорд Марш не присутствовали ни на нашем балу, ни в клубе "Олмэкс", но у меня были все основания опасаться, что придется познакомиться и с ними. 	Я вспомнила слова лорда Уинтердейла о том, что граф Марш - опасный человек. Вспомнила я и отвратительные намеки в досье моего батюшки и невольно поежилась. Не хотелось бы встретиться с ним один на один. 	Может, лучше поговорить об этом с лордом Уинтердейлом? Я же все-таки живу в его доме. Он называет себя моим опекуном - разве это не значит, что он должен защищать меня? Но как он сможет это сделать, если целыми днями пьет и играет в карты в своем клубе? * * * 	Я легла в постель в два часа ночи и только тогда вдруг вспомнила, что лорд Уинтердейл не пригласил меня утром покататься верхом. Я почувствовала легкое разочарование - это свидетельствовало о том, что мне начинали нравиться утренние прогулки в парке. 	Вероятно, он решил, что мне тяжело подниматься в столь ранний час, ведь я ложилась в последнее время очень поздно. 	Я пообещала себе при первой же возможности намекнуть ему, что мне ничего не стоит встать с постели пораньше. Я скажу, что свежий утренний воздух бодрит и придает сил. Может быть, тогда он снова пригласит меня составить ему компанию. 	А пока мы позавтракали в десять утра, а в одиннадцать часов в приемной уже сидели несколько джентльменов, беседуя за чаем, который велела им подать леди Уинтердейл. Лорд Генри Слоан на сей раз пригласил нас с Кэтрин на концерт в дом своей матери на три часа. 	- Моя матушка очень любит музыку и устраивает маленькие концерты для близких друзей, - сказал лорд Генри. - И я подумал, что вам с леди Кэтрин тоже у нас понравится, мисс Ньюбери. 	Кэтрин так стиснула руки, что косточки пальцев побелели. 	- Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, лорд Генри. Благодарю вас, - сказала она. 	Я одарила его сияющей улыбкой. 	- Мы рады посетить ваш концерт, - заверила я его. - Поблагодарите вашу матушку за приглашение. 	Ленч подали в час дня, а лорда Уинтердейла все не было. Мы уже почти закончили трапезу, когда я услышала стук в дверь, а затем слабый скрип дверных петель тяжелой парадной двери. 	Леди Уинтердейл нахмурилась: 	- Надо будет сказать Мэзону, чтобы починил дверь. Петли невыносимо скрипят. 	Двери в столовую были распахнуты, так что мы могли слышать, как Мэзон с кемто разговаривает в холле. 	- Да, сударыня? Чем могу служить? - промолвил он самым холодным и неодобрительным тоном. 	- Это дом лорда Уинтердейла? - послышался голос с явным суссекским акцентом. 	У меня екнуло сердце. 	- Именно так, сударыня, - ответил Мэзон еще более холодно и высокомерно. 	- Я бы хотела видеть мисс Джорджиану Ньюбери, - твердо продолжал голос. - Дело не терпит отлагательств. 	Я вскочила, в спешке чуть не опрокинув стул, и бросилась в холл. На пороге стояли двое - маленькая полная женщина в серой шляпке с лентами, туго завязанными под круглым подбородком, и высокая, стройная девушка с пышными золотистыми волосами и ангельским личиком. 	- Нэнни! - воскликнула я. - Анна! Что вы здесь делаете? 	- О, Джорджи! - Анна проскользнула в дверь мимо дворецкого и кинулась в мои объятия. - У нас появился этот противный человек - он мне не нравится. Я хочу к тебе! 	Я обнимала мою семнадцатилетнюю сестренку, успокаивая ее, как всегда привыкла это делать. Она была чуть выше меня, но хрупкого сложения - словно маленький ребенок. 	Я взглянула на Нэнни поверх ее золотистой головки. 	- О каком человеке она говорит? - спросила я. 	- Это ваш кузен, новый лорд Уэлдон. Он приехал вступить во владение имением - разозлился, что вы уехали, и накричал на Анну. - Лицо Нэнни при этих словах приобрело свирепое выражение. - Анна расплакалась, и я решила, что лучше всего забрать ее оттуда. Вы мне прислали письмо из Лондона и сообщили, что у вас все хорошо, мисс Джорджиана, вот мы и приехали к вам. 	В этот момент в холле появились леди Уинтердейл и Кэтрин. 	- Кто эти люди, Джорджиана? - угрожающе осведомилась леди Уинтердейл. 	- Моя сестра и ее няня, леди Уинтердейл, - ответила я самым любезным тоном, на который была способна. - У нас дома неприятности. Может, нам лучше пройти в гостиную и поговорить? 	Леди Уинтердейл смерила взглядом Нэнни - та отнюдь не принадлежала к тем избранным, которых ее светлость привыкла видеть в своей гостиной, но я решительно повела моих гостей в комнату, где мы могли все обсудить, не опасаясь, что нас услышат слуги. 	Плотно прикрыв дверь, я сказала: 	- Прежде всего, леди Уинтердейл, позвольте представить вам мою сестру Анну. Анна, поздоровайся с леди Уинтердейл. 	С непосредственностью пятилетнего ребенка Анна присела в реверансе и тихо промолвила: 	- Добрый день, леди Уинтердейл. Счастлива познакомиться с вами. 	Леди Уинтердейл окинула Анну тяжелым долгим взглядом и процедила сквозь зубы: 	- Благодарю. 	- А это моя подруга Кэтрин, Анна, - продолжала я. 	Кэтрин улыбнулась моей сестре теплой и искренней улыбкой. 	- Рада познакомиться с тобой, Анна, - сказала она. - Какие у тебя чудесные волосы. 	Анна просияла. Она очень гордилась своими золотистыми локонами. 	- Спасибо, Кэтрин, - сказала она и повернулась ко мне: - Мне нравится Кэтрин. Она такая милая. Я была несказанно благодарна Кэтрин. 	- Да, она очень милая. 	В холле послышались шаги, дверь в гостиную отворилась, и на пороге появился лорд Уинтердейл. Он отыскал меня глазами и нахмурил брови. 	- Слышал, ваша сестра приехала на Гросвенор-сквер. Это правда? 	- Да, несколько минут назад, милорд, - ответила я. 	Я старалась говорить как можно спокойнее, но сердце мое сжималось от страха - вдруг его едкие насмешки расстроят чувствительную Анну? Я взяла ее за руку. 	- Милорд, позвольте вам представить мою сестру Анну. - Я ободряюще сжала ее тонкие пальчики. - Это лорд Уинтердейл, Анна. Я живу в его доме, с тех пор как приехала в Лондон. 	Анна боязливо покосилась на лорда Уинтердейла. Она всегда робела в присутствии мужчин и теперь испуганно прошептала мне на ухо: 	- А он не злой, Джорджи? 	По его изумленному лицу я поняла, что он обо всем догадался. Но в следующее мгновение улыбнулся, подошел к нам, остановившись не очень близко, чтобы не испугать Анну, и приветливо промолвил: 	- Мисс Ньюбери не говорила, что у нее такая красивая сестра. 	Она застенчиво улыбнулась ему и присела в реверансе. 	Слава Богу, он не такой медведь, как лорд Борроу, подумала я. Иначе Анна была бы в ужасе. 	- Позвольте вам также представить миссис Педигрю, которую все мы зовем просто Нэнни, - сказала я. 	Он перевел взгляд на маленькую женщину в сером, которая была моей опорой все эти годы. 	- Очень рад познакомиться с вами, миссис Педигрю, - промолвил он. - Как хорошо, что вы приехали в Лондон навестить мисс Ньюбери. 	"Благодарю вас, - подумала я со смесью удивления и благодарности. - Благодарю от всей души". 	Он взглянул на мою сестру. 	- Я кое-что придумал, Анна. Если хочешь, можешь пойти с Кэтрин наверх и выбрать комнату, которая тебе понравится. А потом скажешь мне, и я все улажу. 	- Идем же, Анна, - горячо подхватила Кэтрин. - Я покажу тебе свою спальню и спальню Джорджи, а потом ты решишь, где будешь спать сама. 	Анна с доверчивой улыбкой протянула Кэтрин руку, и они вышли из комнаты. Лорд Уинтердейл закрыл за ними дверь. 	- Ну а теперь поговорим, - сказал он. 	- О Господи! - в ужасе воскликнула леди Уинтердейл. - Она у тебя что, слабоумная, Джорджиана? 	Услышав это, я страшно разозлилась. Ну вот, всегда так: каждый раз, когда мне задают этот вопрос, мне хочется убить того, кто осмелился так подумать. 	Вместо меня ответила Нэнни: 	- Мисс Анна родилась совершенно нормальным ребенком. Она стала такой после того несчастного случая. Бедная девочка! 	- Что же случилось? - тихо спросил меня лорд Уинтердейл. 	Стараясь говорить как можно спокойнее, я ответила ему: 	- Она играла с обручем во внутреннем дворике Уэлдон-Холла, когда огромный отцовский волкодав выскочил из сада и сбил ее с ног. Она упала и ударилась головой о камень. Бедняжка почти неделю не приходила в сознание. Ей было тогда четыре года, и с тех пор ее разум остался таким же, как у четырехлетнего ребенка. 	- Какое несчастье, - промолвил он. В его словах не было явного сочувствия, но мне почему-то захотелось расплакаться. 	- Да. - И я добавила то, что обычно всегда говорила в таких случаях: - Меня утешает лишь то, что она, похоже, счастлива и всем довольна. - Я бросила на него тревожный взгляд. - Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее спокойствие было потревожено, милорд. Она гораздо лучше чувствует себя в привычной обстановке, среди знакомых. Если на нее удивленно показывают пальцем или смеются над ней, она начинает догадываться, что с ней что-то не так, и ужасно расстраивается. 	- Именно так и вел себя этот негодяй, - сердито буркнула Нэнни. - Верите ли, мисс Джорджиана? У него хватило ума заявить, что Анна - дурочка. Так он и сказал - прямо ей в лицо! 	- Жаль, меня там не было, - злобно заметила я. - Я бы его научила вести себя. Мерзкий рыбий рот! 	- Как вы сказали... рыбий рот? - переспросил лорд Уинтердейл. 	- У него рот, как у рыбы, - яростно выпалила я. - Такой же холодный и мокрый. И он еще пытался меня поцеловать! Мерзавец! 	- Джорджиана! - воскликнула леди Уинтердейл. - Что за выражения! 	Я пропустила ее замечание мимо ушей и обратилась к Нэнни: 	- Вряд ли кто-либо из тех джентльменов, которых я встретила в Лондоне, готов подписать со мной брачный контракт, Нэнни. Еще ведь только начало сезона. - Я принялась расхаживать перед камином. - О Господи, но ведь я надеялась, что мой кузен явится в Уэлдон-Холл не раньше, чем сдаст в аренду собственный дом в Беркшире! Негодяй! 	- Джорджиана, - предостерегающе произнесла леди Уинтердейл. 	Нэнни и ухом не повела. 	- Но он приехал, мисс Джорджиана, и мы не можем его выгнать. Он же новый хозяин. 	Я в отчаянии прикрыла глаза. Ну, что мне теперь делать с Анной? Сбылись мои самые худшие опасения - мы остались без крова. 	Тут Нэнни осведомилась самым будничным тоном - как будто то, о чем она просила, подразумевалось само собой: 	- Может быть, лорд Уинтердейл позволит нам с Анной пожить в его доме, пока вы не выйдете замуж, мисс Джорджиана? 	Я прикусила губу и бросила горестный взгляд на обветренное добродушное лицо Нэнни. Она считает, что лорд Уинтердейл мой настоящий опекун. Она и не догадывается, что я вынудила его к этому при помощи гнусного шантажа. 	Услышав предложение Нэнни, леди Уинтердейл покрылась пятнами и, выпрямившись во весь свой рост, высокомерно промолвила: 	- Этому не бывать. 	Но лорд Уинтердейл, стоявший у двери, любезно возразил: 	- Нет, отчего же. Вы с мисс Анной вполне можете остаться здесь, миссис Педигрю. 	Я вскинула на него глаза, но он не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к Нэнни, а лицо озарила такая добрая, нежная улыбка, что у меня защипало в горле. 	- Благодарю вас, милорд, - вымолвила я. - С Анной не будет хлопот, уверяю вас. 	Он взглянул на меня. Брови его поползли вверх, и улыбка исчезла с лица. 	- Ну конечно, какие с ней могут быть хлопоты - она же совершенное дитя, - сказал он. 	Леди Уинтердейл, которая никак не могла примириться с тем, что племянник снова взял над ней верх и поступил посвоему, вмешалась в разговор: 	- Но что будет, если в свете о ней узнают, Джорджиана? Тебе никому не следует говорить о ее существовании. Скажи, кто же возьмет тебя в жены, когда узнает, что у тебя такая обуза - слабоумная сестра? 	Мне захотелось ее убить. 	- Леда Уинтердейл, - произнесла я сдавленным от ярости голосом, - я только потому и приехала в Лондон искать себе жениха, что мне необходим человек, который обеспечит Анне спокойную размеренную жизнь. Если бы это было не так, я бы давно вышла замуж за Фрэнка Стэнтона и отправилась за ним в полк. 	- А кто такой Фрэнк Стэнтон? - спросил лорд Уинтердейл. 	Я сжимала и разжимала пальцы, стараясь успокоиться, - при словах леди Уинтердейл руки мои сами собой сжались в кулаки. 	- Это сын одного из наших сквайров в Суссексе. Их поместье находится неподалеку от Уэлдон-Холла. Мы с Фрэнком знаем друг друга с самого детства, и он сделал мне предложение, когда вернулся из Испании. Но я не могу таскать за собой Анну из города в город вслед за полком, поэтому нашей свадьбе не суждено было состояться. 	- Понятно, - сказал он. Лицо его было непроницаемо. В дверь тихонько постучали, и лорд Уинтердейл обернулся, чтобы открыть ее. На пороге стояли Кэтрин и Анна. 	- Я выбрала комнату рядом с твоей, Джорджи, - сказала Анна, вприпрыжку вбегая в гостиную. - Она такая красивая. 	Лорд Уинтердейл спросил Нэнни: 	- Вы спите рядом с мисс Анной, миссис Педигрю? 	- Да, милорд, - ответила Нэнни. - У бедной девочки бывают кошмары по ночам, и я всегда должна быть поблизости, чтобы ее успокоить. 	- Тогда я скажу экономке, чтобы она приготовила для вас спальню рядом с комнатой Анны, - продолжал лорд Уинтердейл. 	- Филип! - возмущенно воскликнула леди Уинтердейл. - Ты не можешь поместить прислугу на одном этаже с нами. 	- Нэнни не прислуга, - решительно возразила я. - Она член нашей семьи. 	Леди Уинтердейл бросила на меня испепеляющий взгляд. 	- Моя дорогая Джорджиана, такого я никак не ожидала услышать - даже от тебя. 	- Если вы не хотите занимать тот же этаж, что и миссис Педигрю, то можете покинуть Мэнсфилд-Хаус, тетя Агата. Я вас не удерживаю, - любезно промолвил лорд Уинтердейл. - Возможно, тот дом на Парклейн еще сдается внаем. 	В комнате повисла напряженная тишина. 	"Как же он ненавидит свою тетушку", - подумала я. Сначала поселил в своем доме меня, а теперь еще и Анну с Нэнни, и все это только ради того, чтобы досадить леди Уинтердейл. 	- В Лондоне сейчас не найдешь свободных особняков - только в пригороде, - наконец произнесла леди Уинтердейл. - И тебе это прекрасно известно, Филип. 	- Тогда я попрошу вас смириться с присутствием миссис Педигрю, потому что она остается, - сурово отчеканил лорд Уинтердейл. 	Анна прижалась ко мне - раздраженные голоса пугали ее. 	- Что случилось, Джорджи? - спросила она. - Почему он сердится? 	Лорд Уинтердейл с трудом перевел дух и сказал уже более спокойным тоном: 	- Я не сержусь, Анна. Прости, если напугал тебя. Она застенчиво улыбнулась ему. 	- Ты не голодна? - мягко поинтересовался он. - Может, хочешь чего-нибудь поесть? 	- О да! - с готовностью откликнулась она. - А у вас пекут горячие булочки с маслом, милорд? 	Горячие булочки с маслом Анна обожала - она могла поглощать их в любое время суток и в любом количестве. 	- Должно быть, пекут, - ответил он. - Я попрошу Мэзона, он скажет кухарке. Сестра пока поможет тебе переодеться, а тем временем и ленч будет готов. 	Анна кивнула, просияв. 	Раздался стук дверного молотка - на сей раз это был лорд Генри Слоан. Он приехал отвезти нас с Кэтрин на концерт. Мне не потребовалось долго убеждать Кэтрин отправиться туда без меня, и если лорд Генри и был несколько разочарован моим отказом, то весьма умело это скрыл. Мое уважение к нему еще больше возросло, когда он отправился с Кэтрин на концерт своей матери-герцогини. Я же посвятила это время заботам о сестре. 	Путешествие из Суссекса в Лондон утомило Анну, и после того как она поела, я уложила ее в постель немного вздремнуть. Когда я сошла вниз, лорд Уинтердейл ждал меня. 	- Пройдемте в библиотеку, мисс Ньюбери, - сказал он. - Нам необходимо поговорить. 	- Да, - со вздохом согласилась я. - Полагаю, что да. Мы заняли свои обычные места - лорд Уинтердейл за столом, а я - в кресле напротив. 	- Почему вы ничего не сказали о своей сестре? - спросил он. 	Я слегка пожала плечами. 	- Я никогда не скрывала от вас, милорд, что у меня есть младшая сестра, которая нуждается в моей опеке. Я не сообщила о ее... недуге, потому что посчитала, что это в данном случае не важно. 	- Нет, это важно, и вот почему, - возразил он. - Моя тетушка, как бы мне ни претили ее суждения, права в одном: младшая сестра, если она здорова, когда-нибудь подрастет и перестанет нуждаться в вашей заботе. Но с Анной все обстоит иначе. Она будет на вашем попечении всю жизнь. 	- Меня это не пугает, - поспешно заявила я. - Я же люблю ее. Она для меня не обуза. 	- Нет, обуза, да еще какая, - раздраженно перебил он меня. Я готова была вспылить, но он поднял руку, призывая меня успокоиться. - Да не кипятитесь вы. Я же не утверждаю, что вы не любите ее. Но моя тетушка права, когда говорит, что Анна может помешать вашим планам найти подходящего жениха. 	Я нахмурилась. 	- Не понимаю, каким образом. Вы же видели ее, милорд. Она же не буйная, слава Богу. Просто ведет себя, как четырехлетний ребенок. 	- Да, но ведь ей не четыре года, мисс Ньюбери. Сколько ей лет на самом деле? 	- Семнадцать, - неохотно призналась я. 	- Семнадцать лет, а разум, как у четырехлетней. Это позорное пятно будет преследовать ее всю жизнь, мисс Ньюбери, как бы красива она ни была. Вот ведь ваш кузен назвал ее дурочкой прямо в лицо. 	- Я бы убила его на месте, - яростно выпалила я. 	- Да, я это понял по выражению вашего лица, когда миссис Педигрю рассказала об этом, - сухо заметил он. Я тяжело вздохнула. 	- Наверное, он сделал их пребывание в доме совсем уж невыносимым, если Нэнни отважилась увезти Анну из Уэлдона. Позвольте, милорд, выразить вам свою признательность за то, что вы согласились приютить у себя Анну и Нэнни. - Я потерла виски - у меня от всех этих треволнений разболелась голова. - Я всегда боялась, что не смогу предоставить Анне надежный кров. 	Голубые глаза твердо смотрели мне в лицо. 	- Ваш отец не оставил вам средств к существованию? 	Я криво улыбнулась: 	- Ни пенни. Он завещал поместье, которое является майоратным и уже заложено за долги, моему кузену. Нам с Анной ничего не досталось. 	- Ваш кузен женат? 	- Нет. Должна признаться, он оказывал мне весьма недвусмысленные знаки внимания, но одна мысль о том, чтобы стать женой этого человека, терпеть его ненавистные объятия... - Я передернулась от отвращения. - Когда я нашла бумаги отца, которые он использовал с целью шантажа, я решила, что лучше рискнуть - мне нечего терять. 	Он приподнял бровь и спросил: 	- Это тот самый кузен, у которого рот, как у рыбы? 	- Да, - коротко ответила я. Он откинулся на спинку кресла. 	- Так с кем из лондонских джентльменов вы познакомились за это время? Кто из них вам понравился? - задал он прямой вопрос. - Лорд Генри Слоан? 	- Да, он приятный молодой человек, - согласилась я. - Возможно, ему не мешало бы вести себя чуть серьезнее, но в остальном он очень милый собеседник. 	Лорд Уинтердейл забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. У него были красивые руки с ухоженными ногтями. Я всегда обращала внимание на чужие руки, потому что мои ногти вечно были обкусаны. 	- Слоан не богат, но ожидается, что он унаследует скромное состояние своего дядюшки, - сказал лорд Уинтердейл. 	- Да, и мне он говорил то же самое, - призналась я. 	Лорд Уинтердейл снова задумчиво побарабанил пальцами и продолжил допрос: 	- А как насчет Борроу? Он состоятельный джентльмен и, кстати, первым попросил леди Сефтон представить вас ему. 	- Лорд Борроу слишком крупный мужчина, - сказала я. - Анна будет его бояться. 	Он удивленно вскинул бровь: 	- А какого роста джентльмен вам подойдет, мисс Ньюбери? 	- Примерно, как... как вы, милорд, - сказала я. - Достаточно высокий, но не устрашающе громадный. 	Он коротко усмехнулся, а затем спросил: 	- А Стэнхоуп? Вы, кажется, танцевали с ним вчера раз или даже два? 	- Да, - ответила я и тут же вспомнила, что и он сам дважды танцевал с сестрой мистера Стэнхоупа. 	- У Стэнхоупа неплохой доход, - сообщил мне лорд Уинтердейл. 	- Мне он показался человеком холодным. Анне требуется человек сердечный - он должен относиться к ней с теплотой. 	- Вот вы и окружите ее теплой заботой, мисс Ньюбери. От вашего супруга требуется только любезное обращение. Он предоставит Анне кров - чего еще вы можете от него требовать? 	Должно быть, по выражению моего лица он понял, что я не согласна с ним, потому что грубовато заметил: 	- Вам не следует быть чересчур разборчивой. Девушки без приданого, у которых на руках такая обуза, как ваша сестра, не очень-то ценятся на ярмарке невест - пусть даже они и хороши собою. 	Это были жестокие слова, но, к сожалению, это была правда. 	У меня невольно задрожали губы, и я прижала ладонь ко рту и притворно закашлялась, чтобы он не заметил, что я вот-вот расплачусь. 	Он переложил какие-то бумаги у себя на столе и переменил тему: 	- Вчера в клубе "Олмэкс" я видел Чарли Говарда с супругой. Вы с ним, случайно, не встречались? Я прикусила губу. 	- К несчастью, он меня отыскал. - И я рассказала ему о своем разговоре с мистером Говардом за куском несвежего пирожного в столовой "Олмэкса". - Похоже, вы были правы, милорд, я совершила непоправимую ошибку, уничтожив эти свидетельства. Но теперь уж ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано. 	Лорд Уинтердейл нахмурился. 	- Каковы ваши планы до конца недели? - спросил он. Я дала ему подробный отчет. 	- Вы обязательно встретите Марша на балу у Ренгэмов, - сообщил он мне. - Леди Марш и леди Ренгэм давние подруги, и Марши наверняка посетят бал. Когда, кстати, он состоится? В понедельник? 	- Да, милорд, - подтвердила я. 	- Я поеду с вами, - заявил он. - Марш отменный негодяй, и я не допущу, чтобы вы встретились с ним один на один. - Глаза его угрожающе сверкнули. - Вряд ли, конечно, он осмелится угрожать вам в присутствии почти всего лондонского общества, но все же я считаю, что вам лучше встретить его вместе со мной. 	Я улыбнулась ему. 	- Благодарю, милорд. - И, робко усмехнувшись, заметила: - Последнее время я часто произношу эту фразу, не правда ли? 	- Это вносит приятное разнообразие в наши беседы, - любезно промолвил он. - Мне редко приходится выслушивать слова благодарности. 	Он встал - несомненный знак того, что наш разговор окончен и мне следует удалиться. 	- Прошу, не стесняйтесь обращаться за помощью к моей экономке, если вам чтонибудь понадобится для Анны. 	- Да, милорд, - сдержанно произнесла я и тоже встала. - Благодарю вас, - повторила я и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Но, остановившись у двери, взглянула на него. Он снова сидел за столом и смотрел на гору бумаг, наваленных перед ним. И мне опять показалось, что он самый одинокий человек на свете. 	Я тихо прикрыла за собой дверь и отправилась наверх - к Анне.
	Глава 10 	Кэтрин вернулась с концерта, сияя от радости. Она по секрету сообщила мне, что лорд Генри сказал своей матушке, что Кэтрин музицирует, и герцогиня попросила ее что-нибудь сыграть перед гостями. 	Меня это не удивило, поскольку именно я посоветовала лорду Генри так сделать. 	- Можешь представить, как я переволновалась, Джорджи, - говорила мне Кэтрин. - Я же ничего не приготовила и не упражнялась целую неделю. Я так боялась опозориться. 	- Я уверена, ничего такого не случилось, - возразила я. 	- Да, я, конечно, играла не так хорошо, как могла бы, но слушатели были очень снисходительны, - ответила она. Глаза ее сверкали за стеклами очков, словно звездочки. - И меня попросили сыграть еще одну пьесу. 	Я улыбнулась. 	- Кэтрин, тебе непременно надо стать членом Лондонского музыкального общества. Это твое призвание. Она подавила тяжелый вздох. 	- Но, к несчастью, мама так не считает, Джорджи. Она хочет, чтобы я блистала на балах и вечеринках. 	- А были на этом концерте молодые люди? - спросила я. 	Кэтрин покачала головой. 	- Из тех, кто моложе пятидесяти, - сыновья герцогини и больше никого. 	Поскольку на светских раутах появлялся только лорд Генри, я заключила, что второй сын герцогини еще ребенок. Эта новость не сулила никаких надежд, и я вздохнула. 	А Кэтрин радостно продолжала: 	- Герцогиня дает еще один концерт на следующей неделе и пригласила меня принять в нем участие. 	- Это просто чудесно, - тепло промолвила я, а про себя подумала, что леди Уинтердейл не осмелится запретить Кэтрин играть на фортепиано, если узнает, что ее пригласила сама герцогиня. 	Последующие несколько дней прошли относительно спокойно. Когда я бывала дома, Анна всегда находилась рядом со мной. Я понимала, что она не чувствует себя в безопасности на новом месте. 	Леди Уинтердейл заявила, что не желает, чтобы Анна появлялась в гостиной в часы утренних визитов, когда мы с Кэтрин принимали своих посетителей, и я не стала с ней спорить. Я решила, что не вправе мешать Кэтрин подыскать выгодную партию, и попросила Нэнни, чтобы та оставалась с Анной наверху между одиннадцатью и часом. 	Но три дня спустя после своего приезда Анна появилась в дверях гостиной в сопровождении лорда Уинтердейла. 	- Сегодня чудесная погода, мисс Ньюбери, и я решил взять вашу сестру в ГринПарк - посмотреть на доярок и коров, - сказал он мне. - Мы скоро вернемся. 	Четверо джентльменов в гостиной привстали со своих мест и восхищенно разглядывали Анну. Я посчитала, что в данной ситуации лучше отказаться от официальных представлений. 	- Замечательно, - радостно подхватила я. - Тебе понравятся коровы, Анна, - они такие милые. 	Анна посмотрела на Кэтрин. 	- Я оставила в твоей комнате сюрприз, Кэтрин, - сказала она. Ее бирюзовые глаза сияли. - Я его сделала сама. 	- Правда, Анна? Чудесно! - сказала Кэтрин. - Мне не терпится его увидеть. 	- Экипаж ждет вас, милорд, - донесся голос из холла. 	- Идем, Анна, - сказал лорд Уинтердейл. - Нельзя заставлять лошадей ждать. 	К моему удивлению, Анна весело кивнула и серьезно заметила: 	- Я знаю. Фрэнк тоже всегда так говорит. 	Он легонько тронул ее за локоть, поворачивая к двери, и она доверчиво взяла его за руку. Я слышала, как она расспрашивала его о коровах, когда они уже выходили из дома. 	После их ухода в комнате воцарилось неловкое молчание. Леди Уинтердейл была вне себя. 	Лорд Уинтердейл в очередной раз умудрился ее взбесить. Я была более чем уверена, что он нарочно появился в гостиной вместе с Анной. 	Первой нарушила молчание Кэтрин. 	- Интересно, что за сюрприз приготовила мне Анна? 	- Боже правый, - промолвил лорд Борроу. - Так это ваша сестра, мисс Ньюбери? 	- Да, - ответила я. 	Тут в разговор вмешалась леди Уинтердейл и принялась объяснять, что детское поведение Анны - результат несчастного случая, а вовсе не наследственная болезнь. 	- Такая красивая девушка, - заметил лорд Генри Слоан. - Как жаль, что с ней случилось такое несчастье. 	- Да, - согласилась я. - Но тут уж ничего не поделаешь. Она не причиняет особенных хлопот. Просто взрослый четырехлетний ребенок - вот и все. 	Лорд Генри явился, чтобы пригласить меня покататься с ним в Гайд-парке, и поскольку он выразил сочувствие к горестной судьбе Анны, я предложила ему взять ее с нами в парк. Я беспокоилась, что Анна мало гуляет. 	Но лорд Генри был не в восторге от моей идеи. 	- Вы же знаете, в эти часы в парке особенно многолюдно - все поминутно останавливаются и беседуют друг с другом, - сказал он. - Если мы возьмем вашу сестру в Гайд-парк, это вызовет ненужные разговоры. Не думаю, что это удачная мысль, мисс Ньюбери. 	Выражение моего лица было слишком красноречивым, потому что он поспешно пояснил: 	- Да и кроме того, в моем фаэтоне не хватит места для троих. - Тут он просиял от своей находчивости и добавил: - Но вы можете отправить ее покататься в закрытой карете Уинтердейлов. Там предостаточно места, и это позволит ей наблюдать великосветский парад, не испытывая чувства неловкости от бесконечных расспросов. 	- Да, возможно, вы правы, - безучастно промолвила я. - Анна робеет с незнакомыми людьми. 	- Тогда я заеду за вами в пять, как договорились? - с готовностью подхватил он. 	- Нет, - ответила я. - Я поеду с Анной. 	В половине пятого, когда я играла с Анной в бирюльки в желтой гостиной, в комнату вошел лорд Уинтердейл, одетый в темно-коричневый сюртук с тремя рядами карманов и огромными перламутровыми пуговицами и голубой жилет с желтыми нашивками - знак принадлежности к клубу "Фор-Хаус". 	Он взглянул на меня с нескрываемым изумлением: 	- Такой чудесный весенний день, мисс Ньюбери. Я был уверен, что вы давно уже в парке. 	- Да, лорд Генри приглашал меня, но я решила не ехать. 	Он задумчиво посмотрел на меня, похоже, догадываясь, что между нами произошло. Наконец он спросил: 	- И вы весь день сидите дома? 	Я подавила невольный вздох. 	- Да, милорд. - Леди Уинтердейл поехала с Кэтрин в карете делать визиты, а у меня не было желания их сопровождать. 	- Ну тогда, если через полчаса вы будете готовы, я возьму вас с сестрой в парк покататься, - любезно промолвил он. 	Анна вскочила. 	- И я буду править лошадьми? Как сегодня утром? 	- Возможно, - последовал ответ. - Но сначала иди переоденься. 	- Я пойду за Нэнни! - радостно выпалила она и выбежала из комнаты. 	Я тоже поднялась, оставив бирюльки на игорном столе, покрытом зеленым сукном. Взять Анну с собой теперь уже не казалось мне такой уж замечательной идеей, и, памятуя о разговоре с лордом Генри, я сказала: 	- Мне кажется, не стоит брать Анну в парк в этот час, милорд. Не хочу, чтобы на нее глазели. 	- Слух о ее состоянии еще не успел распространиться, - рассудительно заметил он на это. - Те, кто увидит ее сегодня, обратят внимание лишь на ее исключительную красоту. Вот почему ей так важно появляться на людях, мисс Ньюбери. Иначе будут болтать, что она какой-нибудь уродец, да к тому же глупа. 	- Она не уродец! - горячо возразила я. 	- Так дайте сплетникам возможность в этом убедиться. Ради этого я и взял ее сегодня утром в Грин-Парк, а сейчас мы поедем в Гайд-парк. 	Меня охватило разочарование. Я-то надеялась, что он взял с собой Анну потому, что хотел порадовать ее. 	- Хорошо, милорд, - тихо сказал я. - Вы правы. 	- Тогда ступайте переоденьтесь, а я пока прикажу подать экипаж к подъезду. Через полчаса мы выезжаем. 	Мы отправились в парк в четырехместной коляске вместо фаэтона, поскольку в фаэтоне могут поместиться только двое, а в коляске - четверо. Лорд Уинтердейл сам правил лошадьми. Анна сидела с ним рядом, и он время от времени передавал ей поводья, делая вид, что полагается на нее. Я сидела напротив них, спиной к лошадям. 	Как обычно, в этот час парк наводняло сияющее шествие экипажей и всадников. Анна широко распахнула глаза при виде такого великолепного зрелища. 	- Ой, посмотрите-ка на этого джентльмена с собачкой! - воскликнула она, указывая пальцем на щеголеватого молодого человека в фаэтоне, рядом с которым примостился пудель. 	Лорд Уинтердейл хмуро глянул в ту же сторону, но промолчал, а Анна, вытянув шею, следила за удаляющимся фаэтоном, пока тот не скрылся из виду. 	- Нэнни уговорила меня оставить моего песика в Уэлдоне, - печально промолвила она, повернувшись к нам. - Надеюсь, этот противный человек хорошо с ним обращается. 	- Будь спокойна, дорогая, Харрис позаботится о Снежке, - заверила я ее. 	Харрисом звали нашего дворецкого в Уэлдон-Холле. Лорд Уинтердейл сказал, обращаясь ко мне: 	- Видите вон ту коляску, которая едет к нам навстречу, мисс Ньюбери? Это сэр Генри Фаррингдон с супругой. 	Я обернулась и взглянула на аляповатую желтую коляску, которой правил джентльмен, одетый в элегантный синий сюртук, желтовато-коричневые панталоны и высокие сапоги. На сидевшей рядом с ним полной низенькой даме было платье с огромным количеством застежек спереди и шляпка с чересчур пышными и длинными ярко-голубыми перьями. 	Это пятый по счету джентльмен, которого шантажировал мой батюшка, - кроме, разумеется, лорда Уинтердейла, мистера Эшертона, мистера Говарда и графа Марша. Сэр Генри единственный из этих пяти попался не за карточным столом - он обманывал не партнеров по игре, а собственную жену. 	Заметив лорда Уинтердейла, лорд Генри натянул поводья. Я все еще сидела вполоборота к нему, и лорд Генри бросил на меня настороженный взгляд. Потом он поднял глаза на лорда Уинтердейла и сделал ему знак остановиться. 	- Приветствую, Фаррингдон, - сказал лорд Уинтердейл. - Давненько не виделись. - Он коротко кивнул пухлой разряженной дамочке, восседавшей рядом с супругом. - Леди Фаррингдон. Позвольте вам представить моих подопечных - мисс Джорджиану Ньюбери и ее сестру мисс Анну Ньюбери. 	Я слегка кивнула и изобразила на губах светскую улыбку. Анна как зачарованная уставилась на перья леди Фаррингдон. 	Природа была не очень-то щедра к леди Фаррингдон. К сожалению, сама леди не сделала ничего, чтобы подчеркнуть свои достоинства и скрыть недостатки. Ее вычурное голубое платье выглядело ужасно. 	Сэр Генри смотрел на меня с подозрением. Я мысленно вздохнула. Ну вот и еще один, кто боится моих тайных козней. 	Я ободряюще улыбнулась ему. 	Но напряженное выражение не исчезло с его лица. 	Внезапно лорд Уинтердейл сказал: 	- Я не могу дольше удерживать лошадей. Всего хорошего, Фаррингдон и леди Фаррингдон. 	- Рада познакомиться с вами, - вставила я. 	- Какие у нее красивые перья, Джорджи, - сказала Анна, когда мы отъехали. - Как бы я хотела иметь такие же! 	- Но такими перьями лучше играть, чем носить их на шляпе, - возразила я. 	Анна повернулась к лорду Уинтердейлу. 	- У этой леди платье того же цвета, что и ваши глаза, милорд, - сказала она. - Какой красивый цвет. Жаль, что она такая толстая. 	- Анна, - в отчаянии воскликнула я, - сколько раз я говорила тебе, что неприлично обсуждать то, как люди выглядят! 	- Но я же сказала это не ей, а тебе и лорду Уинтердейлу, - обиженно возразила Анна. 	- Анна, вот впереди ровная тропинка. Хочешь взять поводья? - предложил ей лорд Уинтердейл. 	- О да, конечно! 	Он протянул ей концы поводьев, а сам продолжал удерживать их чуть повыше. Анна прищелкнула языком и встряхнула поводьями. Она вся светилась от счастья. 	Я улыбнулась. 	- Как ты чудесно управляешься с лошадьми, моя прелесть, - сказала я. - Ты просто молодец.
 * * * 	Мы вернулись домой как раз к обеду. Леди Уинтердейл поначалу попыталась удалить Анну из столовой, запретив ей там появляться, как и в гостиной, но лорд Уинтердейл снова настоял на своем. Поскольку Анна вела себя за столом безупречно, леди Уинтердейл нечего было возразить своему племяннику, и это ее бесило. 	Лорд Уинтердейл провел целое утро и часть дня в кругу семьи, что было на него не похоже. Я надеялась, что и за обедом он присоединится к нашей компании. К сожалению, этого не случилось. Его место в конце стола пустовало, как обычно. 	После обеда леди Уинтердейл, Кэтрин и я отправились к друзьям леди Уинтердейл, которые давали раут. Раут оказался до ужаса скучным. Домой мы вернулись около полуночи. 	В пятницу вечером мы поехали на бал к Каслтонам. Моя бальная карточка была заполнена, как и всегда, но высказывания лорда Уинтердейла посеяли во мне некоторые сомнения. Танцуя со своими кавалерами, я теперь пыталась оценить, сможет ли кто-нибудь из них стать моим супругом и покровителем Анны. 	Должна признаться, лишь несколько джентльменов отвечали этим требованиям, и я готова была поверить в их надежность и способность заботиться о ком-то, кроме самих себя. 	Я также начала сомневаться, что мои поклонники видят во мне нечто большее, чем просто хорошенькую девушку, с которой приятно потанцевать разок-другой. Как недвусмысленно заявил лорд Уинтердейл, такие, как я, не очень-то ценятся на ярмарке невест. 	На балу у Каслтонов лорд Уинтердейл тоже отсутствовал. 	В субботу мы отправились на бал к Помфертам. Я танцевала с теми же кавалерами, что и на предыдущем балу, а также с мистером Эшертоном, который первым из папиных "клиентов" разыскал меня. 	Мистер Эшертон прямо спросил меня об Анне. Это значило, что слухи уже поползли по городу. 	- Я не собираюсь шантажировать вас с целью выманить у вас деньги на

URL: https://lib.co.ua/novel/vulfdgoan/risk.jsp